хотите. Когда вам удобно.
Три груди
Я иду за парнем в подвал, мимо кладовки, за двери, которые он открывает и закрывает на ключ. Представшее нашему взору панно огромно, намного больше, чем я ожидал, и состоит из двух частей. Первая — это первоначальная стена, памятник древности, которыми славится город, ее раскопали при строительстве отеля; вторая — своего рода продолжение этой стены, с современной плиткой, вероятно, ее добавили, когда строили «Тишину». Древняя часть отделена от купальни стеклянной стеной, а в купальне и целебных источниках нет воды.
— Купальню здесь впервые соорудили шестьсот лет назад, — объясняет парень.
Мы, мужчины, стоим бок о бок и рассматриваем этот мир без мужчин; перед нами дородные женские формы, маленькие груди в пол-лимона, тонкие талии, широкие бедра. Сколько тел я знал до Гудрун? К. повторяется в дневнике трижды, также Б. и М., дважды встречается Е., а эта та же самая Е.? Затем Й., Т. и трижды С. Однако тел этих женщин целиком я не помню, только по частям. Помню одну грудь; кажется, запястье. Помню белую шею и то, какой была на ощупь кожа. Помню также некоторые детали: горела лампа, приоткрытую дверцу шкафа, в котором виднелось висевшее на плечиках платье, — но ни одного тела целиком не помню.
На заднем плане я обнаруживаю тот же бирюзовый цвет, что и на плитке в номерах; похоже на льдины, отколовшиеся от ледника, на черном песке.
— Камни преломляют свет, — комментирует парень. — И поэтому он словно исходит из стены.
Однако мое особое внимание привлекает то, что от панно отбиты целые куски и разбросаны по всему полу. Парень объясняет, что древние памятники и другие культурные ценности во время войны целенаправленно уничтожались и поэтому было решено либо спрятать их, либо вывезти. Поскольку панно планировали увезти, его по частям начали снимать со стены.
У одной женщины нет груди, у другой руки, у третьей колен, отсутствуют пятка, локоть, уши и ягодицы.
— Я постарался собрать обломки, выяснить, откуда они, и пометить. Думаю, удалось найти все, кроме трех грудей. Они должны быть где-то здесь. — Он оглядывается вокруг себя.
Замечаю, что на некоторых обломках лежат записки.
— Не все разбираются в картинах, — говорит он виновато и добавляет, что в самое ближайшее время они ждут группу археологов, которые оценят повреждения. — Через несколько недель. Надеюсь.
Новая стена выполнена совсем в другом стиле и похожа на обычный кафель в ванных. На ней тоже обнаженные женские тела, но строение тел совсем другое: большая грудь, узкие, словно детские, бедра, длинные тонкие ноги, как у насекомого.
— Барби, — улыбается парень. Я киваю.
Он работает с новым панно. На полу стоит ведро с раствором, рядом с ним шпатель и другие инструменты. Стопки керамической плитки.
— Пытаюсь отремонтировать, — говорит он, указывая на трещины и сколы по всей стене. — Мы планируем в следующем году снова запустить купальню. Если продлится перемирие.
В делах реставрации парень явно не силен и шпатель взял в руки по собственной воле, но без умения. Выложив кафелем уже не одну ванную, я могу определить, правильную ли смесь он использует.
Я стучу по стене, трещины, похоже, неглубокие. Однако перед тем, как класть новую плитку, поверхность надо очистить.
— Я советовался с реставратором, и он сказал, что заделанные места должны быть видны, — говорит он смущенно. — Они с папой были друзьями.
Он внезапно замолкает и отворачивается.
Его рука дрожит.
— А в остальном это в хорошем состоянии, по сравнению со многим другим в нашей стране, — добавляет он.
То же самое говорит его сестра.
Фифи
По пути наверх захожу на склад поискать альбом для рисования. Фифи явно начал наводить порядок, но пока только расставил коробки и отнес в фойе вертушку с открытками. Мы помогаем друг другу переносить товары, и я нахожу бумагу для рисования, а также откапываю цветные карандаши и фломастеры.
Парень сообщает, что нашел еще одну коробку с забытыми вещами.
— Что только люди не берут с собой в отпуск.
И ведь не хватились по возвращении!
Он перебирает содержимое коробки, стоящей посреди комнаты.
— Здесь свидетельство о браке, серебряные щипцы для сахара, паспорт, договор купли-продажи недвижимости, обручальное кольцо. Кольцо с гравировкой: твоя ЛЛ.
Он протягивает мне кольцо, чтобы я мог его рассмотреть. Говорит, что искал второе, но не нашел.
— Такое впечатление, что, когда кольцо снимали, супруги были не вместе, — добавляет он.
Потом он вдруг вспоминает, что собирался кое-что со мной обсудить.
— В подвале могут быть какие-то инструменты. А что именно вам нужно?
Я перечисляю несколько инструментов и описываю ему, для чего они используются. В конце упоминаю рубанок.
Он морщит лоб, словно пытается справиться с загадкой.
— Думаю, что-то подходящее под ваше описание найдется. Но лучше вам посмотреть самому.
Я оглядываюсь вокруг.
А это не пакет с лампочками виднеется на полке под самым потолком? Так и есть. Больше не нужно будет переносить лампочки из номера в номер. За ним продолговатый сверток в пузырчатой пленке. Передаю его вниз парню. Сверток очень тяжелый и, судя по всему, хрупкий. Он берет его и осторожно кладет на пол. Некоторое время мы его внимательно рассматриваем. Затем парень удаляет скотч и разматывает пленку. В свертке оказывается ваза. Она из бирюзового стекла с позолоченным узором, таким же, как на полу в номерах, только уменьшенная копия. Насколько я понимаю, это древний артефакт, не подделка.
— Так вот она где, — говорит парень. — А мы ее искали. Она исчезла из городского музея. Мы думали, ее продали за границу.
Он аккуратно заворачивает вазу в пузырчатую пленку, держа ее, как младенца.
Потом кивает в сторону выбранных мною вещей.
— Немного сложно установить, сколько все это стоит. — И добавляет: — Я включу в ваш счет.
Но тут же поправляется:
— Вычту из вашей зарплаты.
И тьма над бездною
Я кладу бумагу для рисования, карандаши и фломастеры на письменный стол в номере, в котором мы работаем, но мальчик делает вид, что этого не видит. Он не хочет рисовать, предпочитая вертеть в руках инструменты. Мальчик пробегает мимо меня и встает перед сумкой. Он хочет взять отвертку. Ждет, когда мы, мужчины, примемся за работу.
— Мистер Йонас.
Он выучил мое имя.
Мать снова подводит его к столу и сажает на стул, предварительно подложив подушку. Затем кладет перед ним лист бумаги и о чем-то спрашивает. Я догадываюсь — речь идет о том, каким цветом он хочет рисовать, потому что она достает из коробки синий карандаш и протягивает ему. Он тут же бросает