Девушка радостно обернулась. Глаза её лучились от счастья и жизни. После жуткой ночи, полной боли, отчаянья и страха, она чувствовала себя невероятно легко. Она опять могла дышать! И она даже не кашляла! Ей дали время еще что-то успеть. И она поняла, что время, когда ничего не болит и она может дышать без боли, было драгоценно и она должна воспользоваться им сполна.
Кира бросила взгляд на Ари.
– Что у тебя с руками? – изумилась она. Но встретив мрачный взгляд Ари, она продолжила щебетать как ни в чем не бывало и упрямо тянула его из территории больницы, боясь, что все сейчас опомнятся и ее опять упекут в палату. – Меня сегодня с утра осенило: я хочу посмотреть дно моря. Представляешь, я никогда этого не делала.
Вдруг Ари резко остановился. Его широкая и высокая фигура вросла корнями в пол.
Кира от неожиданности чуть не вывихнула руку в плечевом суставе и обернулась к Ари.
Хмурый тяжелый взгляд пригвоздил её к полу. Кира расцепила пальцы, и рука юноши упала.
– Кира, ты больна. Ты должна вернуться в больницу, – твердо сказал он.
Брови Киры сошлись, образовав вертикальную морщину.
– Я не вернусь. По крайней мере, не тогда, когда я у меня ничего не болит.
– Но…
– Они мне не могут помочь, – голос окреп и увеличил силу. – Ты хочешь, чтобы я провела свое последнее драгоценное время там? Ни за что! Я ненавижу всех за то, что они здоровы, я ненавижу мир за то, что он отбирает у меня жизнь.
– Кира…
– Замолчи! – на глаза накатились слезы. – Черт!
Она была в таком хорошем настроении, а теперь он все испортил. Кира глубоко вздохнула и взяла себя в руки.
– У тебя есть два варианта: или ты идешь со мной, или же я иду сама. У меня слишком мало времени, чтобы тратить его на ссоры.
Ари стоял не шелохнувшись. Глаза Киры горели огнем. Она не вернется в больницу. Артур понял это и то, что ничто не было способно изменить ее решение.
Кира, скривившись, отвернулась от него, приняв его замешательство за отказ. Ноги в кедах твердо били по асфальту. Она быстро удалялась.
Ари был в растерянности. Его сердце разрывалось от того, что Кира умирала, а он ничего не мог сделать. У него даже мысли не возникало бросить ее одну. Как она могла подумать, что он может оказаться такой сволочью?
– Кира! Кира, постой!
Ари сорвался с места и побежал за ней следом. Он догнал ее в два шага и обхватил со спины.
– Прости. Мы пойдем вместе, куда ты скажешь, – он зарылся лицом в её волосы, все еще пахнущие больницей.
От несправедливости жизни ему хотелось кричать и бить все подряд. Почему Кира? Почему она должна умереть?
Как она могла улыбаться, зная, что скоро умрет? Как она могла думать о чем-то другом?
– Давай только договоримся: я не потерплю жалости. Больше всего я ненавижу, эти взгляды, полные сожаления и сочувствия. Не надо. Мне этого дома хватает.
Ари невольно скривился. Кира была сильнее его. Она была самым мужественным человеком, которого знал Ари.
– Договорились.
Девушка прокрутилась в его объятиях и заглянула в его лицо. Он выглядел подавленным, уставшим. Она вскинула ладони и прикрыла его покрасневшие от недосыпа и горя глаза.
Как бы она хотела, чтобы он так и не узнал о её диагнозе. Как бы она хотела гулять с ним и дальше без дамоклова меча над головой под названием “РАК”.
– Не надо думать о том, что будет. Ведь мы же не знаем, может, тебя вечером собьет машина, и уже мне придется оплакивать тебя.
Губы Ари дрогнули. Он обхватил своими огромными замотанными ладонями её запястья у лица и отодвинул её руки.
Долго и пристально его взгляд изучал её лицо.
Она наклонила голову вбок. Улыбнувшись, девушка встала на носочки и приложилась губами к его губам.
Он шумно выдохнул и сглотнул.
– Я все та же. Ну, давай, – взмолилась она ему в сомкнутые губы.
Она должна была его оттолкнуть, чтобы не причинять Ари большую боль, чем уже причинила, но она приняла решение быть эгоистичной. Она больше всего на свете желала, чтобы он был рядом с ней. Только рядом с ним она все еще чувствовала себя живой. Только рядом с ним она ощущала, что жизнь не проходит мимо и она не живой труп, с завистью смотрящий на здоровых людей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ари чувствовал её обжигающее дыхание на своих губах.
“Это нечестно! Нечестно забирать жизнь у неё. В этом мире все прогнило, раз такие люди как она должны умереть! Только не она! Только не она!”
Большие ладони ослабли, и Ари притянул к себе хрупкую, подобно цветку жасмина, Киру. Губы приоткрылись, и он ответил на поцелуй.
Он целовал ее страстно, не смущаясь прохожих. “Я не отпущу ее, слышишь, Бог! Если ты есть там наверху, то знай, я не позволю забрать её!”
И вдруг все отошло на задний план: его противостояние с отцом, будущие соревнования… Все стало таким бессмысленным.
Они отпрянули друг от друга и, тяжело дыша, Кира прижалась щекой к его груди. Она слышала стук его сердца, что колотилось так быстро. Невольно её сердце задрожало в унисон его.
– Что ты хочешь сегодня делать?
– Хочу поплавать с дельфинами и нырнуть с аквалангом, – в третий раз повторила она.
Глава 8
Счастье
Дни летели быстрее стрелы. Целыми днями Кира по возможности проводила с Ари. Она чувствовала, что между ними возникла стена, но она исчезала, когда молодые люди смеялись. Ари улыбался, шутил, веселил ее, но Кира улавливала, когда он вспоминал о ее болезни. В этот миг его взгляд тускнел, а с лица сходили все краски. Он мог улыбаться, но его красивые грустные глаза цвета свежей зелени всегда выдавали его. Кира видела, как зелень в них тускнела, наливалась серостью, тоской.
Дождь лупил по крыше такси. Кира удивленно уставилась на руку Ари, в которой он сжимал платок, что взял у мамы.
– Позволишь завязать тебе глаза?
В предвкушении все внутри сделали кульбит. Ари повязал платок.
– Куда мы едем? – спросила она тихо, когда такси тронулось.
Юноша тихонько хмыкнул.
– Ты думаешь, я тебе просто так завязал глаза. Это сюрприз.
Кира надулась и фыркнула, но губы растянулись в улыбке. Сердце Ари защемило. Он смотрел на нее, когда она не видела, и не мог не перестать думать о том, что она больна.
Мама Ари по его просьбе просмотрела карту Киры, и все было намного хуже, чем думал Ари.
Доктора отказались делать операцию. Саркома сама по себе занимала большую площадь, так еще и метастазы … Единственным вариантом продлить жизнь Киры – это лучевая и химиотерапия, но это всего лишь продлит жизнь, и то, под вопросом от чего она умрет раньше: от лечения или от опухолей.
Артур знал, что саркома легких – один из самых плохоизлечиваемых раков, да еще и наличие метастаз… Они были повсюду в ее организме. Юноша проучился один год в медицинском университете, но этого хватило, чтобы знать, что чуда не произойдет. Точнее чудо было то, что она вообще не знала о саркоме до последнего момента, или проклятье… Будь у нее хоть какие-то признаки на ранних стадиях, можно было начать лечение и были бы шансы выздороветь. Но сейчас… Даже его знаний хватало, чтобы понять, что все бесполезно. Ухудшение состояния и смерть Киры – просто вопрос времени.
Ари старался не думать о своем отъезде через шесть дней. Как он сможет уехать…? И дело было даже не в любви, в нем закралось какое-то чувство, которое он никак не мог сформулировать: Ари не мог себе позволить бросить ее. Он сам еще не понял, что им двигало.
А сейчас он старался вести себя так, как бы он вел себя не знай о ее диагнозе, как юноша, что признался в любви девушке и хочет доказать ей свою любовь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Колеса остановились, подняв столп брызг. Ари схватил зонт с сидения и, оббежав машину, открыл перед Кирой дверь.
Девушка услышала как зонт, щелкнув, раскрылся и по нему, словно град, забарабанили капли. Ари помог ей вылезти. Кира почувствовала, как туфля зачерпнула воду с лужи.
– Прости, – Ари приобнял ее за плечи и повел куда-то. Промокшая нога хлюпала в туфле, но Кира не обращала на такую мелочь внимания. Вдруг звуки улицы словно обрубили. Она услышала тихую музыку, лифт звякнул.