расскажешь, как так вышло? — спросила, а голос надломился.
Не могла забыть, как в кольце огня очнулась, как кричала и на помощь звала, пока не охрипла, как наконец решилась и к границе пламени подошла, а оно возьми и расступись передо мной. Без единого ожога вышла из огненного колодца того. В кольце обручальном, ожерелье да серьгах, дарах свадебных хозяина вулкана.
Потом уж и Огневика на кухоньке нашла. Дух так удивился, что почти весь пол искрами засыпал. Благо, тот каменный был, иначе не избежать пожара. Платье принес, напоил теплым молоком, сдобренным маслом, чтоб смягчить боль в горле, выслушал рассказ, в покои хозяина вулкана проводил, да так и не отходил ни на шаг, пока не почуял, что тот вернулся.
— Оставь нас, — велел хозяин вулкана Огневику.
Дух и с места не сдвинулся, лишь ближе к юбке моей подступил. Посмотрела на него, улыбнулась чуть и кивнула. Он только после того покои покинул. Не по нраву пришлось это хозяину вулкана, видела, как губы сжал в линию.
— Ну так что же? — поторопила его.
— А это у тебя спросить надобно, супруга. Неужто Изначальный Огонь не тронул?
Ежели и был удивлен, виду не подал. Прошел ближе, за подбородок взял, лицо мое повертел из стороны в сторону, будто проверить решил, не привиделась ли ему.
Тряхнула головой, высвобождаясь.
— Как видишь — не тронул. Я думала, что жизнь свою отдала, что не увидеть мне больше белого света… — Отшатнулась от него, прижала к груди руки, умолкла. Сердце, казалось, сейчас из груди выскочит. Да и было отчего. С жизнью своей вчера попрощалась. — Или… снова… надобно повторить? — последнее слово почти прошептала, мучительно краснея. Не знала, достанет ли сил еще раз в обрядовый зал спуститься.
— А тебе бы хотелось? — вздернул бровь.
Еще и смеется надо мной, проклятый!
Решив не поддаваться, спросила:
— Бывало такое прежде?
Вздохнул и кивнул.
— Единожды.
Вскинула голову с надеждой.
— И где та девица? Или позже ее Изначальный Огонь прибрал?
На миг отвел глаза, словно раздумывая, что ответить, но когда снова взор на меня обратил, невозможно было понять, правду ли говорит.
— Прибрал, да не Изначальный Огонь.
Вспомнила могильный камень неподалеку от яблоневого садика и имя на нем высеченное — «Веста»…
— А кто ж тог… Ай! — поморщилась, почувствовав, как кожу на предплечье жжет. Схватилась на него, растерла.
Вздрогнула, когда хозяин вулкана сделал шаг, ухватил меня за руку, стянул рукав платья повыше.
— Покоя мне не дает с того часа, как из пламени вышла, — прошептала жалобно.
Точно такую же у супруга своего вчера приметила — вился огненный завиток, искрился, норовя кожу выжечь. Но стоило хозяину вулкана до него дотронуться, боль ушла. Завиток так и продолжал сиять, вот только теперь спокойно, словно усмирил его хозяин вулкана одним своим прикосновением.
— Брачная метка это, — ответил, тяжело сглотнув. Пальцы его по коже моей так и порхали, обводя огненные яркие витки. Ласково почти. — Потому и моя жглась. Связаны мы с тобой теперь, девица.
— Связаны? — губы едва шевелились, настолько пересохли.
— Брачной клятвой. И меткой.
— И что же дальше? — хрипло спросила. Голос будто издалека откуда доносился.
— А ничего, — ответил, качнув головой. — Здесь будешь жить. В горе этой. Со мной. Сколько Изначальный Огонь отпустит.
Жить здесь⁈ С ним⁈
Тряхнула рукой, отшатнулась.
— Ты на меня, хозяин вулкана, не сердись, но жить с тобой не желаю. Я сюда шла, чтоб умереть. А раз выжила, позволь мне обратно — к своим — в селение вернуться. Там и умру спокойно среди тех, кто мне дорог. Хоть эту малость мне разреши.
Нехорошо усмехнулся хозяин вулкана, сложил на груди крепкие руки и смотрел почти с жалостью.
— Уверена, что ждут твоего возвращения? — спросил насмешливо.
— А как иначе?
Ничего не ответил. Покачал головой только.
Почувствовала, как раздражение изнутри жжет, да в грудь будто что толкает.
— Не веришь? Или боишься, что люди, прознав, что не умерла, перестанут хозяина вулкана бояться?
— Трясусь просто. От страха-то, — почти хохотнул.
— А что же тогда?
— Так ведь поживешь еще, девица.
— А тебе почем знать? Ты же и говорил, что вчерашняя ночь для меня последняя.
При словах этих вспомнила жгучие объятия хозяина вулкана, кожу его огненную, поцелуи неистовые, которыми тело мое покрывал, и вздрогнула. И не от страха вовсе. А еще мучительно стыдно стало. Прошлой ночью думала, что никогда его больше не увижу, потому и льнула к нему бесстыдно и поцелуями щедро одаривала. А теперь вот и в глаза смотреть не могу от острого смущения.
— Знаю, что не умрешь. — Задумался на несколько мгновений и продолжил: — Изначальный Огонь из тебя всю хворь выжег. Ежели и умрешь, так не от болезни.
Прислушалась к себе, поняла, что прав хозяин вулкана. Боль, дотоле в груди сидевшая, ушла. Насовсем. А что голос охрип, то сама виновата — меньше голосить надо было.
— Так и что же тогда? Не неволь меня! Отпусти! Раз Огонь Изначальный свою жертву принял, выходит, свободна я теперь!
Сделал шаг, навис надо мной. Тепло пахнуло горящей смолой и угольями. А искры красные из глаз так и жгли. Совсем как ночью…
— Нет, — сказал как отрезал. — У любой дороги поворот есть. Твоя дорога здесь его сделала.
— А у нас говорят, что дороги на перекрестке встречаются, а потом опять врозь бегут. Вот и мы с тобой так же — встретились да дальше побежали.
— Ты теперь супруга моя перед богами.
— Какими? — нахмурилась. — Ты одному богу и поклоняешься в горе этой.
—