не критично.
— Если чего, — Бер пощупал. — Ваты напихаем… Вань, а ты ничего рассказать не хочешь?
— Да не то, чтобы хочу…
Брюки нашлись, из мягкой кожи того особого оттенка белизны, который лишь укрепил в подозрениях.
— Ты у нас… кто?
— Иван я, Кошкин… мой отец — сын Владычицы Пресветлого леса… третий. От четвертого мужа.
— Третий сын от четвертого мужа. Красиво звучит.
— Второй детей не оставил, — пояснил Иван.
— Ага… то есть… бабушка у нас…
— Ну да.
— Ага, — добавил Бер. — А… почему ты ничего не говорил? Ты у нас, выходит, не просто эльф, а…
— Потому и не говорил, что смысла в этом немного. С одной стороны, я принадлежу к правящему дому. С другой… бабушка в ближайшую сотню лет точно престол не оставит. За ней наследовать будет старший сын и его дети, которых у него уже двое. У второго — трое… ну а у моего отца — один я. И если память не отшибло, то в очереди на эльфийский престол я буду девятым… или восьмым. Может даже десятым, давно новостей не получал. Бабушка собиралась вычеркнуть моего отца из числа наследников, но… это довольно сложно.
— Ага…
— Что «ага»?
— То и ага, что куда ни плюнь, кругом одни императоры… ну или почти.
— Я и близко не почти. Даже если вдруг случится, что… не приведите боги, что бабушки не станет, как и дядьев с кузенами… — Ивана даже передернуло от такой мысли.
— А ты говорил, что нет у тебя кузенов… — не удержался Бер, поднимая еще одно платье из светло-серой ткани. — А это…
— Это женское. И среди людей нет. Так вот, если вдруг… то эльфы наизнанку вывернутся, но меня и близко к лесу не подпустят. Я ж глухой. И наполовину человек. Еще и с кровью некромантов… для эльфов это серьезно. Но вот платьице я позаимствовать могу без проблем.
— Как думаешь, Марусе подойдет? — Бер прижал платье к себе. — Цвет, конечно, скучненький… но можно что-нибудь там придумать. Бусинки какие позолотить…
— Эльфийские платья украшают не бусинами.
— А чем?
— Потом покажу… тут другой нюанс.
— Она не императорского рода?
— Да нет… это брачные одеяния.
— Чего⁈ — Бер торопливо отодвинул платье от себя и даже отложил на крышку сундука.
— Это наряд жениха и невесты. Видишь? Белый цвет — цвет императорского дома. Зеленый… зеленые змеи — это символ герба Вельяминовых. А серый — серебро. Змеи на сером. И мне надо украсить платье невесты белым. Это будет означать готовность двух ветвей объединится в одну. Своего рода аналог помолвки. С точки зрения эльфов.
— Ну… — Бер почесал макушку. — В принципе, аби и перешить можно… расставить там. Удлинить… ну или Марусю спросим. Вдруг она не против с тобой объединиться… соединиться… вот не надо нервничать, Вань! Не надо… ты ж у нас, если так, жених всем на зависть! Коноплю растишь, ушами шевелить умеешь…
Зараза он все-таки…
Глава 10
О сложностях реконструкции одежды и некоторых нюансах императорского бытия
Конечно, я злоупотребляю властью. А что еще с ней прикажете делать?
Искреннее недоумение одного императора
На кухне обнаружился Император.
Вот… у Бера сразу появилось желание сказать гадость. Какую-нибудь… в конце концов, они там делом заняты серьезным, а он на кухне сидит.
С пренаглою рожей.
И пирожки поедает. В одно, заметьте, лицо. Пусть и венценосное.
— Как дела? — поинтересовался Император.
— Спасибо, неплохо… — Бер поставил сундук — все же откопать удалось довольно много и не в руках же это тащить — на пол. — Кстати, Марусь, скажи честно… ты эльфов любишь?
— В принципе или конкретно? — Маруся поставила на стол огромную посудину, с виду напоминавшую ладью. Если бы викинги отливали ладьи из чугуна.
— В принципе… как насчет явиться на бал в образе эльфийской красавицы?
— Издеваешься? — в руке намеком появилась скалка.
— Интересуюсь… Ваньке наряд нашли, просто офигенный. И женский в пару имеется. В эльфийском так сказать, стиле… но есть некоторые нюансы.
— Я не влезу?
— Влезешь, — Иван поставил свертки рядом. — Платья дам шьются таким образом, чтобы… в общем, не отвлекаться сменой гардероба при некоторых… изменениях в очертании фигуры.
— Это они умно придумали, — согласилась Таська. — Давайте ужинать. Аленка пирожков прислала. Потом сама заглянет…
— Вижу, — Бер поглядел на императора с упреком, но то ли взгляд был недостаточно выразительным, то ли, что куда вероятнее, совести у венценосца совсем не имелось, ибо тазик с пирожками он на стол не поставил. И вообще от себя не оторвал.
— Руки помойте, — велел Император. — А потом уже и за стол.
В посудине обнаружилась картошка.
С лучком и морковкой. С кусками мягкого душистого мяса. А ко всему этому прилагались маринованные огурчики, и помидоры, и лепестки зеленого лука, и хлеб…
Молоко опять же.
А еще сыр.
Сыр Бер в прошлой жизни недолюбливал, но не потому, что имел что-то против. Скорее уж помнилось, как в детстве его этим сыром пытались откармливать, причем домашним и почему-то кислым. То ли тетушка, искренне полагавшая себя отличным сыроделом, все же технологию не блюла, то ли именно по рецепту сыр был кислым, но… сохранилось, в общем, некоторое предубеждение.
— Пробуй, — Таська подвинула блюдце и глянула строго. — Сама делала.
— Это из конопли? — с надеждой поинтересовался Бер.
Потом, после тетушкиного, все прочие сыры тоже казались кислыми, даже те, что с приправами. Даже мексиканский, посыпанный толстым слоем молотого красного перца, который Беру подсунули, пытаясь заверить, что уж этот-то сыр преодолеет его предубеждение с психологическим барьером вместе.
Но…
Когда Бер сумел как-то отдышаться, он все одно ощутил во рту эту характерную кислинку забродившего молока. И теперь, глядя на аккуратные белые ломтики, Бер подумал, что стоит бы отказаться.
Вежливо.
Можно даже соврать, что у него аллергия и вообще острая сыронепереносимость.
— Да нет, пока просто из молока, — ответила Таська, подвигая тарелку еще ближе. — Из конопли не скоро будет. Пока коровы выпасутся, пока переварят, потом молоко выдоить надо, отстоять. Сепарировать, смешать… в общем, даже молодые сыры не за час, и не за два делаются. Сила, конечно, процессы ускоряет… и в