целом есть пара родовых секретов, но все равно настолько все ускорить не получится. Но этот удачный вышел. Ты пробуй, пробуй, не стесняйся…
И Бер, выдохнув, решился. Он отломил кусок и сунул в рот, уже готовясь глотать слюну и бороться с гадостным привкусом. Но…
Сыр был…
Не кислым.
Скорее даже сладким. Не сахарно, нет, а… как-то так, что и не объяснишь. И ореховый привкус ощущался, и свежесть, и то, что во рту сыр стал плавиться и растекаться по языку, только заставляло жмуриться от удовольствия.
— А мне… — донеслось обиженное. И Бер поспешно стянул пару кусков, пока тарелка не ушла к Императору. У него, чуялось, отнять сыр будет сложно. И главное, куда только лезет-то? Сам тощий, неказистый, а целый тазик пирожков, считай, в одно рыло умял.
И картошки навалил гору.
— Что? — взгляд Бера явно заставил величество нервничать. — Я просто проголодался… прогулки на свежем воздухе и все такое… там это… завтра доярки подъедут. То есть, дояры.
— Дояры? — переспросила Маруся.
— Ага. Надо, чтоб оформили…
— Дояров? — уточнила Таська.
— Ну… да… там… родственник мой дальний… — Александр слегка заерзал. — В общем… у него племянников много… скучают… заняться им нечем… вот и решили помочь. Поработать.
— Доярами?
— Ну да. Дядька так и сказал. Желают освоить новое дело. Потом, может, свою фирму… то есть, ферму поставят. В перспективе. Будут коровок растить, молочко доить. Но это когда научатся. А неумеючи — какое молоко? Так что, стало быть, на практику. Производственную.
Девушки переглянулись.
— Палишься, Сань… — шепотом произнес Иван. — Причем, конкретно так…
— В штат зачислим, — Император тоже смутился. — И для отчетности хорошо. И для комиссии… и в целом веселее будет.
А Беру подумалось, что куда тут веселее-то.
— Уверен, что получится? — Его Императорское величество попытался накинуть на плечи кафтан из алого бархату. Один из четырех, обнаруженных Бером на чердаке.
— Нет, — честно признал Бер. — Но… сугубо в теории… ты не порви! Это ж историческая ценность…
— Ага… ап-п-чхи…
От чиха кафтан сполз с плеч и упал грязной тряпкой. На кучу тряпья исторические ценности походили больше всего. Вот Ваньке хорошо. Он отошел в соседнюю комнату, где переоблачился, а после явился пред ясные взоры девичьи.
— Ух ты… — выдохнула Таська. — Теперь — натуральный эльф!
Уши у Ваньки покраснели.
— Только облезлый слегка, — Император облизал пальцы и икнул. Сыр, как Бер и подозревал, величество и умяли. Весь.
— Это подправим… скоро Аленка прийти должна.
— А где она?
— В лес пошла. За цветами, травами…
— Одна? — посуровел Александр.
— С братьями.
— Ночь на дворе.
— Ночь. Но после дождя вчерашнего многие травы выйдут, — Таська устроилась в массивном кресле. — Так она сказала, а она в травах знает.
— Это да… конопля уже выше меня будет, — то ли похвастал, то ли пожаловался Император. — Бер, тебе помочь?
— Помоги.
Почему-то сидящий без дела Император несказанно раздражал. Еще и ручки на колени положил.
— Разложи вон… рядом. Смотрите, технически реально восстановить эти два, — Бер указал на кафтан, который император недавно изволил примерить, и ферязь. — А вот остальные буду использовать в качестве донорского материала. Там шитья прилично, хватит, чтобы реставрировать и металл. Но это золото. Вы его можете выплавить или я просто вытяну. Получится… прилично получится. На роскошную одежду раньше не жалели.
— А потом?
— Потом тоже можно вытянуть, если захотите. Но реально в реставрации дороже уйдет. Как историческая ценность.
— Торговля историческими ценностями должна проходить под надзором государства, — напомнил Император.
— Тебе не говорили, что ты душный?
— Кто?
— В самом деле… кто ж тебе скажет, — Бер разложил платье. — Сил у меня не так и много, поэтому предлагаю поэтапно. Сначала с рубахами нижними разберусь, там тонкое сукно, вышивка, но лишь по горловине, так что должно быть легко. Заодно вспомню, как оно…
И если не получится, не так обидно будет.
— А там и все остальное…
Бер вытянул руки, спину выпрямил, надеясь, что вид у него в достаточной мере уверенный, поскольку сам он уверенности не испытывал. Одно дело работать под присмотром наставника, который, если что пойдет не так, подхватит и подстрахует. И совсем другое вот…
Дрожь в руках он унял.
И сосредоточившись, принялся выплетать базу заклятья. Сила тянулась тонкими нитями, ровными, как никогда. Вот рунный круг, на долю мгновенья вспыхнув синим светом, упал на ткань старого кафтана, чтобы впитаться без остатка. И Бер поспешил добавить второй.
Вот так.
Теперь осторожно… снимая слой за слоем, убирая и отсекая лишнее, правда, аккуратно, чтоб не отсечь и нелишнее. До исходного, до того, который напитался силой и теплом человеческого тела. Вытаскивая из ткани, из шитья память о том, каковым оно было. И получилось же… Бер знал, как это выглядит со стороны.
Ткань светлеет.
Или темнеет, возвращая себе исконный цвет. Прорехи будто сами собою затягиваются, потому как движение материи на тонком уровне не заметно. Главное, что все выправляется и выпрямляется… хотя слабые места надо будет отметить и доработать вторым кругом.
Закрепить не забыть.
— Офигеть… — сказал Император, выбивая на долю мгновения из того чудесного состояния почти всемогущества, в котором Бер пребывал. И зачем-то добавил. — А я носки зашивать умею!
— Правда?
Ванька, уже переодевшийся, сел рядом и подал воды.
— Ты как?
— Да… — Бер завершил связку, закрепляя эффект. — Нормально.
И понял, что и вправду вполне себе нормально. Нет ощущения, что его до дна выжали. Разве что взмок слегка, зато рубаха… и шитье восстановилось, сложный узор, который надо будет зарисовать для отчетности. И Сергею Трофимовичу отправить с благодарностью за науку.
Он там как раз книгу по костюму пишет. Обрадуется.
Правда, обзовет Бера обалдуем, который с минусовым опытом лезет к серьезным вещам, а потом все одно похвалит.
Наверное.
Вода была студеной до того, что зубы свело.
— Пей-пей, — велел Александр и пирожок протянул. — И закусывай. Водичка хорошая… а то вид у тебя бледноват. Слушай, а оно должно так…
Он указал на вторую рубаху, которая превратилась в черные лохмотья.
— Должно, — пирожок Бер взял. — Моя сила вытягивает из вещи её исходный образ. Если повреждения небольшие, скажем, как на табуретке