залита оранжевым светом с улицы. На полу лежат мои разорванные в клочья шторы. Через разбитое окно до меня доносятся голоса прогуливающейся пары, они вспоминают, где тут припарковали машину, потом девушка смеется. Из моей квартиры исчезло всё. Она пуста.
– Вас обчистили, – говорит Скай, войдя следом за мной. – Полный отстой.
– Собирали улики, – говорю я.
Я обхожу квартиру, попросив Ская оставаться у входной двери. На полу посреди общей комнаты лежит раскрытая книга, на страницах отпечаток подошвы, а рядом следы волочения тела по полу – коричневатые отметины – кровь Джулии. В ванной на штанге для штор одиноко висит бюстгальтер. Все четыре моих сейфа вскрыты и стоят с открытыми дверцами.
Скай в общей комнате сидит в углу на корточках, разглядывает что-то.
– Они разбили ваш цветок, – говорит он.
Я отодвигаю Ская.
Файн! Я думаю о нем, радуюсь, что он в безопасности.
Он никак не отвечает мне, если не считать его ледяного молчания. Он лежит на боку в углу, заброшенный клубок грязи. Его корни вцепились в комок земли. Я нахожу в кухне супную кастрюлю, наскребаю в нее всю землю, какая есть на полу, ставлю его туда. Кастрюля великовата для него. Я наливаю в нее воду из-под крана.
– Вы за этим возвращались? – спрашивает Скай от дверей кухни.
– Нет, – отвечаю я. – Но убивать мое растение не имеет никакого смысла.
Как и убегать, оставляя его умирать здесь, добавляет Файн у меня в голове.
Я переношу Файна в общую комнату. Тренажер остается на своем месте, как и мой письменный стол. Я ставлю Файна на беговую дорожку тренажера, потом сажусь на четвереньки перед моим письменным столом.
На нем теперь нет мониторов, нет клавиатуры, нет мышки, даже мой принтер исчез. Они взяли ЦПУ[33], стоявшее на полу под моим столом, но я нажимаю на панельку, которую вставила в штукатурку за клубком проводов, и она выскакивает, а за ней появляется мое настоящее ЦПУ, а то, которое они унесли, – всего лишь муляж. Одного было мало, а двух хватало.
– Я бы хотела влезть в него, – говорю я Скаю, вытаскивая ЦПУ.
– Нет проблем, привезем домой – посмотрю, – говорит он.
– А ты здесь не можешь?
– У меня в багажнике – спертый ноутбук, – говорит он. – Его можно подключить к ЦПУ, и он будет выполнять роль монитора и клавиатуры.
– Принеси его, – говорю я. Выйдешь из задней двери – не закрывай ее, подопри чем-нибудь.
Пока его нет, я захожу на кухню и открываю шкафчик под раковиной. Доска днища съемная, и я сметаю с нее емкости с очистителем, поднимаю доску так, чтобы можно было запустить руку в пространство между полом и шкафчиком. Мои пальцы ухватывают гладкий полиэтилен.
Я вытаскиваю пакет, в каком перевозят замороженные продукты. Внутри – три тысячи долларов двадцатками, свернутые в три увесистых толстеньких рулона. Я кладу деньги в мою тревожную сумку.
Скай неторопливо, насвистывая, возвращается минут через двадцать, он прижимает к телу ноутбук с проводами. Молодым необходимо понять, наконец, что такое «поспешать».
– Что? – спрашивает он, когда я встречаю его негодующим взглядом. – Вы же сказали, что я должен выглядеть естественно.
Еще пять минут у него уходит на подключение ноутбука к моему ЦПУ. Мы сидим на полу друг подле друга. Я всю свою силу воли трачу на то, чтобы казаться спокойной. Внизу три автобуса с командами телерепортеров, одна полицейская машина, маскирующаяся под частную, – рано или поздно кто-нибудь поднимется сюда проверить место преступления. Все мои чувства приведены в состояние полной готовности – я способна уловить звук открывающихся дверей лифта или шаги в коридоре. Меня беспокоит, что они могут обратить внимание на отсутствующий навесной замок и войти внутрь. Или кто-то снизу может увидеть на потолке пятно света от экрана компьютера. Или наши колени могут соприкоснуться. Я прошу Ская работать быстрее.
– Если бы я знал, что искать, это могло бы ускорить процесс, – говорит он.
– Что-то такое, что я могла загрузить, или что-то самоустановившееся, – говорю я. – Какая-то программа, позволяющая копировать файлы с моего компьютера так, чтобы я и не догадывалась об этом.
Скай стучит по клавиатуре, на все про все у него уходит меньше минуты, он быстро вводит набор знаков, и наконец мой компьютер оживает.
– Ну, вот вам, пожалуйста, – говорит он. Кто-то установил вам «Тимвьюер».
– И что это такое? – спрашиваю я.
– Программа, которая позволяет им удаленно управлять вашей системой, – говорит он. – Она тут стоит уже некоторое время. Вас облапошили.
Меня приводит в замешательство тот факт, что моя система была взломана, но в не меньшей степени приводит меня в замешательство то, что ему потребовались считаные секунды, чтобы обнаружить это.
– И как эта программа могла там оказаться? – настороженно спрашиваю я. – Я ее туда не ставила.
– Может быть, вы ее загрузили с чем-то, – говорит он.
– У меня надежная защита, – говорю я. – У меня стоит антивирусник.
– Да, но, установив «Тимвьюер», они могли вводить разрешения, так что защита вашей системы не срабатывала.
– Но как этот троянский конь попал ко мне? – спрашиваю я, чувствуя, как на мне натягивается кожа. – Кто-то приходил сюда?
– Может быть, – отвечает он. – Но это не обязательно. Программа могла быть спрятана в каком-нибудь приложении, которое вы загрузили.
– Я не загружаю приложений, – говорю я. Хотя я именно что загружаю их.
Я загружала их с сайта службы исполнения наказаний штата Юта. Я загружала приложения с Амазона. Я загружала их с компьютеров других последних девушек группы. Я загружала их с компьютера доктора Кэрол.
Во рту у меня помоечный вкус. Я была самоуверенной дурой, считая, что я в безопасности. Мир стал более сложным, и я отстала от него. Пока я охраняла свою дверь, они пробрались ко мне через компьютерное окно.
– Отключись, – говорю я, доставая свой мультитул. Злость и уязвленность не дают мне покоя.
Он переводит свой ноутбук в режим сна и отключает кабели. Я отвинчиваю задник моего ЦПУ, достаю жесткий диск. Моя отвертка постоянно срывается с неглубоких шлицов на винтиках. Когда я заканчиваю, костяшки пальцев на моей правой руке исцарапаны и саднят. Я беру Файна, засовываю жесткий диск в сумку, потом ставлю на место заднюю стенку ЦПУ и беру его с собой.
– Оставьте его, – говорит Скай. – От него никакого прока.
Я не отвечаю. Мы выходим, я вешаю на место навесной замок, в ярком свете коридора мои зрачки мучительно расширяются. Я возвращаю на место полицейскую ленту, пытаясь придать ей нетронутый вид. С печатью полицейского департамента Бербанка я ничего не могу поделать, но