Неподалеку от него стояли Вано, Степа, Сашка-лысый. Двое держали в руках воздушные шарики, наполненные краской.
– Привет, жирноухий, – осклабился Вано и швырнул шарик в Выхина.
Увернуться не получилось, шарик ударил в плечо, и вязкие брызги заляпали подбородок, попали на губы и за шиворот.
– Бомби фашиста!
Выхин метнулся за мусорные баки, в гнусную вонь разложившихся очисток и блевотины, а шарики летели ему вслед, шумно лопаясь и окатывая краской. Финальный шарик угодил в затылок. Выхина будто швырнуло в комок ваты: звуки сделались приглушенными, перед глазами поплыло. Он запнулся, упал через ограду в оледенелые кусты. Где-то смеялись Вано и компания, но они его больше не трогали и вскоре ушли. Выхин же не двигался несколько минут, чувствуя, как поганая краска медленно, будто ленивые черви, сползает по щекам и шее. Наконец, он поднялся и побрел домой – спасительные сто метров – оттираться.
3.
А потом они выследили Выхина у кинотеатра.
Выхин бросил взгляд через плечо, обнаружил в двух шагах позади Вано и лысого плечистого Сашку. Оба шли неторопливо, держались на расстоянии. В руках – хоккейные клюшки. Выхин сразу понял, что клюшки им нужны были не для того, чтобы в хоккей играть, не дурак.
Он ускорил шаг. Преследователи ускорились тоже. Идти до микрорайона было около полукилометра, но это если рисковать и соваться в безлюдные места. По оживленным улицам пришлось бы делать крюк, лишние десять или пятнадцать минут, но зато вокруг точно были люди и машины. Вряд ли Капустин с дружками решились бы напасть вот так у всех на глазах.
– Левее заходи! – услышал Выхин чей-то окрик, рефлекторно дернулся влево и успел заметить бегущего с соседней улицы Капустина. Тот размахивал клюшкой, как саблей. На лицо Капустин натянул бандану «Короля и Шута», оставив открытыми только глаза.
Адреналин заставил бешено заколотиться сердце. На Выхина устроили охоту!
Вано и Сашка сорвались с места, оттолкнув какого-то прохожего. Ничуть не стесняясь.
– Бей его!
Выхин понял, что нападение будет коротким и болезненным – его, скорее всего, изобьют клюшками и убегут, пока кто-нибудь не вызвал милицию – но просто так даваться в руки Капустину Выхин не собирался.
Он увернулся от первого удара, почувствовав, как клюшка чиркнула по бедру. Второй удар пришелся в плечо, резкая боль взметнулась к затылку, к вискам.
Выхин взвыл, не разжимая зубы, толкнул Сашку в грудь обеими руками. Тот отступил на шаг, запнулся, упал на задницу, роняя клюшку.
– Ах ты ж сука!
Капустин был рядом. Тогда Выхин побежал через дорогу, не глядя, под гудки автомобилей, нырнул в узкий проулок за магазином, побежал мимо мусорных мешков, по гравию.
Сзади нагоняли, улюлюкая и крича дразнилки.
– Эй, жирный, не смей так быстро бегать!
– Догоним и выколотим из тебя тонну мыла!
– Давай уже, сдохни от сердечного приступа!
– Подрезай его, ребята!
Проулок закончился оживленной улицей. Выхин тут же рванул налево, не понимая, куда бежит и в какой стороне дом. Он ещё не знал города, не ориентировался в нем. Ноги отяжелели, в груди начало колоть, а морозный воздух вдруг сделался горячим и сухим.
Через дорогу увидел Вадика и Степу, еще одних друзей Капустина. Они тоже бежали, с хокейными клюшками, вровень с Выхиным, ожидая, видимо, когда тот выдохнется.
Встречным людям не было дело до бегущих подростков. Да даже если бы и было, какой от этого толк?
Из-за спины снова засмеялись и закричали обидное:
– Жиртрест, сдохни! Давай уже!
Он понимал, что еле волочит ногами. Руки опустились вдоль тела. Захотелось остановиться, чтобы быстрее уже все кончилось. Может быть, так и сделать.
По затылку что-то больно ударило. Выхин обернулся и увидел, что в него кидают камни. Степа, Вадик и присоединившийся к ним Сашка, набрав горсти гравия в ладони, теперь швыряли их в Выхина.
– Давайте, пацаны, устроим ему Тамерлана!
Слева из-за машин выскочили, как чертики, Капустин и Вано. Отступать можно было только прямо, по узкому тротуару вдоль бетонного забора. Выхин заковылял, то и дело получая камешками по затылку и спине. Шипел от боли. Он чувствовал: еще пара шагов, еще немного, и его нагонят, повалят и начнут бить. Боли как раз Выхин не боялся. Ему не хотелось падать и быть слабаком, который ничего не может сделать. Бессилие хуже всего.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Но его не нагоняли и не били. Только швыряли камешки и дразнили. Наверное, такая была установка от Капустина: вымотать жертву, помучить ожиданием.
Из-за этого Выхин злился еще больше, и в какой-то момент твердо решил для себя, что сегодня не упадет. Не в этот раз.
Бетонный забор неожиданно сменила невысокая рабица, сквозь который был виден лес Грязные холмики снега обступали тёмные стволы деревьев. Голые ветки тянулись к серому небу. Там, в глубине леса, поджидала спасительная темнота, в которой можно было укрыться, затаиться, не дать себя поймать.
Он уцепился за дрожащую сетку, перегнулся, рухнул спиной в снег, ломая подтаявшую корку, вскочил и бросился к лесу, за деревья, в укрытие.
Ветер будто толкал в спину, помогал. Рядом взметнулось облако воробьев. Кроссовки сразу же набрались холодной влаги.
– Стой, сука! – закричали в спину. – Убегает! Куда? За ним! Живее!
Крики растворялись в лесу, будто снежинки под напором солнечных лучей.
Он бежал какое-то время, не оглядываясь, пока не задохнулся горячим воздухом. Остановился, рухнул на мокрый ствол дерева. Стер пот с лица, осмотрелся. Лес и лес. Куда дальше-то? Куда спрятаться, чтобы никто и никогда его больше не нашел?
Где-то журчала река. Звуки вокруг были звонкими, яркими. Щебетала, надрываясь, птица. Выхин отдышался, поднялся. Он понятия не имел, как ориентироваться в лесу, но был уверен, что если просто идти вдоль реки, то рано или поздно выйдет к мосту или дороге. Вряд ли этот лес такой огромный, что Выхина больше никто и никогда не найдет.
Он усмехнулся собственной трусости. Надо было остаться, чтобы его отлупили клюшками. По крайней мере, тогда бы не нужно было бегать по лесу в промокших кроссовках.
Побрел к реке, на звуки. И через несколько минут вдруг столкнулся с Элкой. Её ярко-красная курточка мелькнула в заснеженных кустах. Элка, увидев Выхина, испуганно вскрикнула, но сразу же взяла себя в руки.
– Лучше беги!
…и он побежал снова, задыхаясь и ощущая боль в животе, в груди. Не привык так много бегать. Не умел трусливо поджимать хвост.
Он выскочил к берегу и замер у кромки льда, покрытого кляксами трещин. В середине реки лед был изломан, его куски упрямо тащила река, вместе с ветками, и грязью.
Вокруг стоял звенящий монотонный гул, смешавшийся с шумом воды.
– А вот и наш дружочек-пирожочек!
Капустин как будто специально поджидал его здесь. Он вышел из-за деревьев, перекидывая клюшку из руки в руку. За ним шагали Вано и Степа. А слева, у берега, показались остальные, отрезая Выхину путь к отступлению. Разве что бежать по льду реки, к воде…
Он нагнулся, торопливо отыскал пару увесистых камней, выковырял их из наледи, сжал в кулаках. Страх прошел. Появилось желание выбить Капустину еще один зуб. Почему бы и нет?
Вперед выдвинулась Маро, в руках у нее был нож.
– Ты серьезно? – брякнул Выхин. – Ребят, может вы как-то немного успокоитесь?
– Да нет, пацан. Это мы тебя хотим успокоить. Ты же глупый, не понимаешь.
Его взяли в кольцо, приближаясь. Маро хихикала, как безумная, словно не могла остановиться.
Гул от ломающегося в реке льда стоял такой, что заболела голова. Где-то снова заверещала птица. Выхин отпрыгнул на лед, где-то на полметра от берега, чувствуя, как тот потрескивает под ногами. Интересно, глубокая тут река? Холодная вода? Наверняка ледяная, горная. Почему-то вспомнился эпизод из «Титаника» с замерзающим ДиКаприо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Плавать-то умеешь, братан? – спросил Вано ласковым тоном.
Они с бритоголовым Сашкой стояли ближе всех. В два шага настигнут. Выхин приготовился бить, не щадя, хоть и понимал, что шансов что-то сделать, прежде чем его повалят и забьют клюшками, почти не было.