— Они могут это сделать?
— Я плачу им кучу денег, чтобы они занимались подобным дерьмом, так что да. Об этом позаботятся.
Делаю глубокий вдох, и мои плечи опускаются от облегчения на выдохе.
— Спасибо.
Последнее, чего я хочу, это чтобы люди ассоциировали меня с репутацией Зандерса, думая, что я еще одна из его случайных шлюх, но еще больше я не могу потерять свою работу. Дело даже не в том, что это то, что я люблю делать или к чему испытываю страсть, а в том, что благодаря гибкому графику я могу проводить много времени дома, занимаясь тем, чем увлекаюсь. А это — проводить все свое свободное время в приюте для собак. Я не могу придумать слишком много других работ, где я могла бы неделями находиться дома и не работать.
— Что случилось со всем этим «ты никогда не врешь»? — спрашиваю я ни с того ни с сего, все еще совершенно сбитая с толку и в полном замешательстве от того, что только что произошло. — Все, что там было, показалось мне ложью, — показываю в сторону бара.
Зандерс пожимает плечами.
— Иногда, чтобы получить то, что я хочу, необходима маленькая невинная ложь.
— Получить то, что ты хочешь?
— Да. Получить то, что я хочу. А я хотел, чтобы ты ушла от тех людей. Они не твои друзья, если ты так думаешь.
— Я знаю. Я просто… мне трудно… — Если я объясню, что мне трудно завести настоящих друзей, потому что большинство людей, которых я встречаю, хотят использовать меня, чтобы сблизиться с моим братом, то мне придется рассказать Зандерсу, кто мой брат, а я пока не хочу, чтобы он знал. — Неважно.
Зандерс молчит, позволяя мне продолжать, если я захочу, но вместо этого я в замешательстве хмурю брови, мои глаза сужаются в щелочки, когда я смотрю на прекрасный экземпляр мужчины передо мной.
— Почему ты так добр ко мне?
Зандерс пожимает плечами, застенчиво отворачиваясь от меня, что кажется необычным. У этого парня нет ни капли застенчивости.
— Насколько я помню, ты пытаешься испортить мне работу на весь сезон, и мы терпеть друг друга не можем, — продолжаю я. — Так зачем же помогать мне?
Застенчивость мгновенно исчезает, когда полный похоти взгляд Зандерса переходит на меня.
— Ты думаешь, я терпеть тебя не могу? — он делает два неторопливых шага ко мне, словно выслеживая добычу. — Если так, то почему я не могу перестать нажимать на эту чертову кнопку вызова в самолете, зная, что ты появишься?
«Эм, потому что пытаешься превратить мою работу в кошмар?»
— Если я терпеть тебя не могу, — он делает еще один шаг вперед, сокращая расстояние между нами, — тогда почему я не могу выбросить тебя из головы? Почему не могу перестать думать, какая ты на вкус?
Его взгляд опускается на мои губы. Упомянутые губы приоткрываются, чтобы что-то сказать, но слова ускользают от меня.
— Если я терпеть тебя не могу, — Зандерс подается вперед, не оставляя абсолютно никакого места между нашими телами, — тогда почему единственной моей мыслью каждую минуту каждого дня в течение последней недели была мысль о том, каково это — трахнуть тебя?
Он нависает надо мной, его глаза мечутся между моими, пытаясь прочесть мои мысли, но даже я понятия не имею, о чем сейчас думаю.
— Я хочу трахнуть тебя, милая, — мягко добавляет Эван.
Мой разум захлестывает неверие, но в то же время по мне пробегает толчок искренней уверенности. Этот парень, на которого, наверное, бросилась бы любая девушка в Северной Америке, выбирает меня. Конечно, он выбирает меня просто на одну ночь, но все равно, я не ожидала такого.
Как бы то ни было, я не собираюсь терять работу из-за спортсмена, который забудет о моем существовании, как только все закончится.
— Ну, а я тебя терпеть не могу, — говорю я в надежде, что это поможет мне снова установить границы.
Вместо этого с его ухмыляющихся губ срывается глубокая усмешка, прежде чем парень прикусывает нижнюю губу.
— Я тебе не верю.
Большим пальцем Зандерс скользит по моей скуле, но, несмотря на то, что его прикосновение обжигает все мое тело теплом, я не беру назад свое заявление.
— Кроме того, — продолжает он. — Допустим, это правда, и ты меня терпеть не можешь. Секс основанный на ненависти — лучший секс в любом случае.
Я не свожу глаз с золотой цепочки на его шее, зная, что не могу смотреть парню в глаза. За блестящим металлом черные вихри его татуировок сливаются с глубоким оттенком его кожи. Все это так прекрасно отвлекает.
— Что скажешь, Стиви? — Зандерс приподнимает мой подбородок одним пальцем, возвращая мой рассеянный взгляд к себе. — Одна дикая ночь.
Его губы приподняты в зловещей ухмылке, в глазах дьявольское обещание.
Хочу ли я этого? Да, черт возьми. Должна ли я? Абсолютно нет.
Его репутация — первый тревожный звоночек, напоминающий мне об обещании, которое я дала себе, что больше никогда не буду встречаться со спортсменом. Их атакуют поклонницы, охотницы за майками, просто надеющиеся на свою очередь. Но боже, можно не сомневаться, что он точно знает, что делать, и уже давно никто меня как следует не заводил. Конечно, есть фиолетовая игрушка в моем гостиничном номере, но насколько было бы лучше с настоящей штуковиной.
Я хочу сказать «да». Моя вагина хочет, чтобы я сказала «да».
«Скажи «да», Стиви. Это только на один раз».
— Нет, — говорит за меня мой мозг. — Нет, спасибо. — За этим следует снисходительное похлопывание по груди, когда я делаю шаг назад и отдаляюсь от него.
В том, что я сейчас говорю или делаю, нет подлинной уверенности. Это все притворство, потому что я чертовски волнуюсь.
Губы Зандерса изгибаются в довольной усмешке. Он слегка приподнимает подбородок, его полные озорства глаза смотрят на меня, и я уверена, что мой отказ — это именно то, чего он ожидал. Ему нравится, что я не поддаюсь ему, но мне это начинает нравиться все меньше и меньше.
— Предложение остается в силе, — говорит Эван, делая шаг назад и небрежно засовывая руки в карманы. — Просто дай мне знать, когда будешь готова уступить.
«Никогда» — это то, что мой мозг хочет, чтобы я сказала.
— Как насчет никогда?
— Никогда? — повторяет он, поднимая брови, словно испытывая меня.
Я сглатываю.
— Угу.
— Значит, — он снова делает медленные властные шаги ко мне, но на этот раз я отступаю в том же темпе, пока не упираюсь спиной в кирпичную стену бара позади меня, его мускулистое тело прижимает меня к ней, — ты никогда не захочешь, чтобы я тебя поцеловал? — Его губы задерживаются прямо над моими, и я почти чувствую их мягкость и тепло.
Задумавшись на мгновение, я перевожу взгляд на его губы, когда парень проводит языком по нижней губе, смачивая ее.
Я продолжаю завороженно смотреть на это движение, пока робко качаю головой, чтобы сказать ему «нет».
«Это наглая ложь, Стиви».
Мое тяжелое дыхание и быстро вздымающаяся грудь противоречат медленным, ровным вдохам и выдохам, проходящим через тело Зандерса. Хотя мы так тесно прижаты друг к другу, можно было бы не понять, где заканчиваюсь я и начинается он, если бы не совершенно разный темп дыхания.
Его тело большое и властное, удушающее самым восхитительным образом.
Парень давит на меня прямо над вершинами моих бедер, заставляя все мое тело болеть, наконец-то ощутив то, что мне посчастливилось только увидеть.
Эван откидывает мои беспорядочные локоны с лица. Подушечкой широкого большого пальца нежно проводит по раковине моего уха, задевая серьги, и по моему позвоночнику пробегает непрошеная дрожь желания.
— И ты никогда не захочешь, чтобы я прикасался к тебе? — мягко спрашивает Зандерс.
Мой рот открывается, мне нужно наполнить легкие кислородом, но в этом переулке его не хватает.
Прикоснуться ко мне? Я хочу, чтобы он прикасался к каждому дюйму моего тела, но если судить по текущей реакции моего тела на то, что я чувствую в одежде, то не думаю, что смогла бы вынести его прикосновения обнаженной.
— Нет, — шепчу я ложь, хотя надлом в моем голосе говорит о полной противоположности моих слов.