в самом углу, со стороны скал, и ведет в зал, из которого можно попасть в комнату, что раньше служила штабом для планирования боев.
Я прижимаю ухо к щели в двери и внимательно прислушиваюсь. Тэм сказала мне входить лишь после того, как услышу Адского пса, патрулирующего коридоры, и сосчитаю до десяти. Кажется, проходит целая вечность, прежде чем мои уши улавливают приглушенные шаги по мраморному полу.
Сосчитать до десяти и входить.
Я открываю дверь и, проскользнув внутрь, осторожно закрываю ее за собой. Раздается негромкий щелчок, и я оглядываюсь по сторонам. Я нахожусь практически за углом, и отсюда коридор идет в двух направлениях – прямо и налево к переднему атриуму. Сделав несколько шагов прямо, я хватаюсь за второе по счету бра, висящее на стене, и дергаю за него. Раздается шипящий звук, и стена, дальше по коридору, отъезжает, открывая за ней тайную нишу. Бра возвращается на место, и я спешу к появившемуся проему, за которым находится скрытая лестница. Если бы однажды Вульф не показал мне похожий тайник, я бы не стала так сильно доверять плану Тэм.
В любом случае отступать мне некуда, поэтому я захожу внутрь, чувствуя, как мраморная стена за моей спиной скользит вверх, скрывая меня от посторонних глаз. Поднимаясь по спиралевидным ступеням, я протягиваю руки и упираюсь ими в стены.
Мое сердце разрывается на части, потому что я хочу увидеть их обоих. И Аполлона, и Вульфа. Но Тэм предупредила меня об опасности, которую несет мое слишком долгое пребывание и передвижение по «Олимпу».
Представьте, что произойдет, если Цербер найдет меня. Как бы он мог использовать меня на этот раз, чтобы манипулировать парнями?
Тот человек в маске, который оказался другом моего отца, единственная причина, по которой Джейса не арестовали, а меня не поработили.
Я поднимаюсь наверх и еще мгновение пытаюсь вслушаться в то, что происходит за стеной, но из-за толщины камня до меня не доносится никаких звуков. Дрожа, я нахожу на стене маленькую защелку и тяну за нее. Раздается еще один шипящий звук, который с этой стороны кажется громче, и стена слегка отодвигается. Оттуда начинает падать полоска слабого света, и, когда щель становится больше, я, протиснувшись в нее, вступаю в затемненный альков[2]. В этой нише меня не увидят те, кто может пройти по коридору, ведущему в старый боевой зал с балконами, на которые стекалась толпа, чтобы лучше видеть происходящее на ринге.
Теперь осталось самое сложное – незаметно пройти по коридору к другой лестнице, расположенной четырьмя нишами ниже. Я делаю глубокий вдох и собираюсь выйти из своего укрытия, как вдруг слышу чей-то голос. Я быстро отхожу назад и прижимаюсь спиной к стене. Мимо меня проходит мужчина, но его внимание сосредоточено на ком-то другом.
– Вульф, твой отец хочет тебя видеть.
– Разве он не понимает, что хорошо отдохнувшие солдаты сражаются лучше? – слышу я голос Вульфа, и у меня замирает сердце.
– Если бы у меня были полномочия задавать ему вопросы…
– Ладно, где он?
Я отчаянно хочу подкрасться ближе и хотя бы мельком увидеть его лицо без красной краски. Увидеть его настоящего. Но я знаю, что сейчас я все равно не разгляжу в нем моего Вульфа, поскольку в таких обстоятельствах его лицо само сродни маске.
– Он внизу, – отвечает мужчина, и с ворчанием Вульфа их шаги удаляются от моего укрытия.
Я жду около минуты, а затем, убедившись в том, что коридор пуст, снова выхожу из алькова. Пока рядом никого нет, я на цыпочках бегу к последней нише, находящейся в противоположном направлении от того, куда направились Вульф и тот парень. Я дергаю за бра, и оно со щелчком опускается примерно на три дюйма, а за ним и стена. Я ступаю на винтовую лестницу, даже не испугавшись, когда стена за мной встает на свое место. Эта лестница мне знакома. Она ведет в коридор, по правой стороне которого, совсем рядом с полом, в стену вмонтированы решетки. Через них открывается хороший обзор на главный зал, расположенный далеко внизу.
Тэм сказала мне зайти в третью по счету дверь. Находясь в левой стороне коридора, я нахожу нужную мне, после чего, прикоснувшись к темному дереву, провожу пальцами по его поверхности, пока не касаюсь ручки. Внезапно распахивается дверь, расположенная дальше по коридору, и, проклиная себя за глупость и медлительность, я быстро захожу в комнату Вульфа. Закрыв за собой дверь, я прислоняюсь к ней. Проходит пара мгновений, и с другой стороны раздаются шаги. Я задерживаю дыхание, пока звуки не стихают, и только тогда позволяю себе осмотреться. Благодаря лунному свету, проникающему через единственное в комнате окно, мне удается разглядеть стол, несколько стульев, раскладушку в углу, похожую на койку Джейса в его маленькой лодочной хижине. Тонкая подушка и постельное белье на раскладушке свернуты, а высокий шкаф, расположенный в углу комнаты, набит одеждой так, что его дверцы почти не закрываются.
В последний раз, когда я была в этой комнате вместе с Вульфом, он набросился на меня, и, честно говоря, благодаря ему мое мнение о мужчинах изменилось. Потому что моим предшествующим опытом был Паркер, который брал, брал и брал, даже когда моя плоть уже была не способна ему что-то дать.
Отойдя от двери, я подхожу к столу и провожу пальцами по его столешнице. Прикосновение к чему-то реальному, тем более в не совсем знакомой мне обстановке, всегда успокаивало.
Вдыхая воздух, я чувствую пряный аромат Вульфа. Интересно, он уже успел снять свои красные контактные линзы, когда смывал краску с глаз, чтобы вернуться к какому-то подобию нормальности? Я открываю шкаф и, так как здесь темно, принимаюсь на ощупь изучать содержимое, которым оказываются брюки и рубашки. Ничего интересного. После этого я еще раз проверяю, надежно ли мой пистолет закреплен в кобуре. Артемида положила в мой карман глушитель и запасной магазин, сказав, что не стоит идти в подобное место неподготовленной. Ведь быть неготовой к войне – означает быть безоружной.
Но в отличие от других я все равно не шла с оружием на изготовку, потому что мне не хотелось доставать его до определенного времени, если оно вообще придет.
От нечего делать я подхожу к окну и, прислоняясь плечом к стене, вглядываюсь в ночь. Окно комнаты Вульфа выходит на север, но смотреть там особо не на что. Луна скрылась за облаками, и ее лучи едва ли освещают землю. Единственное, что привлекает мое внимание, – это капли дождя, бьющие по