Стук в дверь оторвал Екатерину Михайловну от приятных размышлений.
— Катерин Михална, можно? — В кабинет заглянула помощница Аллочка. — Там… кандидат пришел.
— Ну и что? Оформляйте как обычно.
— Как обычно не получится, — ухмыльнулась Аллочка. — Он новенький.
В уставе горечанской избирательной комиссии было записано, что регистрация кандидатов производится в присутствии начальника избиркома или его зама. Но придерживаться инструкции никому не хотелось, да и зачем, когда кандидаты известны наперечет? Семенов от коммунистов, Шорлидзе от правых, Линдаков от ЛДПР. Бессменная гвардия жалких противников Владимира Добрышевского, набравших на прошлых выборах семь процентов голосов. На троих.
— Новенький? — задумчиво переспросила Екатерина Михайловна. — Какая партия?
— Независимый. — Маленькое личико Аллочки снова расплылось в улыбке. С кандидатом определенно что-то было не в порядке. — Вы бы подошли, посмотрели, Катерин Михална. Шефа все равно на месте нет.
Трутнева со вздохом встала. Принесла нелегкая новенького именно тогда, когда на хозяйстве осталась она.
— Ну что ж делать, пойдем посмотрим.
В кабинете, где регистрировали кандидатов, Екатерина Михайловна увидела посторонних. Мужчина, на вид лет тридцати пяти, сидел в кресле перед Наташей, которая внимательно рассматривала его документы. Женщина в синем костюме читала развешанные на стене выдержки из «Положения о горечанской избирательной комиссии».
— Добрый день, — сухо поздоровалась Екатерина Михайловна. — Моя фамилия Трутнева, я заместитель председателя избиркома.
Наташа подняла голову от бланка. Лиза сделала вид, что копается в бумагах. Обе безошибочно определили настроение Екатерины Михайловны как предгрозовое.
— Добрый день. — Мужчина неловко поднялся с кресла и протянул Трутневой руку. — А я кандидат в мэры.
— Я вижу. — Екатерина Михайловна с плохо скрытой брезгливостью дотронулась до влажной ладони кандидата. — Поздравляю.
Тот широко улыбнулся:
— Поздравлять еще рано, Екатерина Михайловна. Надо выборов дождаться.
«Каков наглец, — изумилась про себя Трутнева. — Как будто у него есть шанс».
— Хорошо, дождемся выборов. — Она села за стол рядом с Наташиным, всем своим видом демонстрируя уверенность в том, что после выборов будут уместны не поздравления, а соболезнования.
Кандидат улыбнулся заискивающе, как показалось Трутневой, и чуть не сел мимо кресла. Со стороны Лизы послышался отчетливый смешок. Екатерина Михайловна высоко подняла брови. Достойный соперник для Добрышевского, ничего не скажешь.
Пока Наташа вполголоса рассказывала кандидату, что и когда от него требуется, Екатерина Михайловна искоса разглядывала его. Странное впечатление производил человек, пожелавший стать мэром Горечанска. В нем не было ни благородного дородства Семенова, ни хитрой усмешки Шорлидзе, ни бьющей через край решительности Линдакова. Независимый кандидат был высок, худощав и русоволос. Лицо его, довольно приятное, вряд ли было способно привлечь внимание. Самое заурядное мужское лицо: крупный нос традиционной славянской уточкой, небольшие глаза, маленький, почти женский подбородок, создающий эффект мягкости и безволия. Екатерина Михайловна, во всем уважавшая силу и жесткость, такие лица не любила.
Хотя, конечно, кто-нибудь с ней не согласится. Нашлась же инициативная группа, выдвинувшая этого хлюпика в кандидаты. Значит, кто-то в него верит и на что-то рассчитывает. Что ж, ради бога.
Она здесь не для того, чтобы развенчивать иллюзии наивных.
— …А самое позднее за десять дней до первого голосования вы должны будете принести списки с подписями и паспортными данными граждан, которые готовы поддержать вашу кандидатуру, — донесся до Екатерины Михайловны монотонный голос Наташи. — Всего нужно две тысячи подписей.
— Так много? — бесхитростно удивился кандидат.
— Да, — вздохнула Наташа.
Екатерина Михайловна еле заметно усмехнулась. Да, дружок, две тысячи подписей — это тебе не инициативная группа. Придется постараться. Побегать, понервничать, денежки потратить. А кто бегать будет? Эта, что ли?
Взгляд Екатерины Михайловны рассеянно скользнул по помощнице кандидата. На первый взгляд тихоня и скромняга, стоит в уголочке, глаза поднять боится. Сразу видно, в предвыборной гонке толку от нее будет немного. Если бы Екатерина Михайловна могла говорить откровенно, она бы сразу предупредила этого простачка, что ему ничего не светит. Пусть не тратит деньги и время, а займется чем-нибудь более полезным.
Но наставление на путь истинный не входило в обязанности Екатерины Михайловны, и она мудро дождалась, пока процедура оформления документов подойдет к концу.
— Поздравляю вас и желаю успеха, — пробормотала она традиционную формулу и внутренне скривилась, когда кандидат снова полез жать ей руку.
Когда за новеньким и его спутницей закрылась дверь, Екатерина Михайловна позволила себе картинно вздохнуть. Девочки как по команде захихикали.
— Странный он какой-то, — сказала Лиза.
— Странный — не то слово, — подхватила Алла.
Наташа давилась смехом, разглядывая заявление кандидата. Екатерина Михайловна заинтересовалась:
— Что там у тебя, Наталья?
Наташа расхохоталась во все горло:
— Вы посмотрите, Екатерина Михайловна, какая у него фамилия. С такой только в мэры идти.
Заинтригованная Трутнева взяла заявление. Внизу, после основного текста, было размашисто написано:
«Кошмариков Родион Анатольевич».
Громовой хохот потряс стены Белого дома. Екатерина Михайловна умела смеяться от души.
1
Двадцать восьмого апреля погодка выдалась не по-весеннему мрачной и холодной. Дул ветер, солнце едва выглядывало из-за облаков и тут же пряталось обратно. Придя на работу, Маринка первым делом включила обогреватель. На первом этаже бывшего электромеханического завода, где корпорация «Третий глаз» арендовала несколько комнат, тепло становилось лишь при температуре не ниже пятнадцати градусов. А сегодня термометр никак не желал подниматься выше десяти.
Маринка услышала, как хлопнула входная дверь. Кого, интересно, принес с утра пораньше северный ветер? Хоть бы кого-нибудь поинтереснее… Почти месяц прошел с тех пор, как они помогли юному гению Никите выгодно продать свое изобретение. Маринка скучала и жаждала новых приключений.
Хотя… если бы она знала, с чем к ним пожаловал очередной клиент, предпочла бы поскучать.