никому не ведомо. Но если кто и сумеет привести нас к острову, то только они.
– И корабль нужен, – подал голос Максимилиан. – Я слышал, что в том месте, где остров стоит, река дюже широкая, на плоту или лодчонке доплыть не получится.
– Значит надо у кого-то помощи просить, – грустно констатировал я, понимая, что попал в переплёт, из которого так просто не выбраться. С другой стороны, мне то какая забота. Это игра, а вот если я буду относиться к ней недостаточно серьёзно, то в реальности меня могут ожидать действительно плохие известия.
При мыслях о Кнопке сердце как будто бы сдавило. Я представил себе её маленькое тело, опутанное проводами медицинских приборов и сразу же неприятно запершило в горле. Именно поэтому я прослушал последнюю фразу, сказанную Бабой Ягой. Из собственных раздумий меня вывело лишь системное сообщение, как всегда возникшее прямо перед глазами.
Поздравляем. Первое задание квеста «Смерть Кощея» выполнено. Отправляйтесь к Финисту Ясному Соколу и попросите его о помощи.
– Подожди, чего ты сказала? – ошарашено посмотрел я на Бабу Ягу.
– Я сказала, что просить помощи надо у Финиста Ясного Сокола, – взгляд старушки был абсолютно безмятежным. – Нас он не послушает, а ты наверняка сможешь убедить его в том, что так можно выиграть всю войну разом.
Отличный план! Из серии «Давайте устроим переполох и посмотрим, что из этого получится». Впрочем, раз игровая система приняла предложение за выполнение задания, значит какое-то рациональное зерно в сказанном всё-таки было.
Кроме того, Финист явно не простой одноклеточный игровой персонаж. Если я окажусь рядом с ним, то можно будет апеллировать Турецкому, что и его задачи мной потихонечку выполняются.
– Когда летим? – обречённо спросил я, понимая, что пока явно у меня нет лучшего выхода, чем покориться судьбе и плыть какое-то время просто по течению.
– Завтра, – ответила Баба Яга. – Сегодня уже поздно, да и негоже являться ко двору князю в таком виде.
Старушка кивнула в сторону Василисы с Максимилианом, но получила в ответ лишь презрительное фырканье.
– Подыщу им какую-нибудь приличную одежду, – не обратила внимание на девушку Баба Яга. – А с утра в путь!
* * *
– Знаешь, Честер, самое противное чувство в мире, понимать, что у тебя нет своего угла, – Баба Яга шумно высморкалась в наволочку, которую почему-то использовала вместо носового платка. – Там, в «Берлоге» у меня была своя полянка, на которой стояла избушка. Я же там каждый кустик знала, каждой кочке радовалась… А потом…
Баба Яга шумно вздохнула, глядя куда-то вдаль, туда, где уже спряталось палящее солнце.
Избушка приземлилась на поляне в лесу самостоятельно. Выяснять, где именно, мне не очень хотелось, да и зачем? Сам я на местности ориентировался плохо, вернее совсем никак, встроенная в интерфейс мини-карта сильно ситуацию не проясняла. Всё, что я понял, город остался где-то далеко позади, а вокруг поляны на многие километры простирался густой лес.
Василиса с Максимилианом наелись малины, заросли которой обнаружились у входа в лес, и завалились спать.
Причём, что удивительно, Василиса всё-таки надела длинную полотняную рубаху, оставшись в образе симпатичной девушки, а Максимилиан обернулся обратно в жабу.
Спрашивать о причинах такого поведения я ни у кого не стал, вопросов и без этого накопилось миллион, но отвечать на них никто не торопился.
Судя по всему, единственный, кто более-менее точно мог рассказать о происходящем, был Чуй, но его ещё найти надо. Если честно, я сейчас мечтал о том, чтобы меня выкинуло из игры, я оказался в палате, под одеялом, и мог спокойно поразмышлять обо всём происходящем. Здесь, в игре, для спокойных размышлений какая-то не совсем благоприятная обстановка, а лёжа на больничной койке и глядя в белый потолок, заниматься больше ничем не хочется.
В конце концов, может быть, кто-то из сотрудников Системы сумеет рассказать мне что-то полезное или хотя бы отдалённо имеющее отношение к делу. Если уж наши доблестные правоохранительные органы так сильно заинтересованы в моем пребывании в игре, то пусть хотя бы информацией поделятся. А то пока у меня голова кругом идёт от ежеминутных вводных, в которых я ровным счётом ничего не понимаю.
Так что Максимилиан с Василисой мирно спали в избушке, а мы с Бабой Ягой сидели на крыльце. Я надеялся на то, что меня всё-таки выкинет из игры автоматический механизм усталости, а старушка просто нашла свободные уши. Ей очень хотелось с кем-нибудь поделиться наболевшим, а собеседники в последнее время явно находились в дефиците.
– Ты не представляешь наш шок, Честер, когда реальность вокруг начала рушиться! – от волнения голос Бабы Яги начал подрагивать, и непроизвольно я погрузился в картину локального апокалипсиса. Слова старушки стали звучать глуше, напоминая чем-то закадровое сопровождение к документальным кинолентам.
– Вековые сосны, – продолжала свой рассказ старушка. – Сосны, которые, казалось, были всегда, вдруг начинают съёживаться и плавиться, как дешёвые восковые свечки от сильного жара. Трава чернеет прямо на глазах, превращаясь в чёрную липкую жижу. Вывернутые корни. Ломающиеся кусты. Ветки падают в тёмное месиво, ещё секунду назад бывшее изумрудным ковром, и тонут в нем, превращаясь в такую же грязь. В какой-то момент я подумала, что все рассказы про богов и их беспощадный гнев – это правда, и этот ужасный миг наступил. Наступил конец света!
Голос Бабы Яги дрожал от возбуждения, а я действительно видел описываемые старушкой ужасы, против своей воли погружаясь в другую реальность.
– У меня померкло в глазах, – теперь голос Бабы Яги стал тише. – Я попыталась протереть их руками, но оказалось, что мои руки тоже плавятся. Ты представляешь это, Честер? Я смотрела на свои руки, а они прямо на глазах теряли форму и превращались в дым. И мне стало страшно. Так страшно, как ещё никогда не было.
Меня передёрнуло. Не знаю, то ли от страха, то ли от вечерней прохлады. В любом случае, рассказ Бабы Яги получился очень натуралистичным и одновременно ужасным. Я задумался, как должно быть страшно смотреть на мир, разрушающийся на твоих глазах. Вот, буквально только что всё вокруг было понятным и привычным, а уже в следующую секунду вселенная взрывается на миллион ярких осколков. Или ещё хуже. Неотвратимо медленно превращается в океан чёрной беспросветной грязи.
– В какой-то момент моё сознание померкло, – продолжала тем временем свой рассказ Баба Яга. – Я не помню, как именно это произошло, но следующий раз я осознала себя в просторной комнате на кровати. Мне показалось, что мы попали в параллельный мир, очень уж необычно выглядел наш дом и всё его содержимое.