— Именно так он и выглядел в прошлую пятницу, — сухо заметила Фредерика. — Должна сказать, ты его огорошила. Бертолд привык все держать под контролем, поэтому и пытался делать это. Но сегодня в процедурной он понял, что очень скоро уже не сможет отрицать свое отцовство. И, готова поспорить, решил добровольно признать Петл дочерью, чтобы снова держать ситуацию под контролем. Понимаешь, ему во всем надо быть главным. Как он сегодня обошелся с тобой? Выслушал? Был искренним?
— Гм… да, пожалуй… в определенной степени…
— Тогда будь осторожна. Возможно, он планирует заставить тебя делать то, что он хочет.
У Хилды пересохло во рту, когда она вспомнила о планах, которые строил Бертолд на сегодняшнюю ночь.
— Не сомневаюсь, он попытается организовать свою жизнь так, чтобы Петл практически не внесла в нее никаких перемен, — продолжала Фредерика. — Наверняка предложит тебе переехать жить к нам, чтобы за Петл ухаживали две женщины. О дочери будет заботиться, но не станет посвящать ей все время. Потому что это может помешать его работе!
Хилда отогнала прочь все мысли, постаравшись сосредоточиться на том, что говорит Фредерика.
— Он ничему не позволяет мешать своей работе. Как ты думаешь, почему я ничего не знала об этой Эстер? Да потому, что он превратил свои любовные встречи в нечто вроде визитов к дантисту — только после работы или в обеденный перерыв. Понимаю, ты удивлена, но я видела счета. Как еще, по-твоему, можно объяснить наличие счетов из отеля, если я точно знаю, что все ночи мой сын проводит дома, а с работы отлучается только на обеденный перерыв?
Пройдя через холл, женщины остановились у лестницы. Хилда смотрела на Фредерику широко раскрытыми глазами, сердце ее билось учащенно. Если мать Бертолда говорит правду, то ее, Хилды, присутствие в доме будет для Бертолда даже более удобным, чем наличие покладистой Эстер. Ему даже не придется выходить из дома, чтобы заняться любовью!
— Может, он уже предложил тебе переехать к нам? — поинтересовалась Фредерика.
— Нет.
— Предложит, дорогая. Обязательно предложит. А что ты ему ответишь на это?
Хилде хотелось сказать Фредерике, что она охотно согласится на подобное предложение. Честно говоря, это было бы во всех отношениях прекрасным решением. Вот если бы они с Бертолдом не стали любовниками, то у нее и не возникло бы подобных мыслей.
Но они любовники, и этого уже не изменишь.
Только сейчас Хилда начала понимать, какой слабой может быть женщина, охваченная страстью. Она отказывалась называть свое влечение к Бертолду любовью. Вот Флора каждый раз называла свою страсть любовью, однако время всегда доказывало, что она ошибалась.
И все же сейчас Хилда понимала, почему ее подруга сходила с ума по мужчинам. Хилде очень трудно было оставаться сильной и мыслить здраво, трудно было игнорировать желания, которые Бертолд возбуждал в ней.
— Что я отвечу? — Хилда вздохнула, понимая, какая она, в сущности, слабая женщина. — Соглашусь, наверное.
Фредерика расплылась в улыбке.
— Именно это я и надеялась услышать. А теперь давай мне Петл, отправляйся наверх и поспи. Ты выглядишь ужасно усталой, дорогая.
— Так оно и есть, Фредерика. Так оно и есть.
Приехав вечером домой, Бертолд ощутил какую-то тревогу. Хилда вела себя с ним очень странно, вся напрягалась, когда он приближался к ней. И, похоже, всеми силами старалась не оставаться с ним наедине, пользовалась присутствием ребенка и Фредерики, чтобы лишить Бертолда возможности поговорить с ней о чем-то личном или поцеловать.
А как Бертолду хотелось поцеловать Хилду!
В половине восьмого все трое сели ужинать, коляска, в которой лежала Петл, стояла рядом с Бертолдом. Он настоял на этом, надеясь поразить Хилду приливом отцовских чувств, но, похоже, на нее это не произвело должного впечатления. На протяжении всего ужина Хилду не покидали напряжение и отрешенность, даже заигрывания Бертолда с Петл вызвали у нее всего лишь слабую улыбку.
— Тебе удалось поспать после обеда? — поинтересовался Бертолд, когда Фредерика вышла из-за стола и отправилась за кофейником.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Хилда тут же втянула плечи и отвела взгляд.
— Немного…
— Что с тобой? — спросил Бертолд и, не получив ответа, забеспокоился: — Я что-то сделал не так?
Хилда покачала головой.
— Может, таким способом ты хочешь дать понять мне, что не придешь ночью в мою комнату?
Хилда наконец посмотрела на него, ее глаза сверкнули.
— В твою комнату? — хрипло переспросила она.
Страхи Бертолда по поводу того, что Хилда больше не хочет его, похоже, подтверждались. Он понял ее состояние. В душе она так же возбуждена, как и он, однако не может позволить себе быть сексуально раскованной, как во время их короткого любовного акта днем. Бертолд подозревал, что Хилда необычайно застенчива. Сегодня ночью ему следовало вести себя очень осторожно, чтобы не отпугнуть ее какими-либо сексуальными желаниями, выходящими за рамки ее явно ограниченного опыта.
И вообще, ему нужен был не просто секс. Хотелось нечто большего.
— Но из твоей комнаты я не услышу, если Петл заплачет.
Невероятно! — подумал Бертолд. Она практически сгорает от желания, но не забывает о ребенке. Какой же силой обладает эта малютка!
Разумеется, Петл прекрасная девочка. Очень хорошенькая и очень смышленая. А ее обаятельная улыбка растопит даже самое черствое сердце.
— Я попросил маму взять Петл на ночь к себе, — сообщил Бертолд. — Она ответила, что и сама собиралась это предложить. Сказала, что тебе надо хорошенько выспаться, а я, естественно, согласился с ней.
Хилду потрясла коварная предусмотрительность Бертолда. Получается, что он уже все продумал! Все спланировал, как сказала Фредерика. И ничто не сможет помешать ему предаваться удовольствию.
И тебе тоже, мелькнула язвительная мысль.
Даже Фредерика называла сына хитрым и опасным типом. Похоже, в этом она права. Он всегда получает то, что хочет.
Но проблема заключается в том, подумала Хилда, что в данный момент я являлась добровольной жертвой его желаний. А что будет, когда я надоем Бертолду? Когда сексуальные отношения со мной наскучат ему и в его жизни появится более соблазнительная женщина?
Ведь я же довольно быстро заняла место Эстер. А в один прекрасный день кто-то займет мое место. Интересно, кто будет следующей? Может, Алексис Шеридан? Или для Бертолда это уже пройденный этап?
Нет, он не стал бы соблазнять чужую жену. Это не в его правилах. В области сексуальных отношений у Бертолда имеются свои нормы морали, исключающие адюльтер.
— Господи, да о чем ты думаешь? — несколько раздраженно спросил Бертолд, но как раз в этот момент в столовую вернулась Фредерика, неся кофейник.
Хилда решила, что надо пытаться хоть в какой-то степени самой распоряжаться своей жизнью.
— Я подумала, будет неплохо, если я пока поживу у вас, — заявила она, не дожидаясь, когда Бертолд попросит ее об этом. — Как вы считаете, Фредерика? В конце концов, это же ваш дом.
Фредерика наградила Хилду восхищенным взглядом.
— Прекрасная идея! Тогда мы сможем втроем ухаживать за ребенком.
— Втроем? — переспросил Бертолд, нахмурившись.
— Разумеется, — подтвердила Фредерика, разливая кофе. — В конце концов, ты отец Петл и должен принимать участие в ее воспитании.
— Гм, но ты же знаешь, мама, что у меня нет времени. Я очень много работаю.
Фредерика и Хилда обменялись понимающими взглядами.
— Значит, в будущем тебе придется работать поменьше.
Внезапно, неожиданно для обеих женщин, Бертолд улыбнулся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ты абсолютно права, мама. Так и будет, но, боюсь, не сегодня. Я захватил с работы кое-какие бумаги, требующие тщательного изучения. А вот завтра я в вашем полном распоряжении. Спокойной ночи, малышка. — Бертолд послал Петл воздушный поцелуй и поднялся из-за стола. — Если понадоблюсь, я у себя в комнате.
У Хилды все сжалось внутри от этих слов, и она всеми силами старалась не встретиться с ним взглядом. Когда он уходил, сделала вид, что поглощена захватывающим процессом размешивания сахара.