— Что ж, по-моему, это один из самых достойных ответов, который я когда-либо слышал в этой студии.
— Стас, а можно я задам вам вопрос? — Робкий голос вдруг стал уверенным, и мужчина, судорожно писавший Андрею смс, остановился.
— Что ж. Давайте, Станислава. Вы меня даже заинтриговали. Обычно здесь я задаю вопросы, так что пора ломать стереотипы.
— А кого вы любите больше всего на свете?
— Вы застали меня врасплох, оглушив моим же вопросом. — В наушниках вновь раздался тихий смех. — Но если говорить честно, есть одна девушка, которая мне не безразлична. Я очень её люблю, но с ней случилось то, в чем отчасти и я виноват. Меня не оказалось рядом, когда я был ей очень нужен и очень об этом жалею. Но эта девушка — самое лучшее, что было в моей жизни. Сейчас я это по-настоящему понял. Как говориться: имея — не храним, потерявши — плачем. — Мужчина отправил другу сообщение и тут же продолжил, вновь веселым тоном. Всё-таки у него развлекательная программа. — Что ж. Спасибо вам, Стася, большое за звонок. Обязательно звоните нам еще, а мне пора уже заканчивать передачу. К сожалению, время подошло к концу, и я хочу пожелать нашим дорогим радиослушателям хорошего настроения и самой яркой любви. Любите и будьте любимыми. С вами в студии был я, Станислав Милованов, всего наилучшего.
Андрей тут же включил музыку в эфире и Стас, весьма уставший, вышел из застекленного «кабинета», взяв, протянутую звукооператором, телефонную трубку.
— Стася, вы еще на связи?
— Да, я всё еще здесь. Мне ваш звукооператор Андрей сказал, что вы хотите со мной поговорить…
— Да. Знаете, у вас очень красивый голос. — Мужчина улыбнулся, услышав очередной, ласкающий слух, смешок. — Не хотите поработать на радио? Мне бы не помешала помощница в студии.
Стася замерла на какое-то время, устремив взгляд на парк, который было видно из окна кафе, из которого она все ещё не вышла. Мысли судорожно вертелись в ее голове, но она уверенно ответила.
— Спасибо, но я не думаю, что это хорошая идея. И мне кажется, что вы не для этого просили ждать меня у телефона?
— Вы меня раскусили. Нет, не для этого. На самом деле я просто хотел спросить, почему обладательница столь красивого голоса грустит.
На другом конце провода слышалось недоуменное молчание.
— Но как вы догадались? — мужчина грустно улыбнулся. Не станет же он ей говорить, что благодаря ее силе он всё знает о том, что она чувствует, и если честно, это не самые приятные ощущения. Будто копаешься в чужой душе.
— Я не первый день на радио работаю и уже научился распознавать настроение по голосу. Что у вас случилось, может я смогу вам чем-нибудь помочь?
— И давно на радио работают альтруисты?
— Не знаю, наверное, я один такой. Люблю помогать людям…
— Вы лжец, — беззлобно ответила девушка. Но, немного подумав, всё же ответила. — Меня пригласили в театр.
— Разве это повод для грусти? По-моему все должно быть с точностью да на оборот. Вы, девушки, такие не предсказуемые. Вас приглашают в театр, а вы грустите. — Стася слабо улыбнулась, разглаживая несуществующие складки на пледе. Она даже представить никогда не могла, что будет вот так просто разговаривать по телефону с самим Станиславом Миловановым. И говорить с ним ей было так легко, будто со старым другом, что было безумно приятно.
— Не в этом дело. Конечно же, любой девушке приятно, когда её куда-нибудь приглашают. Просто… это конечно может показаться странным, но такое чувство, будто меня что-то останавливает. В последние полгода в моей жизни явно чего-то не достает. Что-то резко изменилось вокруг. Может я сама?.. Мой друг он замечательный человек. Он, как и мой брат, не даёт мне выбиться из колеи, и оставляет меня в относительном равновесии, хотя это так трудно. Я сама чувствую, как балансирую на грани. Все, что произошло, не самым лучшим образом на мне отразилось.
— Мы все меняемся. Может вы просто стали воспринимать мир по-другому? — Спросил мужчина, когда пауза затянулась. — Но все равно надо привыкать к новым обстоятельствам и идти дальше. Чтобы жить, вас ничто не должно останавливать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мой брат говорит мне тоже самое, но он не знает, как мне тяжело это дается. Конечно, я стараюсь делать вид, что привыкаю к своему новому состоянию, но… он видит, что я притворяюсь, и от этого сам мрачнеет ещё больше. Я не хочу, чтобы из-за меня рушилась и его жизнь тоже.
— Стася, вы сказали, что с вами, что-то произошло, а что именно случилось?
— Не думаю, что хочу вам об этом рассказывать. — Девушка вдруг стала суровой, что удивило мужчину, и он попытался как-то уйти от этой темы:
— Стася, а может, мы сможем как-нибудь с вами увидеться? Так сказать продолжить наше общение?
От этих слов по телу девушки пробежали мурашки, а на лбу выступила испарина. Дрожащей рукой, она стерла капельки со лба и начала нервно крутить в руках ложку из-под кофе.
— Нет. Не можем. Я не думаю, что у вас вызовет что-то кроме жалости то, что вы увидите.
Стас хотел было что-то сказать, но в трубке раздались короткие гудки и он понял, по беснующейся внутри силе, что все испортил.
* * *
— Стася, ты чего не спишь? — В комнату заглянула Лола, старательно делая суровый вид лица. Я толкнула колёса кресла назад, разворачиваясь от окна к девушке. Она уже прошла в комнату и села на большую расправленную кровать. — Ты все еще из-за Ромы такая рассеянная? Вот он у меня получит. Совсем мне подругу выбил из колеи. — Притворно разозлилась она и, не удержавшись, всё же улыбнулась.
— Нет, Рома здесь не причем. Это все Филипп.
— А что с ним не так? — Удивилась подруга.
— Да все. — Я приблизилась к удивленной девушке с твердым намерением все ей высказать. Всё же с братом об этом я говорить не решалась, а Лолита могла что-то посоветовать. — С тех пор как я очнулась все как-то странно. Раньше все было по-другому. Было гораздо проще. Я думала, что он, может, пытается привыкнут ко всему этому, — я кинула быстрый взгляд на ноги. — Но это не то. Раньше, чтобы не случилось, мы говорили легко и спокойно, а сейчас… будто он боится меня, что ли. Знаешь, когда люди врут или молчат о чем-то, они тщательно подбирают слова, прежде чем начать говорить. Так и Филипп сейчас ведет себя со мной, будто он что-то скрывает. Он никогда раньше мне не врал. Никогда! Что изменилось? Что он от меня скрывает, Лола? Скажи мне! Я хочу, чтобы все было как прежде.
— Стася, это все очень сложно. Ему тоже тяжело… он просто не хочет ранить тебя неверным словом. То, что с тобой случилось отразилась на нем не лучше, чем на тебе. Уж поверь мне. Все то время, что ты была в коме он места себе не находил. Он сутками сидел возле твоей кровати, мечтая, чтобы ты проснулась. Филипп только и мечтал эти полтора года, что увидит, как ты очнешься. Он хочет, чтобы ты была счастлива, поверь…
— И для этого надо постоянно врать мне?
— Поговори с ним. — Уверенно сказала девушка. — Или хочешь, я сначала сама с ним поговорю…
— Можно я сама, Лола? Я просто еще не готова, но я обязательно с ним поговорю.
Лолита облегченно улыбнулась. Девушка помогла мне лечь в постель, после чего поцеловала в щеку и хотела уже уйти, но неожиданно обернулась и полезла в карман джинс. Она выудила оттуда какую-то бумажку и положила ее на тумбочку возле кровати.
— Рома просил тебе передать. Ты всё-таки подумай. Он хороший человек и не собирается тебя торопить.
Лола улыбнулась и вышла из комнаты. Я постаралась удобнее лечь и тут же крепко заснула.
В моем спящем сознании проносились какие-то непонятные образы. Какие-то голоса, до боли знакомые, но кому они принадлежали, я сказать не могла. Потом я находилась в каком-то незнакомом месте. Это был подвал, пропахший сигаретным дымом. Здесь было тесно и страшно, а еще больше чем страшно — холодно. Там стояло четверо мужчин, которые о чем-то переговаривались между собой, периодически посмеиваясь. Они стояли в углу комнаты, спинами ко мне, и я не видела предмет их обсуждения, который, я уверенна, находился где-то за широкими спинами.