Я чуть не послала его лесом, полем и так далее вместе с его советами, но смогла удержать лицо и кивнуть.
— Обязательно.
Когда лекари и советники убедились в моей полной мужской состоятельности (лучше бы проверили, встанет ли у меня на девицу — потому что вряд ли) и ушли, Ванхи осторожно предложил:
— Я мальчиков в гареме, господин, тогда приготовлю?
Я на него посмотрела очень красноречиво, думала, сорвусь. Но нет, сдержалась…
Ванхи не внял.
— Хотите, сам вам лучших отберу. Если вы забыли, то я, господин, отлично помню ваши предпочтения…
— И много их там? — вдруг поинтересовалась я. — Мальчиков?
Оказалось, около ста.
У меня это в голове не укладывалось. Сто евнухов для принца? Чем они там занимаются, когда меня нет? И…
— И что, все такие же красивые, как ты?
Ванхи порозовел и улыбнулся.
— Благодарю, господин. Разные… Но в основном как я, да.
Где они нашли сотню модельных красавцев да ещё и скопцов?
— И что… я… со всеми спал?
Ванхи хихикнул:
— Не разом, господин… Но… Государь был очень щедр и боялся, что вам станет одиноко.
Поэтому подарил мне сотню наложников. Поистине королевский подарок!
— Тогда понятно, почему слух пошёл, — пробормотала я. По всему получалось, что гарем и правда придётся посетить, чтобы канцлеру не к чему было придраться. Хотя бы разок — посмотреть, как оно там. Спать я ни с кем, конечно, не собиралась. Пусть думают, что у меня Ли для этой цели — свечку-то над нами никто не держит, а с такой репутацией принца, даже если телохранитель будет утверждать обратное, никто ему не поверит. Влюбился наследник, бывает! Кое-кто же так рьяно этого добивался.
После осмотра я никак не могла успокоиться. Тренировок уже было достаточно, я и так еле двигалась, потому, чтобы не терять время, решила повторить иероглифы и почитать — что-нибудь полезное на этот раз, а не стихи. Есть у них тут энциклопедии?
Мне казалось, нет ничего проще — отправлю Ли в местную библиотеку, он всё принесёт, он-то лучше знает… ну, как тут дела с энциклопедиями обстоят.
Ли меня выслушал и твёрдо сказал, что в архив его не пустят. Принца — да, а телохранителя — нет.
Оставалось послать туда старшего евнуха — для тех, кто рангом ниже, дверь была закрыта. Но Ванхи не умел читать, так что… Я решила: ладно, прогуляюсь. Вечер, ветер стих, солнце медленно садится, сады в такое время очень красивы, полюбуюсь, свежим воздухом подышу…
От покоев принца до архива идти оказалось довольно далеко — наверное потому, что Ли вёл меня террасами, где были разбиты эти самые сады, на которые я любовалась, а не через главный двор, навевавший тоску.
И где-то на полпути случился казус.
Перед нами неожиданно возникла группа придворных — юноши, богато одетые, шестеро. Я не обратила на них внимания: дорога широкая, как-нибудь разойдёмся. Шла, задумавшись, Ли чуть позади, как и полагается телохранителю.
И не заметила, как один из юношей заступил мне дорогу.
Думаю, он меня толкнул. Точно не помню — но в результате я полетела на землю, в цветы на обочине. До сих пор помню, они напоминали нарциссы, крупные бутоны на тонких стеблях, и пахли терпко.
Без Ли во всём этом ворохе одежд я бы не встала. Ли мне и помог — не глядя, отведя взгляд, такой он правильный слуга. А я слышала, как посмеиваются юные придворные, особенно тот, кто меня толкнул. Слышала и кипела от ярости.
Но лицо пришлось держать и здесь. Я даже извиниться собиралась, когда услышала:
— Наш принц бессилен во всём, точно младенец, — говорил толкнувший меня юноша. Ярко-алый халат на нём был расшит фениксами и блестел так, что смотреть тяжело. — Он и ходить не может. Какая печаль для его царственного отца!
— Наш, как же! — поддакнул кто-то из придворных. — В Рё-Ка совсем сдурели, раз пригрели его ведьму-мать.
Я отстранённо удивилась: император был вежлив с послом Рё-Ка, а за глаза его придворные поносят королеву?
Этот балаган надо было прекращать.
Я выпрямилась, оттолкнула руку Ли, подошла к зачинщику — он всё ещё заступал мне дорогу — и в лоб спросила уже без всяких извинений:
— Ты кто?
Повисла тишина. Улыбка на лице юноши сменилась недоумением, — но появилась снова.
— Ах, наш принц не только силой скорбен, но и памятью?
Снова смех.
Он кто-то влиятельный, думала я. Наверное, сын какого-нибудь министра или советника. У них же не только дочери и племянницы имеются, чтобы на отбор отправить, но и такие вот оболтусы — чтобы принца оскорблять, очевидно.
— Я должен помнить каждую собаку, которая меня облаяла? — протянула я. И обидно фыркнула.
Наверное, принц раньше так себя не вёл — юноша опомнился, лишь когда я отошла на несколько шагов от их компании и приблизилась к пруду. У такого же, но в моём саду, я любила кормить карпов — так что Ли носил с собой хлебные крошки специально для рыбок. Здесь они тоже водились, суетливые и яркие, очень красивые.
До юноши-зачинщика, наверное, долго доходило, зато вспыхнул он моментально. Только обернулся ко мне — мгновения не прошло, а он уже стоял рядом и тряс меня за грудки, довольно сильно, между прочим. Ли взялся за меч, но я мотнула головой: «Не смей».
Друзья юноши тоже подошли и весело наблюдали. Для них всё это было представлением. Неужели наследный принц участвовал в этом безобразии раньше? В роли шута?
— Если бы не твой титул, гадёныш, — шипел юноша, брызгая мне слюной в лицо, — я бы вызвал тебя на дуэль. Не боишься, что однажды в тёмном углу тебя случайно кто-нибудь прирежет?
Ого, думала я. Не боишься, что я тебя императору сдам? Ты же вслух только что признался, что хочешь наследному принцу смерти. Да ещё и при свидетелях. Канцлер, для сравнения, делал это тихо, на ушко. А не так… неосторожно.
— За языком следи, — холодно приказала я. — И руки. Убери. Немедленно.
Он послушался, полагаю, инстинктивно — за это время я привыкла приказывать, и мне подчинялись. Это даёт человеку некоторую… уверенность, ею легко заразить окружающих. Ненадолго, конечно.
— Гадёныш, как ты смеешь?!
Неужели раньше принц молчал?
Я поправила ворот верхнего халата и чуть подвинулась так, чтобы грубиян оказался спиной к пруду. Он был слишком удивлён и ничего не заметил.
До него вдруг дошло, как заставить меня драться.
— А может, это ты меня вызовешь? У тебя нет чести, так что если я назову тебя ничтожеством, тебя это вряд ли заденет. Но если скажу, что твоя мать…
Он не закончил — я его толкнула. Достаточно сильно, чтобы он потерял равновесие… И да, полетел в пруд. К карпам.
Тучу брызг поднял… Юноши-придворные заахали, намокли, бедняги, Ли закрыл меня собой…
— У нас ещё остался корм для рыб? — поинтересовалась я из-за его плеча.
— Да, господин. — Ли протянул мне шёлковый мешочек.
Я высыпала крошки на ладонь — и бросила их прямо на барахтающегося в пруду грубияна. Вспугнутые карпы с большим энтузиазмом кинулись к угощению.
Пока придворные разбирались, кто вытащит товарища, а он отмахивался от рыб, я кивнула Ли, и он увёл меня подальше от этого безобразия.
— Кто это был? — спросила я позже.
— Младший сын канцлера, господин, Такихиро, — ответил Ли.
Я обернулась.
— Серьёзно? Канцлера?
Ли, не поднимая глаз, кивнул.
Я не смогла сдержать смех.
— Не повезло канцлеру с младшим сыном! И что принц… то есть, я раньше сносил подобное? Этот… Такихиро, кажется, был удивлён моим поведением.
Ли бросил на меня быстрый взгляд.
— Ваше высочество очень изменились после потери памяти.
Я окинула его взглядом с ног до головы, но объяснять Ли ничего не стал.
— Надеюсь, в лучшую сторону. Идём.
В архиве меня ждал облом. То есть нас с Ли пустили и книги выдали. Хотя на вопрос: «Что вашему высочеству угодно?» отвечать пришлось Ли, потому что я смогла с умным видом выдавить только: «Всё!», чем привела архивариуса в состояние абсолютного шока. Ах да, не архивариуса, их называют здесь «куродо». Любой работник архива (дико почётная должность) — это куродо. Как я поняла, по совместительству они писцы. Писать дворянам считается… ну… не слишком почётно. Наверное, поэтому принц такой неуч.