Представители закона не поверили Дэнису, когда он сказал им, что в сейфе было пять тысяч долларов. Они записали его слова, но переглянулись и ухмыльнулись. Лори показалось, что они решили, будто это Дэнис инсценировал ограбление.
— Нам надо было сообщить о Розе, — сказала, Лори. — Она — свидетель и могла бы опознать бандитов.
— Я знаю, кто ограбил меня. Те двое парней, которые уже приходили сюда, — ответил он. — Те, которых забрал Бад с напарником в тот день, когда ты пришла сюда впервые.
— Полицейские сказали, что они проверят их. Возможно, они…
Он снял ноги со стола и с силой ударил подошвами об пол. В его глазах была злоба.
— Брось это, Лори. Это не образцовые полицейские из телефильма. Этих мерзавцев не поймают. Они не оставляют отпечатков пальцев. Их никто не видел.
— Но есть Роза, — возразила она. — Живой очевидец кражи.
— Да, но она не заслуживает доверия. Представь ее на месте свидетеля. Шестнадцатилетняя девушка с татуировкой, болтающаяся в магазине подержанных товаров. Судье потребуется пара минут, чтобы заставить ее признать, что она готова сделать все для меня, в том числе и солгать.
Лори отказывалась верить, что ничего нельзя сделать.
— А как же с клавишным синтезатором, Дэн? Ты считаешь, что Роза имеет отношение к ограблению?
— Думаю, что синтезатор взяла она, — признал Дэнис.
— Роза иногда помогает тебе вести счета. Могла она знать о деньгах в сейфе?
— Я взял деньги в банке только сегодня. Никто не знал о них, кроме меня.
Лори цеплялась за последнюю соломинку.
— Хорошо. Но тогда нам нужно просмотреть твои банковские записи. В них, по крайней мере, указано, что ты снял деньги.
— Но это не доказывает, что я не украл деньги сам у себя, — зло ответил он. — Ваша система Лори, здесь не работает. Людей, которые ограбили меня, не поймают. А даже если и поймают, я не получу назад своих денег.
— Но страховка…
— Да, я подам иск. И мы будем долго спорить. И может быть, они что-нибудь заплатят мне. Но я не получу назад всех своих денег. А если в этом замешана Роза, — он нахмурил брови, — делу это все равно не поможет.
— Если Роза имеет какое-то отношение к краже, она расскажет тебе, Дэн. Она заботится о тебе.
— Конечно, но она не ученица воскресной школы.
— Она вернет синтезатор.
— Почему ты так уверена?
— Я не уверена, но думаю, что вернет. Я думаю, она взяла его на время.
Дэнис отодвинул стул. Ему хотелось двигаться, бегать. Разбить что-то. И уж, конечно, он не нуждался в утешениях Лори.
— Когда ты наконец поймешь? — требовательно спросил он. — Система не работает на таких людей, как я. Единственный для меня способ получить деньги назад — найти этих парней и выбить их из них.
— Система может работать, Дэн. Мы можем заставить ее работать.
— Как? Этот магазин грабят каждый год. И полиция ни разу никого не поймала.
— Надо верить во что-то.
— Зачем? Люди лгут мне ежедневно. Они приходят сюда с фальшивыми картинами импрессионистов, выдают гонконгские поделки за старинный китайский фарфор. Люди лгут, воруют, мошенничают.
— Я не наивна, — тихо произнесла Лори. — Я знаю, что эти вещи случаются.
— Но не с тобой. Да? Не в твоей упорядоченной жизни?
— Довольно, Дэн, — она поднялась и недовольно посмотрела на него. — Твоя жизнь отличается от моей, но ты не единственный человек в мире, кого обманули. Ты был так озабочен поддельной подписью, что даже не заметил, что я тоже являюсь пострадавшей стороной. Твое прошение пришло на мой стол. Я представляла его. Я была одурачена и поверила в этот проект. А теперь моя работа поставлена на карту.
Он рывком вытянул ящик стола, порылся в бумагах и, вытащив поддельное прошение, подал ей документ.
— Можешь поступить с ним как хочешь.
Лори взяла бумаги, сложила их и засунула в сумочку.
— Мне жаль, что все так получилось, — она потянулась к телефону. — Я вызову такси.
— Подожди, — он не мог позволить ей уйти из его жизни. Возможно, у него еще была надежда.
Он схватил ее за руку, и она взглянула в его глаза.
— Что такое, Дэн?
Он глубоко вздохнул и посмотрел на пустое место, где раньше стоял сейф.
— Я переживу и эту неприятность. Но сейчас я слишком не в себе, чтобы думать о ней. Мне хочется сломать что-нибудь. Завопить. Пробежать пятьдесят миль без остановки.
— Возможно, езда на мотоцикле поможет тебе расслабиться.
— Может быть. Поедем вместе.
Лори вздрогнула.
— Я даже не знаю. Уже очень поздно.
— Ты не доверяешь мне и как водителю?
Она еще не успела придумать подходящую отговорку, как он уже потянул ее за руку к выходу. Дэнис укрепил временный замок на задней двери и направился к «судзуки».
— Ты помнишь, чему я тебя учил?
— Конечно, — пробормотала Лори. — Крепко держаться и… молиться.
Снова ей пришлось вскарабкаться на сиденье и крепко прижаться к спине Дэниса. Ее ужас от езды на мотоцикле снизился до уровня умеренного страха.
Во время движения ей иногда удавалось открыть глаза, и тогда она видела сквозь защитное стекло шлема, как мимо с огромной скоростью проносились уличные огни. Лори прижималась к Дэнису с такой силой, что ее руки онемели. Потом они выехали на шоссе, и полотно дороги стало выглядеть как бесконечная лента, терявшаяся в темноте. Ночной ветер с силой бил навстречу.
Она поняла, что они направлялись на восток, к горам и надеялась, если у нее еще оставалась надежда, что они скоро остановятся. У нее уже не было сил держаться. Наконец Дэнис съехал с дороги и остановился.
Лори открыла глаза. Над ними громоздились крутые, острые скалы. Далеко внизу блестел в лунном свете ручей.
Дэнис помог ей слезть с мотоцикла.
— Это была удачная мысль. Я всегда чувствую себя лучше в горах, — заулыбался он.
— Я тоже.
Но ее колени дрожали. Все тело вибрировало, как если бы они проехали по стиральной доске.
Казалось, что Дэнис не замечал ее состояния. Задрав голову, он вглядывался в ночное небо.
— Всегда возникает ощущение, что здесь, наверху, больше звезд. Миллионы алмазов в небе.
— Да, конечно, — Лори стащила с себя шлем и опустилась на камень, не заботясь о колготках и не боясь испачкать белую юбку.
Он присел возле нее на землю. Хотя они были не так далеко от дороги, нависающие скалы и шум горного потока создавали атмосферу уединения.
Дэнис положил руку ей на колено, и Лори попыталась унять дрожь в ногах.
— Ты дрожишь, — заметил он.
— Разве?
— Мне кажется, что езда на мотоцикле — слишком сильное для тебя переживание.