неважно, и я не решилась послать их. Если перехватит Самозванка, если узнает, как мы стали беззащитны, если придет… – Имшин всплеснула руками. Она все сильнее начинала волноваться. – Ох, Хельмо… Я же не воин! И если бы не славные друзья… – Она опять обернулась на корабли.
– Не знал, что Карсо успел так… тесно подружиться опять с пиратами. – Хельмо мысленно пересчитал «крысиные» и «волчьи» корабли, прикидывая, сколько их еще может стоять в дальних бухтах.
– Не вижу ничего дурного в пиратах, – довольно холодно возразила Имшин и посмотрела теперь на шелковые корабли. – Да и многие мои прежние соотечественники наняли их просто как охрану, чтобы пересечь море. Не все пустынники – воины.
– Да, помню… – Хельмо, поколебался и уточнил: – А когда они уйдут?
Имшин ужалила его взглядом. Он пожалел о вопросе.
– Странно слышать подобное от коренного острарца, в крови которого уважение к законам гостеприимства. Они нам не мешают, они даже привезли мне подарки…
– А вот эти гости остались под стенами, – все же решился повторить Хельмо, кивнув на молчащего, о чем-то задумавшегося Янгреда. Ссориться он не хотел, поэтому мирно, полушутливо уточнил: – Тебя извиняет то, что ты все же не коренная острарка?
Имшин улыбнулась, невесело, но и без желчи. Опять посмотрела на Янгреда и, окликнув его, проговорила:
– Посмотри, он стыдит меня, словно девочку. Но я не в обиде. Поймите правильно оба: я боялась многого. Что горожане, которым не ясна обстановка в стране, перепугаются; что мы не справимся с таким количеством… вас, что вы заболеете, напившись из наших фонтанов, с которыми, как я уже говорила, беда… и, в конце концов, что вы – не вы.
– Понимаю, – уверил Янгред. Хельмо сейчас смотрел, в основном, на него и видел то, что и при знакомстве: лед. Он все же был задет, как ни пытался это смягчить. Тем не менее, помедлив совсем чуть-чуть, он прибавил: – И даже поддерживаю, это разумно в военное время.
– Но, конечно, так нельзя, – твердо продолжила Имшин и улыбнулась теплее. – Прости меня. Твои люди, самые уставшие, могут перебраться на постой. У нас всегда пустует часть казарм, прежней армии ведь давно нет. К тому же, не думаю, что это займет много времени. – Она бросила рассеянный взгляд на стоявших перед лобным местом шелковых. – Вы ведь, если я не ошибаюсь, скоро собираетесь в путь.
– Не займет… – так же рассеянно пробормотал Янгред. – Спасибо за щедрое приглашение. Пожалуй, я его приму.
Имшин оживилась. Кажется, она правда чувствовала вину и теперь радовалась.
– Скажи, сколько солдат придет к нам? Нужно же подготовить им кров.
– Четыре сотни… – медленно, что-то считая в уме, сказал Янгред, – разместятся?
– Вполне! – Она продолжала внимательно на него смотреть. – А командующие? Я могла бы предоставить вам покои в нашем… моем Голубом замке. Это честь – принимать вас. Я даже почтила бы это пиром, пусть и горюю по Карсо… – Снова губы дрогнули в слабой улыбке, она перевела взгляд на Хельмо. – А ты что скажешь, милый? Это ведь касается вас обоих, тем более тебя я давно не видела.
Хельмо поймал взгляд Янгреда – и «Да» не слетело с губ. Он сам скучал по жене Карсо, по ее чудным мальчишкам, чьей любимой забавой было заклинать змей, и все же… в приглашении многое виделось неправильным – прежде всего, то, что заночевать в тепле удастся далеко не всем. Несколько сот наемников, а остальные? Конечно, он не сердился, опасения и некоторая прижимистость Имшин были понятны, и все же.
– Ты очень добра, – покачал головой он. – Но, думается мне, место командиров с теми, кто будет ночевать без крыши и очага.
Янгред одобрительно кивнул, даже хлопнул его по плечу. Имшин, наоборот, огорчилась.
– Жаль. Мне… нам всем… так грустно без Карсо. И вообще, я тоскую по былому… – Она взяла Хельмо за руку, кончиком пальца начала водить по линиям на ладони. – Помнишь, как я тебе гадала? Разучилась, все забыла… а тоскую.
Он опять потупился, стал колебаться – все же какая она была красивая, какая родная. Часто он видел ее в Ас-Кованте в детстве; часто слышал ее звонкий хохот на пирах. Как головокружительно она там танцевала, не стыдясь поражать всех обнаженной полоской живота и стройными ногами, как обтирала ему, Хельмо, окровавленное лицо после пары неудачных детских драк и как хотелось утешить ее сейчас – погасшую, потерянную. Но, увы, приехал он не ради этого. И, увы, приглашения в гости стоило скорее оставить позади.
– Я навещу тебя, если успею, – мягко, но непреклонно отозвался он. – Позже. Мы едва встретились с союзниками, у нас ничего не оговорено, много дел. И также многое не оговорено у нас с тобой, ты ведь понимаешь? Учитывая, что получила дядино письмо.
– Не совсем. – Она отступила, оправила широкие рукава и спрятала в них руки, точно вдруг озябла. Похоже, обиделась, но спорить более не решилась. – Что, Хельмо?
– Скажи, Имшин. – Голос дрогнул, но он овладел собой, поднял глаза и прямо спросил: – Сколько ратников ты предоставишь в ополчение при таких обстоятельствах? Городские воеводы смогут уменьшить дружины и направить часть людей ко мне? А что со стрелецкими отрядами? Может, Карсо успел начать хоть что-то?
Об ответе – как и о том, что грянет дальше, – он догадывался, поэтому не дрогнул, когда Имшин недоуменно, испуганно глянула ему в лицо. Какое-то время она молчала, кусая пухлые капризные губы, но наконец, кашлянув, заговорила:
– Я понимаю… правда. Но для начала ты ответь, что без части воинства будем делать мы, если придет Самозванка? Кто защитит нас от людоедов при таких обстоятельствах? – Последнее она повторила его тоном. – Карсо во всем этом хотя бы разбирался. А я…
– Имшин. – Хельмо все же немного растерялся. Казалось, она готова броситься.
– Ответь. Сейчас же. О чем думает твой… наш царь? – Имшин, расправляя вновь плечи, подступила ближе. Взгляд ее жег. – А ты?! Я так рассчитывала на милосердие…
Она все крутила вдовье кольцо на пальце, глаза горели серебром. Расстроенная, рассерженная, напуганная… Хельмо понурился, проклиная все на свете. Возможно, торг не стоило затевать сейчас, «с порога», но поздно. В конце концов, лучше сразу, чем непонятно когда и непонятно как. В конце концов, она – родная.
– Ну и что же? – наседала Имшин. Хельмо молчал, понимая: с этой бедой он один. Янгред, судя по виду, жалел его, но вмешиваться не собирался. Себе дороже: внутренние дрязги союзников его не касались, могли, скорее, выйти боком, а уж с женщинами…
– Имшин, – наконец начал Хельмо. Он знал: следующие слова прозвучат высокопарно и бездушно, но других не было. – Нужно защитить столицу. Неприятель