Мара улыбается, она принимает это заявление, как очередную шутку.
— Ты, наконец, расскажешь о Вене или нет? О чем говорили на конгрессе?
— О том, что чарльстон вовсе не такой уж плохой танец, — и Эрберт приглашает Мару.
Чувствуется, что он совершенно не намерен говорить о серьезных вещах.
Музыканты вновь заняли свои места на эстраде. Проходя с Марой на площадку для танцев, Эрберт замечает Ирену и кивает ей за спиной Мары.
К столу Ирены и Пурвита подходит Межулис. Он молод, волосы его прилизаны, черты гладкие и неброские. В его костюме тоже ничего примечательного. При разговоре не выпускает из зубов папиросу с причудливо смятым мундштуком.
— Заметил у входа твою машину, — говорит Межулис. — Дай, думаю, зайду…
— А, Межулис! Как ты рискнул без жены? — усмехается Пурвит.
— Оставь жену в покое! — Межулис, раздавив в пепельнице недокуренную папиросу, тут же вынимает из пачки «Беломора» следующую и привычным движением сминает ее мундштук.
— Знаю, знаю, она самая хорошая, самая…
— Перестань, Леон, — перебивает его Ирена. — Его жена в больнице. Как она, Межулис?
— Сегодня еще не звонил…
Ирену опять приглашают танцевать — на этот раз молодой симпатичный парень. Она качает головой, но неожиданно вмешивается Пурвит:
— Да иди уж!
Ирена встает и уходит.
Межулис, словно только этого и ждавший, вынимает из кармана ключ и подает Пурвиту.
— Порядочек!
Пурвит неловким движением роняет сумочку Ирены под стол и довольно долго возится с ней, пока поднимает и кладет на место.
— А что доктор? — спрашивает Межулис.
— Доктор не дурак.
Музыка кончилась. Многие аплодируют, надеясь на повторение танца, но у Эрберта в этой веселой сутолоке вид безучастный. Мара ласково берет его за руку и ведет к столику.
— О чем ты задумался, милый?
— О том, что… Вышло так, что на карту поставлено…
Мара не хочет слушать дальше. Они не виделись почти целый месяц. Для чего портить чудесный вечер?
— Что у нас за характеры — даже повеселиться как следует не умеем!
— А что, если пойти в кино? — предлагает вдруг Эрберт.
За соседним столиком тоже собираются уходить. Взглянув на часы, Пурвит говорит:
— Пора!
Они чокаются. Но пьет одна Ирена. Мужчины даже не пригубили рюмок.
Межулис закуривает папиросу и встает.
* * *
В блестящем черном плаще он стоит в телефонной будке и говорит в трубку:
— Доктора Эрберта, пожалуйста!
* * *
Швейцар кафе, подойдя к столику, что-то спрашивает у сидящих. Затем направляется к их соседям:
— Тут нет доктора Эрберта?
Ирена показывает ему Эрберта, танцующего с Марой.
Швейцар подходит к Эрберту, но не решается помешать им — так увлеченно они танцуют. Швейцар откашливается и касается рукой плеча Эрберта.
— Извините, вас просят к телефону.
…Эрберт возвращается к столику, уже надев плащ.
— Мара, дорогая, не сердись, — торопливо говорит он. — В кино пойдем завтра. Звонили из амбулатории. Срочный вызов.
* * *
Тем временем туман стал еще плотнее. Пурвит, выйдя с Иреной из кафе, безуспешно пытается найти на стоянке свою машину. Такси исчезло.
— Угнали! — Пурвит кидается обратно в кафе. — Где тут телефон? Моей машины нет!
Мара — ока берет у гардеробщицы пальто — резко оборачивается. Вот возможность доказать и себе и всем на свете, что она, Мара, тоже кое-что смыслит в милицейской работе.
Как ей повезло: машину украли чуть ли не при ней! Хорошо, что они с Имантом не пошли в кино. Теперь она самая первая допросит потерпевшего и свидетелей, первая осмотрит место происшествия, все козыри будут у нее в руках! Действовать надо немедленно, по горячему следу.
Мара подбегает к Пурвиту и, доставая из сумочки служебное удостоверение, чуть ли не торжествующе кричит:
— Покажите, покажите мне!
— Чего ж теперь показывать?! Пустое место? — угрюмо отрезает Пурвит,
— Я разыщу! — запальчиво говорит Мара.
Пурвит пожимает плечами и показывает на дверь.
Кинув пальто на барьер, Мара выбегает на улицу. Пурвит, Ирена, швейцар и даже гардеробщица — все бегут за ней. На улице вокруг них тотчас собирается кучка зевак.
— Что случилось? — спрашивает кто-то таким тоном, будто он главный специалист по таким происшествиям.
— Машину украли! — Пурвит по-прежнему крайне взволнован.
Светя карманным фонариком, Мара изучает асфальт. В световой круг попадает до половины выкуренная папироса с характерно измятым мундштуком. Пурвит наступает на окурок ногой.
— У машины был номер 24–25 ЛАГ, — говорит он.
— Надо в милицию позвонить, — опять вмешивается все тот же «специалист», — пока не успели за город угнать.
— В такой туман далеко не угонят, — в голосе Мары слышится раздражение. — По-моему, надо проверить на ближайших улицах.
* * *
У железнодорожного переезда стоит таксомотор 24–25 ЛАГ и настойчиво сигналит. Под звон сигнального звонка шлагбаум медленно подымается. Машина срывается с места и мчит дальше.
Впереди в тумане неясные очертания высоких ворот, над которыми висит большой фонарь. Но свет в тумане так тускл, что можно прочесть лишь окончание:
«…ПОРТ».
Такси затормаживает у ворот. Почти в тот же момент дверца открывается, Эрберт с небольшим чемоданчиком в руке выскакивает из машины. Предъявляет вахтеру пропуск и исчезает в тумане. Слышен вой судовой сирены.
Такси разворачивается и уезжает обратно в город.
* * *
Майор Григаст тщательно вытирает ноги перед тем, как переступить порог своего кабинета. Кабинет для майора — второй дом. Открыв дверь, он довольным взглядом окидывает помещение. Все вещи на своих обычных местах: и сейф, и письменный стол, и жесткое кресло за столом, и два стула для посетителей.
Майор снимает и вешает фуражку, потом замечает, что она висит косо, и поправляет ее. Повесив на плечики шинель, он для порядка застегивает ее. Теперь можно сесть. Его массивная фигура заполняет все кресло. Некоторое время он сидит неподвижно, собираясь с мыслями, и как бы сливается с комнатой, вся обстановка которой как-то гармонирует с ним. Перелистывает газету. Затем снимает телефонную трубку.
— Почту.
Майор достает из кармана лупу и ножнички, кладет их перед собой и терпеливо ждет.
Почту приносит старший лейтенант Климов. Он недавно пришел из армии и немного щеголяет своей военной выправкой. Остановившись на положенном по уставу расстоянии, Климов громко докладывает:
— Товарищ майор, старший лейтенант Климов явился по вашему приказанию. Почта!