Их свел Господь в младые годы,
В самом расцвете юных сил.
Во Славу Русского Народа
Алексий* брак благословил.
Тринадцать лет невесте было,
А жениху шестнадцать лет.
Димитрий стал ей другом милым,
Любви Великой вспыхнул Свет!
В делах и помыслах едины,
Они сближались с каждым днем,
С Верой в Христа неодолимой,
В душе с Божественным Огнем.
Очарованья не нарушив,
Любовь всегда цвела для них.
И в двух телах носили душу
Единственную на двоих.
Благоволенье – Евдокия,
Жена Димитрия Донского…
Шли годы на Руси лихие —
Плач, стон от горюшка людского:
Пожар Москвы, Ольгерд да язва
Косила русских моровая.
Страдала Русь, так несуразно
Попав под гнет Орды Мамая.
Русь двести лет татар терпела!
Вновь поднялись полки Мамая.
Великий князь клич крикнул смело,
Войска на битву собирая.
Народ в волнении молился,
И во главе их Евдокия.
Димитрий день и ночь трудился,
Чтоб одолеть лихого змия.
Сам старец Сергий преподобный
Победу русским предсказал.
Благословил шаг бесподобный,
Как будет тяжек бой, он знал!..
Повел на поле Куликово
Свои войска Великий князь.
И потемнели воды Дона,
Людскою кровью обагрясь.
И был сентябрь. Тысяча триста
Восьмидесятый год уж шел.
Кровавый бой! И небо мглисто…
Татар Димитрий поборол!!!
Воскресла Русь Святая! Только
Почти все войско полегло.
Великий князь вновь в думах горьких,
Вновь омрачи лося чело.
Русь! В Испытанье тебе беды!..
Великий князь, Христом храним,
За Куликовую победу
Народ прозвал его Донским.
Князь весь израненный, в печали.
Но ликовал простой народ!
Жена с детьми его встречали
В Кремле у Фроловских ворот.
В память Победы Евдокия
В Кремле воздвигла славный храм —
Храм Рождества. Лики Святые…
Грек Феофан работал там.
В счастье и в радости, и в горе
Димитрий с Евдокией вместе.
Они вдвоем в житейском море.
Княгиня ликом все чудесней.
«Свете мой светлый», – звала мужа
С любовью нежной Евдокия.
Был муж ей, словно воздух, нужен,
Как неба своды голубые.
Они прожили душа в душу
Много счастливых ярких лет,
Обетов брака не нарушив,
Любить друг друга дав обет.
Господь детей послал им много —
Четыре дочери, семь сыновей.
Но жизни так трудна дорога,
Так много терниев на ней.
Великокняжеская пара,
России преданно служа,
В лучах божественного дара
Жила, добро творить спеша.
Вдруг лиры струны замолчали
И жизнь земная пронеслась…
Настал для русских день печали —
Умер от ран Великий князь!
Димитрию от роду было
Всего-то тридцать восемь лет.
От горя в жилах кровь застыла —
Померк для Евдокии Свет!!!
И Евдокия, став вдовою,
Подвижницы жизнь повела,
Но тайно, лишь сама с собою…
Монашества не приняла.
И государством управляла,
Как завещал покойный муж.
Василию тем помогала,
Не била в праздности баклуш.
Вдова Великая княгиня,
В роскошных княжеских одеждах,
Под ними – тяжкие вериги
Да власяница к коже нежной!..
Людская злоба клеветою
Ее гнала и в стыд, и в срам.
Молитвенно жила вдовою —
Она открылась сыновьям.
И те увидели вериги
Под пышной роскошью одежд.
Были разгаданы интриги,
И стало стыдно за невежд.
«Не верьте внешнему», – сказала
Мать потрясенным сыновьям,
«Во внешнем сути очень мало!
Вдовство несу достойно я!..»
Но враг коварный и живучий!
Сжигая все – дома, мосты,
Шли азиаты черной тучей
К границам Матушки-Москвы!
Христу взмолилась Евдокия!
Неужто вновь Москве гореть?
Как быть? Где силы взять такие,
Чтоб Тамерлана одолеть?!.
Василий – князь с бессильным стоном
Всем княжеством молиться стал.
И из Владимира икону
В Москву доставить наказал.
Икону встретили всем миром —
Как отвести Беду такую?!!
И Евдокия в плаче сиром
Молила Деву Пресвятую:
«Спаси нас, Матушка, – молилась
Пред Чудотворною иконой —
Подай, Святая, Божью милость —
Спаси от вражьей тучи черной!»
О, пощади же Русь Святую —
(Мольба услышана была!)
И Приснодева волю злую
От стен Московских отвела.
Увидел Тамерлан очами
Вдруг «Светозарную Жену»
И войско ангелов с мечами —
Погибель те несли ему.
От дремы сразу встрепенулся
И повернул войска назад,
И восвояси он вернулся,
Великим Ужасом объят.
Благодарила Евдокия
И с нею сын – Великий Князь,
Взирая на черты святые,
Перед иконой преклонясь.
Вдруг Светлый Ангел ей явился,
Чтобы поведать об Исходе.
Незрячий нищий исцелился,
К ней прикоснувшись при народе.
Княгиня свой народ любила!
В Обитель путь… Нет ярче вех!..
И по дороге исцелила
Тридцать недужных человек.
Давно в монахини стремилась
И сразу постриг приняла.
И Евдокия Евфросиньей
При постриге наречена.
Ведь Радость значит Евфросинья!
Великой Радостью была
Она для русских! Умной! Сильной!
Но через месяц умерла…
От роду пятьдесят четыре
Сравнялось инокине лет.
И заструился во всем Мире
Души ее прекрасной Свет.
Княгиню погребали в Храме,
В месте, что раньше указала.
Она прославилась делами —
При жизни Храмы воздвигала!
У гроба свечи зажигались
Сами собой. Она Святая!
У раки люди исцелялись,
Пред ней колена преклоняя!
И выбит на скрижалях узких
Княгини подвиг непосильный!
И Вечной Памятью для русских
Святое имя – Евфросиния!!!
2008
Диакон Андрей Алексеев
Покровительница Москвы
Когда-то в лихолетья час
Москвой ты чудно управляла,
И вся Москва к тебе взывала,
О мати, не остави нас!
А ты молитвой и постом,
Храм Божий в сердце созидая,
Свой град храня и укрепляя,
Шла во смиренье за Христом.
Ему подобно поруганья
И клевету перенося,
Благодарила за страданья
Его. За Ним свой крест неся.
И так духовно возвышаясь
Над суетой мирских утех,
Для Царства Божьего спасаясь,
Молила Господа за всех.
Тебя в твоих святых молитвах
Врачуя, утешал Христос,
Тебе давал победы в битвах
Оружьем покаянных слез.
Прошли года, Москва, Россия
Ужель забыли про тебя?
Ужель забыли, как просили
И звали матерью любя?
«Бог поругаем не бывает»,
Он «дивен во святых Своих»,
Он чрез века их возвышает
На месте идолов пустых.
Молясь под колокольный звон
Ко преподобной Евфросиние,
От всей Москвы, от всей России
Мы ей кладем земной поклон.
И как когда-то в грозный час
На дивный лик ее взираем
И со смирением взываем,
О мати, не остави нас!
Дивный храм для Евфросинии
Один купец давно когда-то
Решил весь город удивить.
До неба возвести палаты,
Чтоб всех вокруг собой затмить.
Подрядчик опытный нашелся.
За дело взялся он. И вот
Купец всем нужным обзавелся,
Работа дружная идет.
Фундамент есть, пора бы стены…
Но важных дел невпроворот.
Купца в Париж, в Неаполь, в Вену
Товар за прибылью зовет.
«Ты не скупись давай, Ванюша, —
Подрядчику он говорит, —
И грешную мою ты душу
Утешь работой сей». Велит
Распоряжаться он Ивану
И матерьялом и рублем.
А сам к чужим заморским странам
Спешит с груженым кораблем.
«Я стар, а ты, Ванюша, молод, —
Купец прощаяся изрек, —
Построй мне дом такой, чтоб город
Меня б во век забыть не смог»…
Немало времени проходит,
Купца все нет, и нет, и нет.
Работа уж к концу подходит,
Пред кем теперь держать ответ?
Но что там? Вижу вереницу
Больших заморских кораблей.
Купец спешит из-за границы
К родному берегу скорей.
Да, долгим было расставанье,
Но нам не важно, сколько лет.
Купец бежит с вопросом к Ване:
«Ну что, построил или нет?»
«Илья Григорьич, едем с вами.
Построен дом и вырыт пруд.
Там все увидите вы сами,
И вас в том доме гости ждут».
«Ну, едемте, Господь поможет».
Домчались. Площадь, храм, паром.
Купец понять никак не может,
Где его выстроенный дом.
«Я, Ваня, стал слабеть глазами.
Когда ты дом покажешь нам?» —
«Илья Григорьич, он пред вами.
Ваш дом вот этот Божий храм».
Застыл купец и слов не в силах
От изумленья произнесть.
Так в ту минуту поразила
Его о новом доме весть.
Звон колокольный дивно льется,
Огнем пылают купола,
Из храма пенье раздается —
Обедня только отошла.
В смятении купец садится
В карету. Говорит с трудом:
«Хотел бы я распорядиться,
Меня свезите в прежний дом».
Приехал, в кабинет поднялся.
Прилег. Заснул и видит сон.
Лишь миг, и будто оказался
В другом каком-то мире он.
Идет предивным светлым садом
И видит, чей-то дом стоит.
А с домом Ангел Божий рядом;
Он дом чудесный сей хранит.
Купец, молясь, перекрестился,
И в восхищении большом,
Дерзнув, с вопросом обратился