Саша был брюнетом с иссиня-черными волосами и карими глазами.
Глазки же моего сокровища были голубенькими, как и у меня, только вот настолько яркими, что даже врачи восторженно повздыхали. В общем, от мужа там не было вообще ничего.
Выписали нас через неделю. Мне после операции было, конечно, тяжело, но от своего сына и на шаг не отходила.
Дома было все готово. Уж не знаю, кому Саша поручил все обставить, но постарались на славу.
Я смотрела на своего кроху и не могла нарадоваться. Он был таким хорошеньким. Тихим, почти не плакал.
Имя я выбрала сама. Миша. Михаил. Мишутка мой.
Муж кричал, ругался. Но здесь, именно в этом вопросе, я стояла на своей. И тогда он сдался.
Время шло, сыночек рос не по дням, а по часам.
Муж давно восстановил связи и работу в новой стране.
Мы ни в чем не нуждались. Я отучилась в институте последний год. Получила диплом. Хотела пойти работать, но Саша сказал нет.
Поругались. Избил меня сильно. Хорошо, что иногда приходила нянечка для Миши, и на этот раз ее пришлось вызвать, чтоб самой отлежаться.
Время бежало. Сынишке год, два, три… Я отправила его в садик. Он был таким умничкой. Все знал и понимал. Со всеми дружил и никогда никого не обижал.
Муж к нему не подходил и сын его почти не знал. Только я не раз видела, как мой сынишка затихает, когда слышит голос Александра. Но в то же время, он сжимает свои крохотные кулачки и задорно мне улыбается.
Мишеньке было почти четыре года, когда, однажды, я пришла домой и не нашла своего ребенка. Меня не было пару часов, на дольше я никогда не отлучалась.
— Миша, — кричала я, но он не отзывался.
Нянечке я строго запрещала гулять с ним без меня. И она ни разу еще не ослушалась.
Хлопнула входная дверь, и я рванула на звук. Но это был муж.
— Где Миша? — холодея, спросила я.
— Ты его больше не увидишь. Забудь. — Мерзко улыбаясь, ответил он мне тогда.
Я покачнулась, но осталась стоять на месте. Совсем близко была истерика, паника затопила разум.
— Объясни, — не знаю вслух или про себя.
— Что тебе объяснять, дорогая? Ты думала я совсем без мозгов? Я знал, что это не мой сын. Еще даже до того, как ты сама это поняла. Я не могу иметь детей, вообще. Да и сроки не сходились. — Он говорил это с улыбкой, будто ничего и не случилось.
— Прости, — прошептала я, понимая, что, скорее всего, сына я больше не увижу.
— Успеется. Я продал твоего ублюдка в другую семью. Не переживай, там люди бездетные, за твоим сопляком будут ухаживать, как за своим.
— Саша, я прошу, отпусти. Отпусти меня. Верни мне сына, — падая на колени, взмолилась я.
Он схватил меня за волосы и потащил в спальню. Тогда он впервые меня изнасиловал. Конечно, я делила с ним супружескую постель, еще бы. Когда тебе угрожают пустить по кругу приходится выбирать меньшее из зол.
Просто последние четыре года я пыталась отрешиться от всего и как бы стыдно не было, но на месте мужа я представляла того незнакомца, отца Миши.
Вот только в этот раз у меня не получалось даже успокоиться. Он делал это больно, унизительно. При каждом толчке хлестал ладонью по лицу, рукам, ногам. И говорил, бесконечно говорил.
— Ты тоже скоро лишишься возможности рожать. Я уже все узнал. Перетянем тебе трубы, и мы будем с тобой вдвоем. До конца жизни.
Я уже не сопротивлялась. Просто валялась сломанной безвольной куклой на простынях, заляпанных кровью. Через какое-то время ему, видимо, надоело, и он ушел.
Около часа я проплакала, так и не поднявшись с кровати. Позже, долго мылась, очищая с себя запах и прикосновения мужа. Обрабатывала раны.
А потом… потом, во мне будто что-то щелкнуло. Я собрала небольшую сумку вещей и документы. Прокралась к двери, но услышала щелчок замка, и в квартиру зашел Саша с каким-то мужчиной. Я спряталась в шкаф, и они меня не заметили.
— Что там с нашим делом? — спросил ненавистный муж, скидывая кожанку на диван в гостиной.
— Партию героина, как и договаривались перекинули в Россию, там уже люди Жука примут. Вчера поступили новые девки. От шестнадцати до двадцати трех лет, самый смак. В основном, все сиротки, но есть и парочку заказных, примерно, как твоя женушка, — мужчина неприятно улыбнулся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Закройся. Дальше. — Проговорил Саша.
— Так вот, их всего тринадцать. За бугром есть заказы, там славянок, ох как, любят. Так что завтра отправка.
— Понятно. В бюджет уложились?
— Конечно.
— Сколько себе взял? — хохотнул муж.
— Обижаешь, я твоих денег не возьму без спроса, — хотя даже мне было понятно, что этот мужик уже поживился.
Но меня интересовало другое. Что значит, меня заказали, и как выбраться отсюда, чтоб не слышно было. Я жутко боялась попасть снова в руки мужа.
А еще, я надеялась найти зацепки, куда мой муж дел моего сына.
Я откинулась назад и больно уткнулась об стенку шкафчика. Вскрик сдержать успела, а вот звук удара услышали.
Меня вытащили за шкирку из моего убежища и кинули под ноги моего мучителя-мужа.
— Свободен, — незнакомого мужчину, как ветром сдуло. — Тебя не учили, что подсматривать не хорошо, а уж тем более подслушивать, — а это уже было сказано мне.
Я отползла подальше от Саши и застыла от страха.
— Вижу в твоем взгляде кучу вопросов. Что ж, я отвечу на некоторые из них. Да, торгую наркотой, а еще живым товаром. Девочками. Переправляю девок в другие страны, где они работают проститутками. Не по своему желанию, как ты уже поняла. И да, тебя мне тоже заказали, родственники твоей бабули. Она, оказывается, подписала на тебя все свое имущество. А его там не мало было. Не уехала ты тогда за границу в бордель, только потому, что я тебя захотел. Все? Я ответил на все твои вопросы? Ах да, про своего Мишутку забудь, ты никогда не увидишь его и не узнаешь где он. Информация эта конфиденциальна, как понимаешь. Хотя повторюсь. По поводу отношения новой его семьи к нему не переживай. Считай это моим подарком.
А я… я сидела на полу и не могла и слова произнести. В сердце клокотала такая ненависть, боль, беззащитность, страх. Я посмотрела на окно. Девятый этаж. Разобьюсь, и страданиям придет конец, соблазн велик, но…
Я не могу. Не могу лишить своего ребенка надежды еще раз увидеть родную маму.
Только вот не смогла я оправдать ожиданий не своих, не сына.
Саша поднялся и подошел ко мне. Не знаю, употребляет ли он сам то, что продает, но в тот момент я могла объяснить это только так.
Он начал избивать меня, сильно не сдерживаясь. Сначала, руками, затем, ногами. Я терпела, сколько могла, лишь тихо всхлипывала и стонала, когда удары были яростные, очень сильные. Но когда, как мне показалось, внутри у меня что-то разорвалось, после сильного удара по животу, я закричала, не сдерживаясь. Я начала терять сознание, боль затмевала.
«Господи, помоги», — последнее, что я подумала тогда.
В какой-то момент его нога, обутая в тяжелый осенний ботинок, попадает мне в район виска, и наступает спасительная темнота.
Не знаю, сколько времени прошло, только боли я больше не чувствовала. Вдруг, я поняла и еще кое-что. На полу я не стояла, а парила над ним. От осознания этого я закричала, но звука не было. Мой рот просто открывался и закрывался беззвучно.
Здесь, в этой проклятой богами квартире, лежало тело. Мое тело. Огненный цвет волос хорошо гармонировал с кровью на полу. Интересно, сколько я ее сегодня потеряла?
Ненавистный мне мужчина, стоял надо мной, схватившись за голову руками, и что-то постоянно говорил.
— Арина, Ариночка, что же ты? Куда? Ты не можешь меня оставить. Должна мне, должна.
Мне, той, что парила под потолком, стало смешно. Я? Должна? Ему?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мужчина неожиданно схватил телефонии, и сказал кому-то приехать. Пришел все тот же неизвестный мужчина, обстановку оценил быстро и, схватившись за ковер, начал заворачивать мое тело. Саша же, смотрел на него круглыми глазами, и когда моя голова с глухим стуком ударилась об ножку тумбочки, он вроде как очнулся.