Читать интересную книгу Пепел победы - Анатолий Гончар

Да уж, такое вот медленное переползание и подтягивание можно назвать рывком разве что по затрате сил. Свободная рука цепляется за что попало, взгляд шарит в поисках места, с которого не соскользнет ступня. Хорошо еще, что давно не было дождей. Почва, и без того влажная, уходит из-под ног с явным желанием выскочить грязным ошметком.

— Камень! — Крик, раздавшийся за спиной, заставил Сергея оглянуться.

Башмаков, подавший сигнал опасности, застыл в неподвижности. Ниже по склону, набирая скорость, катился большой серый валун.

— Камень, — повторили другие.

Валун ударился о дерево, отскочил в сторону и благополучно застрял в ветках кустарника.

— Не шуметь! — скомандовал Ефимов Прошкину, топтавшемуся за спиной.

Понятно, что если противник где-то поблизости и видел машины, то появление группы спецназа не станет для него неожиданностью, но все же следовало начать соблюдать тишину как можно раньше.

— Не шуметь, стараться идти тихо. — Передав команду дальше по цепи, Виктор обошел каменный выступ, ухватился за корень, торчавший из земли, и в следующее мгновение едва не опрокинулся навзничь.

Корневище, схваченное рукой, вдруг с необычайной легкостью вылетело из земли. Взмахнув руками, Прошкин сделал шаг назад, на секунду замер в неустойчивом положении и все же устоял.

— Сучка!.. — прошипел он, встал на одно колено, вытер рукавом пот, стекающий по лицу, выпрямился и продолжил движение.

Через пару десятков шагов на пути выросла почти отвесная двухметровая стена, тут же переходящая в следующую, чуть пониже. Следуя за прапорщиком, Прошкин поочередно преодолел обе и оказался на склоне, все еще довольно крутом, но покрытом буйной растительностью. Он оглянулся, посмотрел вниз, увидел, как тяжело пыхтящий Айдаров, ухватившись за ветку, одновременно пытался найти опору правой ноге, и помахал ему ладошкой.

— Увидимся на вершине, — произнесли беззвучно шевелящиеся губы, после чего Прошкин поспешил догонять прапорщика, уходящего все выше и выше.

По красному от натуги лицу Шамиля текли струи пота, он тяжело дышал. На ужимки Виктора парень не обратил никакого внимания. Он давно привык к его экстравагантности. Не досадовал Айдаров и на то, что никто не предложил ему руки помощи. Шамиль знал, что люди, идущие первыми, должны двигаться как можно быстрее, чтобы оказаться как можно раньше как можно выше.

— Ничего себе подъемчик! — выдохнул Айдаров, когда наконец преодолел участок местности, столь тяжело давшийся ему.

Дождавшись Башмакова, Шамиль подал ему руку, помог выкарабкаться наверх и только тогда поспешил догонять ушедших. Как оказалось, до вершины оставалось совсем ничего. Вскоре большая часть группы рассредоточилась по ее склонам.

К Ефимову, успевшему перевести дух и теперь внимательно рассматривавшему окрестности, подошел запыхавшийся командир группы в насквозь мокрой от пота одежде.

— Охренеть и не встать. Чуть не сдох! — сообщил он своему заместителю.

— Это с непривычки. Втянуться надо, — успокоил его Ефимов, к собственному удивлению, преодолевший подъем со сравнительной легкостью. — Я сейчас кабанов спугнул. — Сергей показал взглядом на нагромождение серых камней. — Лежка у них там.

— А если подстрелить? — Командир группы мечтательно закатил глаза.

— С этим делом всегда проблемы. — Спустив лейтенанта с небес на землю, Ефимов пояснил: — Закон подлости! На выводе их вечно полно, а как подходит время эвакуации, хоть шаром покати.

— Понятно, — пробормотал Кострыкин, и какое-то время они сидели молча.

Лейтенант то и дело поглядывал на часы. Что ему требовалось, стало ясно, когда тыловая тройка выбралась на вершину и заняла предназначенную ей позицию.

— Пятьдесят семь минут, — с довольным видом констатировал Кострыкин.

Ефимов усмехнулся.

— Почти на час мы их обули!

Усмешка Сергея стала шире.

— Нет, но ведь обули же? — не унимался группник.

— Обули, конечно, — продолжая улыбаться, согласился Ефимов.

Он-то уж точно ни за какими рекордами не гнался.

Прапорщик покосился на радиста, пытающегося прокачать связь, и уточнил у командира:

— Полчаса сидим?

Кострыкин машинально кивнул.

— Руслан! — Прапорщик тут же позвал радиста номер два, сидевшего за кустом и с хрустом жующего галету. — Пройдись по тройкам, скажи, полчаса отдыха. Один постоянно на фишке. Старшим троек скажи — если замечу, что где-то жрут, чаи гоняют или что-то в этом роде, то сидеть в охранении будут все вместе. Ты понял? Если так — вперед.

Отдав указания радисту, Ефимов достал из рюкзака бутылку и начал медленно скручивать с нее пробку. Он сделал несколько мелких глотков и отставил едва начатую посудину в сторону. Есть не хотелось, сидеть десятки минут просто так без дела нудно. Сергей встал и отправился проверять позиции, выбранные разведчиками.

— Байкал — Центру, Байкал — Центру, — повторял за его спиной радист, пытаясь достучаться до своего собрата, дежурившего в пункте временной дислокации.

Пока это ему не удавалось.

Тройка Зудова, как и отрабатывалось на занятиях, обеспечивала прикрытие левого фланга. Леха Жбанов и Руслан Агушев, зарывшись в заросли, вели наблюдение за местностью. Сам же ефрейтор Зудов завязывал на животе пояс «Живые помощи». Этот парень был старшим тройки и по совместительству санинструктором группы. Если правильнее, то с точностью до наоборот — штатным санинструктором и внештатным старшим тройки.

«Можешь не завязывать, не поможет». — Эта мысль, мелькнувшая в голове у Ефимова, так и осталась невысказанной.

— Вы думаете, без толку? — Видимо, на лице у прапорщика отразились его мысли.

Может, и сам Зудов не очень-то верил в чудотворность купленной молитвы.

— Саша, — начал Ефимов, не зная, как поделикатнее подойти к этому вопросу. — Дело не в том, что поможет или не поможет. Важно, насколько ты сам в состоянии поверить в ее охранительную силу.

— Я верю, — не слишком-то твердо проговорил Зудов.

— Понимаешь, дело-то в чем. Если человек искренне верит в какой-то оберег, к примеру, в этот вот пояс, в то, что в трудный момент он его защитит, следовательно, в минуту опасности он не испугается столь сильно, чтобы впасть в прострацию, сможет разумно защищаться или нападать. А дальше, это уже как повезет. Тут главное, чтобы вера не переросла в полное пренебрежение защитными инстинктами. Если перестанешь прятаться от противника, менять позиции, пригибаться, то тебя убьют и никакие «живые помощи» не помогут. В конечном итоге все зависит только от тебя и от тех, кто справа и слева. Никаких чудес!

— А как же чудотворные молитвы? — спросил Зудов, намекая на недавнее выступление перед отрядом неких заезжих «миссионеров», рассказывавших о чудесных случаях спасения.

— Ты про того бывшего полковника и монахиню? — Ефимов понял, о чем идет речь, но все же решил уточнить.

— Да, — охотно подтвердил Сашка. — Они же нам журнал раздали. А там люди, чудесным образом выжившие, рассказывают, что…

— Смерть была неминуема, но он начал молиться, и пули прошли мимо. Самолет уже почти рухнул в море, но он начал молиться, и двигатели завелись сами. — Ефимов перебил ефрейтора, не дав ему закончить, но почти в точности процитировал то, что хотел сказать Зудов. — Саша, возможно, все написанное правда, и такие люди, неистово молившиеся в момент опасности, действительно существуют, вот только есть одно «но». Как ты думаешь, они были единственные, кто за минуту или за секунду до смерти начинал молиться?

— Нет, — уверенно ответил Зудов, понимая, куда клонит заместитель командира группы.

— Молились, наверное многие, почти все. Но большинство погибло. Они не могут сказать, что молитвы им помогли. А вот те, кто выжил, говорят о случившемся как о чуде. Я бы, может, не рассказывал тебе все это и не стал бы подвергать сомнению случаи чудотворства, если бы не ложь, срывавшаяся с губ приезжавших к нам «лекторов-просветителей». Для придания большего веса своим словам они ссылались на прошлое, на реальных исторических личностей. При этом слишком свободно оперировали фактами, одно деяние приписывали другому, третьему добавляли от четвертого или вообще нагромождали несуществующее. Увы, маленькая ложь рождает большое недоверие.

— Так что, это можно выбросить? — Сашка коснулся рукой черной ленты, опоясавшей туловище.

— Зачем? Пусть будет. Если ты хоть чуточку веришь в его силу, он тебе поможет! — закончив говорить, Ефимов повернулся и пошел к другой тройке, оставив Зудова сидеть в полном недоумении.

Теперь старший прапорщик направился прямиком к головному дозору. По правде говоря, сейчас его больше всего волновало моральное состояние именно этой тройки. Точнее, старшего сержанта контрактной службы Прошкина, возглавлявшего ее. И все потому, что возмущался и ныл он слишком часто, если не сказать постоянно. В конце концов в роте к нему прочно прилипла кличка Витя-паника.