Читать интересную книгу Мустанг - Гарольд Роббинс

— Я этого еще не знаю. С цифрами работают.

— А вот я знаю. Ожидается, что цена подскочит на пятьсот долларов. Если это произойдет, то базовая модель без всяких излишеств обойдется покупателю в шесть с половиной тысяч долларов. На двести пятьдесят долларов дороже аналогичной модели «Джи-эм» и почти на пятьсот — «Крайслера». Мы вылетим из седла, еще не добравшись до рынка.

— В Америке производство стоит дорого, — подал голос Бикон.

— Дороже, чем для «Джи-эм» и «Крайслера»? — полюбопытствовал Анджело.

— Большая тройка жертвует нормой прибыли, набирая на объеме, — заметила Роберта. — Мы на такое пойти не можем.

— Сможем, если захотим, — Анджело встал. — Господа... и дама, мы должны снизить фонд заработной платы компании на пятнадцать процентов.

— Первым результатом станет забастовка, — возразил Бикон.

— Отнюдь. Потому что зарплату производственников, объединенных профсоюзом, мы уменьшать не будем. У компании разбухший управленческий аппарат. Слишком много клерков и счетоводов. Надо их сократить.

Профессор Мюллер, административный директор фонда Хардемана, покачал головой.

— Соотношение белых воротничков и синих у «Вифлеем моторс»... извините, у «ХВ», примерно такое же, как и у остальных автомобилестроительных компаний.

— Правильно. У них тоже плохое соотношение. Тоже разбухший управленческий аппарат. Разница лишь в том, что они еще могут себе такое позволить, а мы — уже нет.

— И с чего ты предлагаешь начать? — спросил Лорен.

— Прежде всего необходимо отказаться от услуг местной бухгалтерской фирмы, которую нанял Номер Один, чтобы скрывать свои делишки. Они послали «Шизоке» вопросник на сорок страниц. Я выбросил его в мусорное ведро. Помимо того, что подобные вопросники японцы находят оскорбительными, для получения затребованной этими счетоводами информации ушли бы тысячи часов рабочего времени. Причем большая ее часть никому не нужна. У меня нет статистики, но я готов поклясться, что двадцать процентов рабочего времени белых воротничков уходит на составление планов и прогнозов. У себя на столе я тоже обнаружил вопросник. Кто-то хотел знать, сколько я намерен потратить на деловые поездки, на расходные материалы и на многое другое в третьем квартале 1982 года. Черт, да я не знаю, будет ли существовать в восемьдесят втором году наша компания. Откуда же мне знать, сколько я потрачу на скрепки для бумаг? Это все эм-де-у (магистр делового управления), друзья мои. Сколько их у нас? А сколько из Гарварда? Гарвардских надо уволить всех, из остальных — семьдесят пять процентов. А следом за ними тех, кто тратит время на составление отчетов и подбор статистических данных для эм-де-у. Нам нужны люди, которые знают, как делать автомобили... и бытовую технику, раз уж компания этим занимается. Покажите мне человека за столом, который не может отличить торцевой гаечный ключ от молотка с круглым бойком, и я вам скажу, что его можно увольнять безо всякого ущерба для компании.

— Радикальная перестройка, — пробормотал профессор Мюллер.

— Какая к черту «радикальная перестройка»! — воскликнул Анджело. — Я говорю лишь о том, что пора срезать жирок. Я говорю о том, что пора уменьшить накладные расходы. Я говорю о том, что необходимо снизить цену корпуса и силового каркаса «ХВ-стэльена». Я говорю о выживании компании!

Анджело сел. И тут, к удивлению присутствующих, поднялась Роберта.

— Не берусь утверждать, прав мистер Перино или нет. Но одно я отметила, а вам известно, что в бизнесе я не новичок. Несколько лет Номер Один изображал, ч, о он руководит компанией, и блокировал любое начинание моего мужа, направленное на переход к более современным методам управления. Так вот, Номер Один ушел. Его преемник, некоторые зовут его Номер Три, теперь волен вводить эти изменения. Я знаю, что он подробно рассматривал некоторые из вопросов, затронутых мистером Перино. Полагаю, в чем-то он согласен с мистером Перино, в чем-то нет.

В любом случае он знает, что нужно делать. — Роберта помолчала, тепло улыбнулась Лорену. — Я не уверена, что мой муж сможет отличить торцевой гаечный ключ от молотка с круглым бойком. Я знаю, что он не знаком с принципами действия роботов-сварщиков. Но для этого у нас есть мистер Перино. И мистер Бикон. Для блага компании я предлагаю администрации не указывать инженерам, как делать их работу, а инженерам не лезть в управленческие дела. Она села. Лорен долго молчал, а потом его губы разошлись в улыбке.

— Видите, почему я на ней женился. Вот вам одна из причин. — Он повернулся к Анджело. — Я хочу слетать с тобой в Японию. Увидеть новый автомобиль и, как ты и предлагаешь, поездить на нем. — Он посмотрел на Бикона. — Обрати особое внимание на контроль качества, Пит. Анджело прав, говоря, что мы не можем допустить отваливающихся дверей или текущих ветровых стекол.

Лорен оглядел сидящих за столом, все более входя в роль арбитра.

— Извините, что пришлось собрать вас сегодня, но вы сами видите, что стоящие перед нами проблемы не могут ждать.

5

Роберте удалось отловить Анджело.

— Найди что-нибудь, что Лорен может изменить в конструкции автомобиля, — попросила она. — Сообщи мне, а уж я скажу ему. Он должен думать, что тоже вносит свою лепту.

Анджело кивнул.

— Где ты проводишь этот вечер?

— На Северной улице города Гринвич, штат Коннектикут, — ответил он. — Мои дети спали, когда я уезжал, но сегодня они еще увидят своего папочку. Кроме того, у нас гостят мои родители.

— Как же ты сможешь так быстро вернуться? Анджело широко улыбнулся.

— Я снижаю расходы. Зафрахтовал самолет и заказал лимузин.

Роберта рассмеялась.

— Сукин ты сын. Выкрои для нас время, дорогой. Обязательно выкрои. Для нас двоих.

6

Если и существовало гринвичское светское общество, то Алисия Гринуолд Хардеман, несомненно, входила в число его самых уважаемых членов. Жила она на Раунд-Хиллроуд в белом особняке, построенном в семидесятых годах прошлого столетия. Первому его владельцу принадлежали сотни акров окрестных земель. Господин Мид сколотил состояние на морских перевозках. Его портрет по-прежнему висел над камином, а в городе жили многие его потомки.

Алисия, первая жена Лорена Хардемана Третьего и мать Бетси, и в сорок семь лет сохранила стать и красоту. После развода она получила приличную сумму денег. Ей принадлежало пять процентов акций «ХВ моторе, инкорпорейтед». Однако если бы компания пошла ко дну, трастовый фонд, учрежденный в те времена, когда Номер Один и Номер Три чувствовали себя в большей безопасности, чем Номер Три и «ХВ» нынче, смог бы обеспечить ей привычный образ жизни. Более того, удачные инвестиции существенно повысили ее годовой доход. Так что в денежных вопросах волноваться ей было не о чем.

На новогоднюю вечеринку Алисия надела длинное парчовое платье в золотисто-зеленых тонах. Курила она «кэмел» без фильтра, пила чистый джин с кубиком льда.

— Анджело! А вы, должно быть, Синди! Я так рада, что вы пришли. А вы — доктор и миссис Перино? Добро пожаловать! Прошу вас... Моя дочь Бетси Хардеман... ван Людвиг, называйте ее, как вам больше нравится.

— Спасибо, мама, — улыбнулась Бетси. — Хорошо же ты меня представляешь. С Анджело и Синди я встречалась. Рада познакомиться с вами, доктор и миссис Перино. Что бы вы обо мне ни слышали, возможно, это правда.

— Мы слышали о вас только хорошее, — поклонился доктор Перино.

Коротенькое красно-оранжевое с тонкими зелеными и темно-синими полосами вязаное платье облегало тело Бетси, как вторая кожа.

— Я бы предложила тебе выпить, Синди, и еще предложу после того, как...

— В апреле, — уточнила Синди.

— Поздравляю, — последнее относилось и к Синди, и к Анджело.

— Мы очень гордимся нашими внуками, — заметила Дженни Перино.

— А я горжусь своим сыном. — Бетси коротко взглянула на Алисию и Анджело. — Я рассчитываю, что мама и Анджело позаботятся, чтобы он унаследовал все, что ему положено.

— Не уверен, что я как-то могу на это повлиять, — усмехнулся Анджело.

— Можешь. — Взгляд Бетси стал жестким. — Думаю, ты проследишь за тем, чтобы мой отец побыстрее отправился в мир иной.

— Бетси всегда была трудным ребенком, — ледяным тоном осекла ее Алисия. Бетси дала задний ход.

— Разумеется, фигурально выражаясь. Доктор Перино улыбнулся.

— Мы понимаем, что все выражаются фигурально и любят говорить загадками. Но почему? Я смог поступить в медицинский институт только потому, что во времена сухого закона мистер Хардеман Первый был в числе тех, кто покупал спиртное у моего отца. Кто больший нарушитель закона, продавец или покупатель? О тех временах мы предпочитаем больше не говорить. Мы не говорим, кто взорвал Джо Уоррена, не так ли? Джо Уоррен — это Генри Беннетт «Вифлеем моторс». Но он умер в очень удачный момент. Генри Форду Второму пришлось приложить немало усилий, чтобы избавиться от этого бандита, что служил его деду. Номеру Один повезло больше. Джо Уоррен погиб при загадочном взрыве, объяснить который никто так и не смог. Отношения Хардеманов и Перино имеют давнюю историю. Я не думаю, что мой сын должен гнуть спину перед кем-то из Хардеманов. Без Перино не было бы и Хардеманов.