— Здесь сказано, что Дэнис участвует только в первых четырех лотах. Через несколько минут он освободится.
— И что дальше? — сухо вопросила Лори.
— Потом он может отвезти тебя домой. Ты устала от этого аукциона, а меня интересует то, что будет в конце, когда начнут распродавать товары из закрывающегося магазина ковров.
— Я не хочу, чтобы Дэнис отвозил меня домой. И зачем тебе потребовалось покупать ковры? У тебя появился свой дом? — съязвила Лори.
— Чтобы продать их, глупышка.
Высокий мужчина, сидящий позади, похлопал Лори по плечу и попросил соблюдать тишину.
Она умолкла. Скоро будет объявлен перерыв, и она могла ускользнуть. Но время текло медленно. Отглаженная с утра белая юбка, в которой она ходила на работу, выглядела измятой. Туфли казались тесными. От колготок зудела кожа.
Конечно, у Дэниса был дар бойкого аукциониста. Его движения были стремительными и порывистыми. Без всяких усилий он поднял над головой изящную фарфоровую вазу из Греции, чтобы показать ее публике. Он моментально выкидывал руку вперед, указывая на называющих цену. Он легко очаровал всех находящихся в зале. Всех, кроме нее, подумала Лори.
— И инкрустированная кофемолка викторианской эпохи становится собственностью прекрасной леди с первого ряда, — вновь выкрикнул Дэнис.
Сидевший рядом с леди седовласый джентльмен недовольно гаркнул:
— Она же не пьет кофе!
— Вот теперь вы приучите к нему супругу. Будете носить ей в постель по утрам чашечку свежемолотого кофе, — ответил Дэнис.
Вокруг засмеялись.
— Ну, вот и все, ребята. Уступаю место своему коллеге по бизнесу.
Послышались жидкие аплодисменты. Дэнис передал блестящий микрофон, спрыгнул с помоста и направился к Лори. Сопровождаемый ободряющими выкриками присутствующих, он взял ее за руку и вывел из зала. Мэгги последовала за ними.
— Послушай, Дэнис, — сказала она с лукавой улыбкой. — Мне нужно возвращаться — меня интересуют ковры. Но Лори я оставляю на тебя. Я буду благодарна, если ты подбросишь ее домой.
— С удовольствием.
Не произнося больше ни слова, Мэгги устремилась в аукционный зал.
Лори повернулась к Дэнису:
— Я могу добраться домой самостоятельно.
— Но я хотел бы подвезти тебя.
— Не надо, спасибо.
Она побрела вдоль стоянки. На улице было темно, половина десятого вечера. Она посмотрела на полную луну — луну влюбленных.
Дэнис схватил ее за руку.
— Нам нужно поговорить.
— О чем? — Лори обернулась к нему. — С прошлой субботы ничего не изменилось. Вопрос о твоем прошении на заем до сих пор не решен.
— Это неважно.
— Как бы не так! Возможно, ты собираешься предъявить нам иск.
— Я не верю в судей.
— Конечно, — ее разочарование усилилось. — Ты не веришь в судей, в бухгалтеров, в банки, в займы. Ты думаешь, что ты какой-то благородный одинокий охотник, существующий вне системы. Героический и свободный. Тебе никто не нужен, да? Во мне ты тоже не нуждаешься?
— Это верно. В тебе, как в представителе кредитного общества, я не нуждаюсь. Но ты мне интересна. Я хочу проводить с тобой время.
— Почему?
— Будь я проклят, если я знаю это, — он помолчал. — Нет, это неправда. Я хочу быть с тобой, потому что ты нравишься мне. С тобой легко общаться. Иногда я вижу в тебе что-то, от чего я чувствую себя… по-другому.
Он не способен был объяснить свои чувства к ней с той же легкостью, с какой давал описание предметов, выставляемых на аукционе. Он не мог сказать, почему она так привлекла его.
— Ты чем-то тронула меня, Лори.
Она насмешливо спросила:
— Я что, должна поблагодарить за комплимент?
— Мне неважно, что ты скажешь. Просто говори со мной.
Дэнис увидел, как неприязнь на ее лице сменилась растерянностью. Две складки появились между бровями, и ему захотелось дотронуться до них, чтобы разгладить ее лоб.
— Я хочу спросить у тебя одну вещь, — ее губы сжались в тонкую линию. — Ты удивляешь меня, Дэнис Макгроун. Если ты так восхищаешься мной, почему же ты мне ни разу не позвонил?
— Я был не в себе. Все это дело с прошением на заем выбило меня из колеи. Я чувствовал себя обведенным вокруг пальца.
— А сейчас? — спросила она. — Сейчас ты не сердишься?
— Я не виню тебя. Я уверен, что ты не знала о подделке.
— Как это успокаивает, — в ее голосе был сарказм. Лори была непримирима. — Итак, ты не считаешь меня мошенницей, по-твоему, я просто глупа. Бездарный в бизнесе администратор.
— Конечно, нет. Почему ты должна была сомневаться насчет моей подписи? И даже если она вызывает сомнения, то все остальные сведения в документе абсолютно точны. У меня было время проверить это.
— Все цифры?
— Да. Даже по проекту складов.
Лори страстно желала разобраться в этом. Фактически вся ее карьера зависела от решения проблемы.
— Мне это не понятно. Вероятно, был способ получить сведения о твоем магазине, но никто не мог знать ориентировочных расчетов, основанных на твоих планах на будущее. Я думаю, что этих данных нет нигде.
— Есть, но только в моем кабинете в «Ностальгии», — ответил он. — Мне кажется, что кто-то проник в него и выписал цифры, необходимые для прошения на заем. Поэтому в прошении нет ничего о блошином рынке. Сведения о нем хранятся в фургоне.
— Ты предполагаешь, что кто-то вскрыл твой кабинет и скопировал данные?
Он кивнул.
— Это, скорее всего именно так.
Хотя Лори уже поверила в возможность того, что мистер Мейсон фальсифицировал прошение, она не представляла себе, что он мог иметь отношение к взлому. И кем тогда оказалась бы Лори? Сообщницей в преступлении? Она вздохнула.
— Что ты собираешься делать дальше, Дэн? Предъявить обвинение?
— Я не знаю.
— У тебя есть для этого основания, — мрачно признала она. — Особенно если ты считаешь, что кто-то проник в твой кабинет.
— Наверно, будет лучше забыть об этом проклятом деле. Это темная история.
Она внимательно следила за ним, пытаясь понять его настроение. Выражение лица Дэниса было, как всегда, непроницаемым, но что-то еще затаилось в его глазах. Сомнение? Физическая тяга к нему была у Лори такой же сильной, как всегда, и ей пришлось отвести глаза.
— Мне не следовало говорить с тобой.
— Почему?
— Потому что ты можешь подать в суд на общество Винчензо. А я нахожусь в самой гуще событий. Я получила твое прошение. Я представила его совету директоров. Я производила последующие исследования. И все это, основываясь на фальшивой подписи.
— Я бросаю это дело, Лори. Все кончено.
— Как может быть все кончено? У тебя по-прежнему есть это прошение.