— Ты уверена, что хочешь этого? — хрипло спрашивает он, и часть меня задается вопросом, не говорит ли он не только о выпивке. Да, я хочу всего этого. Я моргаю, нет, он, должно быть, говорит об алкоголе. Перестань фантазировать, Лили.
— А почему бы и нет?
Он облизывает губы. Прекрати это делать. Я задерживаю дыхание.
— Оно крепкое, — говорит он, пристально наблюдая за мной. Слишком пристально.
— Я могу с этим справиться.
Ло вкладывает стакан мне в ладонь и продолжает возвышаться надо мной, власть — это что-то новое, к чему я не привыкла. Я вроде как хочу встать и взять ситуацию под контроль, но Ло мешает мне ступить на землю.
Он одним глотком опрокидывает половину своего стакана, жидкость легко проходит вниз. Он ждет, пока я попробую мой, прежде чем прикончит свой.
— Чего ты ждешь?
Чтобы моё сердце перестало колотиться. Я делаю маленький глоток и кашляю. Святой ад. Я давлюсь в кулак.
— Эй, полегче, — говорит он мне. — Тебе нужно немного воды?
Я качаю головой и тупо делаю еще один глоток, чтобы попытаться унять жжение. Вместо этого напиток проходит так же тяжело. Он берет алкоголь из моей руки и ставит его на свой ночной столик.
— Тебе больше не положено.
Я продолжаю сжимать кулак и проклинаю себя за то, что пытаюсь расслабиться с помощью алкоголя. Я должна была знать, что Ло состряпает что-нибудь полутоксичное, слишком крепкое для любого нормального, здравомыслящего человека.
Когда я успокаиваюсь, я делаю глубокий вдох и сутулюсь.
— Ты сядешь?
— Почему так важно, сижу я или стою? — спрашивает он, не двигаясь ни на йоту.
— Ты заставляешь меня нервничать.
— Боишься, что я наброшусь на тебя? — спрашивает он с коварной улыбкой, все еще выпивая. Он допил свой и уже приступил к моему напитку.
Да.
— Нет.
— Тогда я не вижу проблемы в том, что я стою здесь, — его глаза снова делают то же самое, сканируют меня по всей длине, как будто представляя, как я выгляжу обнаженной и желающей.
Чтобы не обращать на него внимания, я рассматриваю все его памятные вещи, развешанные по стенам и расставленные на полках. Единственные разы, когда я отваживаюсь войти сюда, это для того,чтобы помочь ему проснуться или убедиться, что он не потерял сознание в рвоте. Я почти не обращаю внимания на декорации. Некоторые из них остаются здесь только для того, чтобы поддерживать нашу гору лжи.
Комиксы в рамках выстроились вдоль стены прямо передо мной, вися над его столом. Все Marvel: Мстители, Человек-паук, Люди Икс, Кейбл и Тор. Снизу на них автографы которое были подписаны в результате наших многочисленных поездок на Comic-Con в Сан-Диего.
В прошлом году мы перестали посещать съезд комиксов, когда я переспала с Чубаккой или, по крайней мере, фанатом, одетым как персонаж «Звездных войн», одно из моих самых неловких завоеваний. Ло тоже не очень хорошо провел время. Он выпил то, что дал ему Капитан Америка. Оказывается, самозванец Кэп был не слишком благороден, подсыпав в его выпивку кокаин. Ботаники тоже могут быть злобными.
— Ты помнишь, как ты переспала с Чубаккой? — Ло, должно быть, проследила за моим взглядом до того же плаката. Он направляется к своему столу, чтобы налить еще один стакан.
Я бросаю на него взгляд.
— По крайней мере, я не принимала напитки от каждого супергероя в маске, который подходил ко мне.
— Да? Ну, по крайней мере, я не увлекаюсь зоофилией.
Мои глаза сужаются, и я хватаю подушку с кровати, швыряя ее в него изо всех сил. Я бы никогда не увлеклась бы чем-то подобным. Мерзко, мерзко, мерзко.
Ло уворачивается от подушки, но она сталкивается с бутылкой бурбона, опрокидывает ее, как кеглю для боулинга, и роняет ее на пол. Лицо Ло темнеет от презрения.
— Осторожно, Лили, — он поднимает бутылку, не разбитую, и реагирует так, как будто я ударила его ребенка.
Я не говорю, что мне жаль. Это просто алкоголь. И у него его еще много. Когда мои глаза останавливаются на полке у его изголовья, мое сердце чуть не останавливается.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Как давно там стоит эта фотография? — я вскакиваю с кровати.
Он должен был сжечь её!
Он осторожно убирает свои бутылки в безопасное место и вытягивает шею, чтобы посмотреть, над чем я суечусь. Меня так стыдно за эту фотографию, что я отталкиваю его от стола и раскидываю руки, не в силах заслонить ему обзор, так как фотография находится надо мной, а он намного превосходит меня ростом.
Он смеется над моей неудачной попыткой и с легкостью снимает рамку с полки. Я пытаюсь дотянуться до неё, но он поднимает её высоко над головой, дразня меня еще больше.
— Выбрось это, — требую я, мои руки взлетают к бедрам, просто чтобы он знал, что я говорю серьезно.
— Она сочетается с плакатами, — размышляет он, его глаза мерцают при воспоминании, заключенном в рамке.
— Ло, — хнычу я.
Он прав в том, что эта фотография сочетается с остальными. Сделанная также на Comic-Con, где мы с Ло стоим рядом с вырезанными фигурами Циклопа и Профессора X. Меня не украшает ничего, кроме пары латексных штанов, блестящий черный лифчик и длинные пластиковые лезвия, идущие из моих костяшек на руках. Я выгляжу более уверенно, чем показываю, в основном потому, что Ло умолял меня перестать прятаться за его спиной. Во-первых, это была его вина, что я была скудно одета. Он настоял, чтобы я присоединилась к нему в качестве его любимого любовного интереса из Людяй Икс. Поэтому он нарядился как Хеллион — молодой новый мутант с телекинезом — в красно-черном костюме из спандекса, и, как хороший друг, я сыграла роль X-23, женского клона Росомахи.
Я ненавижу, что фотография находится в комнате с десятками пустых воспоминаний. Через несколько кадров мы держимся за руки под Эйфелевой башней во время семейной поездки во Францию. Подделка. Другая, он целует меня в беседке. Подделка. Я сижу у него на коленях во время прогулки на лодке по Греции. Подделка. Почему мы должны очернять настоящие воспоминания о нашей дружбе, заменяя их фальшивыми воспоминаниями о наших притворных отношениях?
— Пожалуйста, — умоляю я.
— Где я ещё получу более лучшее доказательство того, что мы пара? — он протестует, медленно приближаясь ко мне, просто чтобы сделать этот момент еще более неловким. Моя спина ударяется о его стол, и я молю Бога, чтобы мы не воспроизводили сцену на кухне. Но потом я вроде как понимаю.
— Технически... — говорю я, не сводя глаз с его груди. — ...это моя комната тоже.
— Да? — он кладет фотографию обратно на полку надо мной, и прежде чем я успеваю повернуться и схватить ее, он крепко сжимает мои запястья. Он заводит мои руки за спину. О боже мой.
— Ло, — предупреждаю я.
— Если это твоя комната, тогда заставь меня поверить в это.
— Заткнись,— немедленно говорю я. Я даже не знаю почему.
— Не очень убедительно.
Он это серьезно?
— Это моя комната, — непреклонно говорю я, задаваясь вопросом, достаточно ли этого.
— Так ли это? — он подыгрывает мне, придвигаясь ближе. — Ты не кажешься такой уверенной.
Я пытаюсь высвободить руки, но его хватка усиливается, и он расширяет свою позицию, так что его ноги прижимают меня к столу. Да, это точно так же, как на кухне, только хуже (или лучше), потому что я не контролирую ситуацию без своих рук. Ни капельки.
— Отойди, — я пытаюсь звучать убедительно, но это звучит слишком хрипло и слишком желанно.
— Почему ты думаешь, что это твоя комната? — спрашивает он. — Ты здесь не спишь. Ты здесь не занимаешься сексом. Ты здесь не ешь и не пьёшь. Что делает её твоей в такой же степени, как и моей?
— Ты знаешь почему, — выдыхаю я.
Мы притворяемся, не так ли? Я в таком замешательстве. Кто он для меня прямо сейчас? Друг, парень, что-то совсем другое?
— Как только ты переступила этот порог, — говорит Ло, — ты вошла на мою территорию, — его горячее, пахнущее бурбоном дыхание касается моей шеи. — Все, что здесь есть, принадлежит мне.