Читать интересную книгу Огненные письмена - Маркус Сэйки

– Почему?

Вопрос показался ему не до конца искренним, в нем слышалась покровительственность, словно Милли собиралась поучать его. Покровительственность от одиннадцатилетней девочки – такое могло вызвать раздражение, но Милли не была обычной девочкой, и он решил ответить откровенно.

– Потому что не его вина, что он родился фриком. Он не имел ни малейшего шанса. Он такой, какой есть, из-за своего дара, который навсегда поставил его вне круга обычных людей.

И тут он понял, что его слова относятся и к ней.

А потом почувствовал, как она прочла и эту его мысль.

– Извини.

– Ничего страшного, – снова сказала она.

– Ты не права. Мне не нравится, что тебе досталась такая судьба. Ты заслуживаешь нормальной жизни.

Они долго молчали, пока Милли не провела рукой по челке, отделив себя от него фиолетовым занавесом, из-за которого она и произнесла:

– Я прихожу сюда иногда. Наблюдаю за ним.

– За Сореном? Зачем?

– Затем, что у меня не получается читать его. Иногда голоса всех других, даже людей, которым я небезразлична… – Она вздохнула. – Здесь тихо. Тихо, но я не одна.

Ее слова прозвучали под гул компьютерных вентиляторов и движение голограмм. Наконец Купер посмотрел на часы:

– Извини, Милли. Я должен идти.

– Да? Хочешь повидать Шеннон?

Он кивнул.

– Ты ей скажешь, что у тебя был секс с Натали?

Купер открыл рот, но отверг с десяток ответов и спросил:

– По-твоему, это ошибка?

– Откуда мне знать? Мне всего одиннадцать.

Он рассмеялся и встал. Неуверенным движением протянул руку, словно чтобы прикоснуться к Милли. Она не шелохнулась, и он слегка сжал ее плечо.

– Не сиди здесь слишком долго, ладно?

– Конечно.

– Кстати, ты была права. Я и в самом деле сочувствую Сорену.

– Несмотря на то, что он чуть не убил твоего сына.

– Да, – пожал плечами Купер. – Но это меня не остановит. Я все равно буду делать то, что должен.

– Ну, видишь? – сказала она. – Я же говорю: целомудренный.

Глава 14

Новые Сыновья Свободы преодолели почти восемь километров, когда раздался голос бога.

На восемь километров у них ушло семь часов.

– Тому есть объяснение, – сказал Ронни Дельгадо. – Эпштейн смог купить половину Вайоминга, но, как выясняется, приобрел всего лишь кучу дерьма.

Лук Хаммонд не мог не согласиться. По крайней мере, это было справедливо относительно той части, по которой они прошли. Он знал о том, что где-то есть «гордых гор пурпурный блеск»[20], но здесь ландшафт был уродливый, рваный и суровый. Неровности земли легко преодолевали те, кто шел пешком, но фуры создавались для хайвеев. И через каждую сотню-другую метров какая-нибудь из них застревала: то колесо проваливалось в яму, то ломалась ось.

Те немногие дороги, что существовали здесь до появления Новой Земли Обетованной, обычно проходили через весь штат и имели грунтовые ответвления, ведущие к ранчо и шахтам. Но потом Эпштейн построил систему хайвеев, которые сходились к укрепленным пунктам въезда. Сыновья были готовы идти на прорыв, но генерал Миллер полагал (а Лук с ним соглашался), что открытая атака может привести к последствиям, которых можно избежать. Им еще предстоят бои. Лучше преодолеть максимально возможную дистанцию бескровно, вонзить нож виджилантов в тело Новой Земли Обетованной, прежде чем им придется брать каждый метр с боем.

Когда до них донесся голос бога, Лук шел рядом с Дельгадо, проговаривая в уме послания Джошу и Заку. Старая привычка, оставшаяся с тех времен, когда он часто отправлялся в командировки за океан. Если ты посвятил жизнь специальным операциям, то тебе редко удается поиграть с детьми в мяч. Но он как мог компенсировал это: проводил с сыновьями время при первой же возможности. Откровенно говорил с ними, открыто делился своими знаниями о мире – и они словно переживали втроем то, что происходило с ним. Он писал им по электронной почте, чтобы они все вместе могли прогуляться по марокканскому базару, где редкие шелка продавались рядом с китайскими радиоприемниками, где запах пота тонул в ароматах тмина и сандалового дерева. Благодаря переписке они, оглушенные ночными звуками, сидели в сальвадорских джунглях, слушали симфонию, исполняемую насекомыми, брачные крики животных, бесконечный танец хищников и жертв, позеленевших в приборах ночного видения.

«Как мне передать вам, мои прекрасные сыновья, что я чувствую, идя маршем по Вайомингу? С риторикой и речами. С нашим суровым осознанием долга и правоты.

Лучше расскажу вам о боли в ногах и о волдырях ожогов.

О какофонии звуков, производимой двадцатитысячным отрядом на этой земле, потрескавшейся, как лунная поверхность. Разговоры, топот, падающие камни, смех. Ритмичное постукивание приклада винтовки о ремень. Рокот фур, ползущих со скоростью полтора километра в час, и время от времени шипение пневматических тормозов. Прохладный воздух, запах грязи, кофе и бздежа.

Мое представление о Новой Земле Обетованной сформировалось под воздействием медиа, а там говорилось в основном о городах, в особенности о Тесле. Вы наверняка видели те же репортажи: как планирование и триста миллиардов превратили пустынную равнину в Диснейленд анормальных с широкими авеню и площадями, электромобилями и генетически модифицированными деревьями, конденсаторами воды и полями солнечных батарей, с замком «Эпштейн индастриалз» в центре всего. И хотя я знал, что это не так, но какая-то моя часть воображала: пройдя немного вглубь, мы увидим тот чудной мир.

А что делаю я? Почти все утро я с тридцатью другими пытался вытащить фуру из рытвины…»

И тут он услышал голос бога.

Источника у голоса не было, потому что он одновременно приходил с разных направлений: спереди, сзади, сверху. Голос, казалось, вибрировал в его ботинках, гремел так громко, что люди закрывали уши. Четкий женский голос, повторяющий короткое обращение, от каждого слога которого у Лука стонали кости.

ВНИМАНИЕ!

ВЫ НАХОДИТЕСЬ НА ЧАСТНОЙ ТЕРРИТОРИИ.

ВЫ НЕ ОСВОБОДИТЕЛИ. ВАС НИКТО НЕ ПРИГЛАШАЛ.

ВЫ ВЛОМИЛИСЬ В НАШ ДОМ СО ЗЛЫМ УМЫСЛОМ.

МЫ БУДЕМ ЗАЩИЩАТЬСЯ.

НЕМЕДЛЕННО ПОКИНЬТЕ НОВУЮ

ЗЕМЛЮ ОБЕТОВАННУЮ.

ЭТО ПЕРВОЕ И ПОСЛЕДНЕЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ.

Голос прекратился так же резко, как и зазвучал, не оставив следа, лишь последнее слово эхом вернулось от дальних гор.

Все остановилось. Праздничная атмосфера исчезла. Люди переглядывались, в их мечущихся глазах отразилась неуверенность. Они пугливо оторвали руки от ушей. Те, кто упал, поднимались с земли.

Несколько секунд Лук пытался понять, как анормальные сделали это. Может быть, отряд пересек какую-то зарытую в землю аудиосистему. Или же в НЗО нашли способ облучения звуком. Вдруг он осознал, что все люди поблизости смотрят на него. Сотня или больше, а за ними – тысячи, все ждут от него ободрительных слов.

Он не обладал ораторским даром Миллера, а потому сделал то единственное, что пришло ему в голову: зашагал дальше.

Ронни Дельгадо быстро пристроился рядом. Двинулись и другие. Потом стали раздаваться нестройные крики: «Мы! Положим! Этому! Конец!» Все новые голоса, включая и его, подхватывали их лозунг. Слова имели смысл, один голос в сотне глоток, потом в тысяче, потом – во всех.

Люди пошли дальше, ускорив шаг. Водители нажимали на звуковые сигналы, выказывая презрение Эрику Эпштейну, анормальным и новому миру, захватившему их старый. Лук чувствовал, как раздувается его грудь, как поет сердце, и слова Шекспира снова вспыхнули в его мозгу: «Сохранится память и о нас, о горсточке счастливцев, братьев», а тысячи автомобильных гудков подпевали ему…

…и вдруг все смолкло.

Всё и одновременно. Словно щелкнули выключателем.

Лук остановился. Посмотрел на часы. Циферблат словно ослеп.

Что-то привлекло его внимание – яркое пятнышко, падающее сверху. Что-то похожее на птицу, только из металла и пластика. Оно падало, вращаясь, и, перед тем как ударилось о землю, он успел прочесть буквы: CNN.

«Новостной дрон свалился с небес. А это означает электромагнитное излучение. Как и предупреждал Миллер. Дальше последует…»

Мир взорвался.

Лук ощутил на себе какие-то брызги, жесткие и холодные, грязные. Звук взорвавшейся ракеты донесся сразу же после брызг, а потом горячая волна отшвырнула его в сторону. Он упал, ударившись о землю, разбил колени и ободрал ладони. Его рефлексы взяли верх, и он поднялся, закричал людям, чтобы они укрывались, оставили машины, но его никто не слышал, да и укрыться было негде. Он даже сам себя не слышал за скрежещущим воем и взрывом пальчиковых ракет, градом падающих на землю, при каждом взрыве разлетались тела черными силуэтами на фоне огненных шаров, потом ракета попала в одну из фур неподалеку, топливный бак взорвался со страшной силой, снова бросившей его на землю, на сей раз на спину, жар обжег его кожу, звуки стихли, теперь он слышал звенящий гул фоном к свисту и взрывам, свисту и взрывам, земля фонтанами взлетала вверх на фоне маслянисто-черного дыма от горящего бензина, пикапы взрывались один за другим, подскакивали, как быки на родео со сломанными спинами, припасы вываливались из них, банки консервов, одеяла и горящая бумага. Он поднялся на ноги, но тут же получил новый удар и снова упал, у него перехватило дыхание, ударило его что-то тяжелое и мокрое, он принялся отталкивать это от себя и тут обнаружил, что его рука находится внутри оставшейся половины головы Ронни Дельгадо, на лице которого застыло выражение какого-то странного удивления, словно он придумал колоссальную шутку, которая давно вертелась у него на языке, потом Лук стал отползать, кто-то наступил ему на спину, на руку, он услышал слабые звуки стрельбы вокруг. Люди стреляли в небо, пытаясь сбить дроны, – смешная трата боеприпасов с учетом высоты и скорости полета беспилотников, не говоря уже о том, что те защищены от электромагнитного излучения, а значит, и пули им нипочем, а потом дым и вихри пыли накрыли мир, он зажмурился, закрыл рот и выполз из-под того, что осталось от Дельгадо, который когда-то был национальным гвардейцем, работником на ферме и шутником, чей брат первым в их семье поступил в колледж. Лук поднялся на ноги, кашляя и задыхаясь, он ждал нового свиста и следующего за ним глубинного сотрясения земли, огня, крови и дыма.