в паучихе пробудился дух соперничества.
– Хелин, а ты чем занималась до нашей встречи? – успокоившись, спросила демонесса.
Представительница Уныния задумчиво смотрела на камин.
– Хелин!
Девушка вздрогнула. Пустые глаза вернулись к жизни:
– Извините, отвлеклась… Какой был вопрос?
– Чем ты занималась до нашей встречи?
– Поиском себя… своего предназначения. Видимо, как и во время смертной жизни, мне это не очень удается, – печально произнесла заклинательница.
– Хорошее дело, – поддержал девушку Кимар. – Когда же еще его искать, если не сейчас?
– А помимо поисков что-то еще было в твоей жизни? – пыталась узнать баронесса.
– Я художница.
– И в каком стиле ты пишешь? – Неамара задала уточняющий вопрос, так как немного понимала в искусстве и покупала работы известных мастеров.
– Гротескный символизм.
– Чего? Что только от уныния и безделья не придумаешь, – отвлеклась Ферга от двух надкусанных сарделек, которые она держала одновременно в разных руках.
– Знаешь, со мной даже к гротеску прибегать не придется, – заметил Деос. – Все от природы увеличено, где надо. Вот, к примеру, изобразить меня богом наслаждений ты можешь? – он сделал величественное выражение лица.
– Вполне. Это не должно составить труда. Заказчики часто обращались ко мне с подобными просьбами, – ответила Хелин.
– С натуры, полностью обнаженным? – заулыбался черт.
Америус поперхнулся чаем.
– Такой опыт у меня был. Можно повторить, – спокойно отозвалась заклинательница. И этот вопрос не помог выведать, есть ли у нее эмоции.
– Ты еще упомянула, что училась в какой-то академии Уныния. Где она находится? – прервала полет фантазии Деоса Неамара.
– Не в Тельвейс-Ан-Тире? – выдавил из себя темный маг, все еще борясь с попавшим не в то горло чаем.
– Да, именно там, куда мы направляемся. Какое-то время я училась магии у моего прославленного сородича Хайдара. Он говорил, что у меня врожденный дар и врожденное нежелание учиться. Природную леность сложно побороть, ничего не поделаешь. Он был уже стар, а значит, близок к искуплению. Работал без устали и не щадил себя. Основал академию для представителей нашего рода, интересующихся магией. И было там всего лишь девять учеников… Я ушла через какое-то время, так и не доучившись. Наконец, впервые за долгое время у меня появилось желание сделать что-то важное, и я примкнула к вам. Надеюсь, я не перегорю слишком быстро, как это обычно бывает.
– А как насчет тебя, ядовитый бутончик? – спросил представитель Блуда, перевалившись на другой подлокотник стула, поближе к горгоне. Змеи на голове Фурии выдали ее раздражение. – Понял. – И Деос так же быстро вернулся на прежнее место.
– А вы, великодушная хозяйка этого имения? Расскажите, каково это – быть баронессой Дома Мерсерус? Как справляетесь с возложенными на ваши хрупкие плечи обязанностями? – снова понеслись из уст Деоса нескончаемые вопросы.
– Бывает непросто. Вы и сами сегодня заметили, что мне не удается делать все идеально. Но когда проблема появляется, я знаю, как с ней бороться, и к этому больше не возвращаюсь. Я не считаю управление и принятие решений невыносимым бременем. Сложнее в моей работе другое. Меня напрягает бездействие, свойственное руководящей должности. Именно бездействие физическое. И даже постоянные тренировки не могут заменить настоящего боя. Для меня такие задания, как это, сродни отдыху. Можно выпустить пар, вспомнить, с чего я начинала когда-то. И это помогает не терять форму в реальных боях, – договорила Неамара и обратилась к темному магу: – Кстати, о задании… Америус, я хочу узнать больше о коалиции, в которой состоял Сагелиос.
– Если бы я много знал о ней… Расскажу, скорее всего, поверхностные вещи, но, может, они помогут тебе составить общее представление. Сагелиос и есть основатель коалиции «Кифиаль Он Трезильс». Это закрытое сообщество. Войти в него могут только те, кто доказал свою безоговорочную преданность. Например, как я слышал, окончательное вступление в «Кифиаль Он Трезильс» сопровождается отрезанием пальца. Брр… – Америус передернул плечами. – Редкий извращенец этот Сагелиос. Знаю, что они алчны до скрытых знаний. И, уверен, знают многое, что неведомо другим. Члены сообщества постоянно отправлялись в разные экспедиции. Жаль, я и малейшей частицы не знаю об их открытиях, если, конечно, у них получилось что-то откопать.
Под конец трапезы сытые бойцы молча откинулись на стульях. Каждый задумался о чем-то своем. Некоторые из них уже дремали. Обсудив волнующие темы, демонесса вспомнила давно назревший у нее вопрос, который не касался соратников или их общего дела:
– Кимар, как думаешь, почему в нашем мире, мире грешников, так много вседозволенности?
Бык вздрогнул, отвлекшись от своих мыслей. Он положил локти на стол, еще какое-то время размышляя над вопросом огненной воительницы.
– Не знаю, как представляют наш мир смертные; возможно, в виде горящих котлов или изощренных орудий пыток. Но как это способно направить заблудшие души на путь истинный? А вот когда ты начинаешь видеть в искушенном мире весь ужас, то это подталкивает к тому, чтобы работать над собственной душой. Прозрение наступает тогда, когда ты начинаешь замечать дурное во вседозволенности. Усвоит ли душа урок, бесконечно варясь в котле с кипящей водой? Осознание должно идти из глубины, а не держаться на телесных муках. Во вседозволенности открывается прозрение. Заметьте, Темные владения и созданы для очищения души. Сможет ли Гордыня при всей полноте власти относиться достойно к другим? Сможет ли Уныние преодолеть давление своих земель и начать действовать на благо радости? Сможет ли Зависть полюбить данное ей и найти покой в удаленных болотах, подавив ненависть к более зажиточным расам? И сможет ли Блуд в мире порока отказаться от плотского в пользу духовного?
– В этом есть доля истины, я полагаю, – задумался над его ответом Деос.
– Благодаря нашему сражению с озерным чертом ко мне пришло вдохновение, – вдруг пробудилась Хелин. – Картина будет называться «На крючке у собственной слабости».
– Даже спрашивать не стану, кто там будет изображен, – произнес Деос, обрадованный сюжетом будущего шедевра. – Если что, я готов ее выкупить.
Америус сжал губы и отвернулся, якобы невзначай, в сторону заинтересовавшей его скульптуры. Магу очень хотелось поскорей уединиться, чтоб хотя бы на время перестать быть объектом обсуждения соратников.
– Что ж, отряд, день был насыщенный. Чувствую, что сон постепенно завладевает моим разумом. – Неамара прикрыла рот рукой и зевнула. – Можете продолжать беседовать дальше, а мне еще надо поговорить с экономкой.
– Думаю, нам стоит последовать твоему примеру и отправиться на покой, – темный маг охотно поддержал баронессу, угадавшую его желание. – Завтра всем предстоит долгий путь.
Огонь в камине по-домашнему потрескивал и погружал в дремоту. Один за другим члены отряда вставали из-за стола и разбредались по комнатам. Вскоре трапезная опустела, а угли медленно догорали, оставляя лишь воспоминания о теплом вечере.
*