резидентурой в этой стране. Эти сведения не должны попасть в Москву. Это, так сказать, суть. А внешне это что-то вроде большой папки или пакета.
– Так речь идет о том самом русском, которого вы упекли в камеру отдела милиции прямо с железнодорожного перрона?
– Да, – коротко ответила женщина, хотя ей очень хотелось съязвить по поводу невероятной догадливости румынского полковника.
– Тогда все в порядке, – усмехнулся полковник. – Он вырвался из города, они угнали милицейскую машину и утопили ее в озере. Я думаю, что на поезде они отправились в Бухарест. Сейчас их фотографии разосланы во все отделы милиции, включая транспортную. Они попытаются проникнуть в посольство, но мы им такой возможности не дадим. Вокруг советского посольства дежурит достаточное количество сотрудников милиции и Секуритате, чтобы заметить и взять их до того, как они дойдут до решетки ограждения.
– Как вы могли их упустить, полковник? – спросила Мирела тоном, от которого с Дабижи моментально слетела вся его спесь.
– Слишком мало времени на разработку и слишком много случайностей и совпадений. Кто мог предположить, что новая волна выступлений выльется в большой поток задержанных, которых милиция бесконтрольно начнет совать в камеры всех своих отделов.
– Вы должны были четко дать понять милиции, оставить инструкции, что в эту камеру никого не сажать, к русским никого не подселять.
– Не волнуйтесь так, – усмехнулся полковник. – Такие инструкции были даны начальству и в дежурную часть отдела. Но те их не получили. Демонстранты разгромили отдел и освободили всех задержанных.
– Вы должны были, как профессионал, их опередить и вывезти нужных людей. Вдобавок вы сутки ходили мимо них, а они следили за вами и вашими людьми. Освободили этого лейтенанта, который наверняка рассказал им о нашем допросе и о том, какую информацию о русских он нам дал. Ладно, я поняла ваш примерный уровень. И буду иметь в виду ваши способности, полковник, давая вам очередное задание. Теперь следите за моей мыслью. Нужный нам пакет, который вез русский агент, был спрятан где-то недалеко от того места, где ваши люди его ранили и где сгорела его машина.
– Почему вы так думаете? – хмыкнул Дабижа.
– Потому, что этот второй русский попал в отдел милиции во время разгона демонстрации, а в толпе секретных документов не прячут. И в отделе при обыске у него ничего не нашли. Не было у русского времени спрятать пакет далеко от того места, где был ранен его товарищ. Теперь слушайте дальше. Раненый советский агент лежит в той же больнице, из морга которой ваши люди выгружали трупы убитых демонстрантов. Второй русский и этот дипломат Сергеев всю ночь крутились там же рядом, в результате чего освободили вашего лейтенанта. При их навыках и подготовке, которую они так лихо продемонстрировали, я нисколько не сомневаюсь, что они знают, что находится в рефрижераторах. И учтите, что они исчезли из города в ту же ночь. На одном из блокпостов их остановили, лейтенант предъявил документы, и их пропустили, потому что ориентировка на них, по вашей милости, еще не была широко распространена по Тимишоаре. Совершенно очевидно, что русские имеют представление, куда направляются машины с телами. И совершенно очевидно, что секретные материалы при них. Они не дураки и сразу в посольство не сунутся. Они, как профессионалы, не упустят возможность проследить, куда вы повезли тела и что собираетесь с ними делать. Это сбор компромата на ваших деятелей, которые либо придут к власти, либо останутся в оппозиции к новой власти. В любом случае с помощью этого компромата русские сделают из них превосходных агентов влияния.
– То есть вы полагаете, что русские придут в крематорий?
– Обязательно. И не упустите их во второй раз, полковник. Не советую.
Мирела затормозила возле тротуара. Полковник посмотрел ей в глаза, холодно кивнул и вышел из машины. Внутри у него все кипело, из-за того, что эта девчонка, эта выскочка американская разговаривала с ним, как с…
«Ничего, мы еще поговорим с вами по-другому, – с яростью подумал Дабижа. – Вы даже не думаете, господа, платящие нам деньги, что мы можем разыграть с вами свою комбинацию. А если эти секретные материалы получим мы, а не вы или русские? А если мы вас будем шантажировать этими сведениями? Тогда посмотрим, кто будет диктовать условия».
Майор Дэкстер сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и грыз карандаш. Он просматривал кадры оперативной съемки с улиц румынских городов, где вот уже несколько дней не утихали народные волнения. Мелькали кадры, мелькали лица, раздавалась стрельба, но чаще слышалось пение и громкое организованное скандирование лозунгов. И смысл их был антиправительственный. Звучали политические требования: отставка правительства, расследование деятельности ряда должностных лиц, смена политического курса, отмена руководящей роли коммунистической партии на законодательном уровне, даже запрещение деятельности РКП.
Щелкнул кодовый замок, и в спецкомнату посольства США вошла красивая молодая женщина. Дэкстер приостановил видеозапись и улыбнулся.
– Привет, «Бруно», давно я тебя не видел. Все хорошеешь, все оттачиваешь свое главное орудие.
– Оставь, я валюсь с ног, – отмахнулась женщина. – Всю ночь за рулем.
– Как успехи? Ты нашла этот чертов архив?
– Нет, – после небольшой паузы ответила женщина. Она подошла к аппарату внутренней связи, подняла трубку. – Мне срочно нужна линия спецсвязи с Бонном. Хорошо.
– Проблемы? – осведомился Дэкстер.
– Болото, а не страна. Никто не умеет работать, никто не выполняет своих должностных обязанностей, включая самого президента. Никакой четкой линии поведения, никакой последовательности.
– Ясно, ты его упустила.
– Нет, не упустила. Я иду по следу. Он в Бухаресте, и я знаю, когда, в каком месте и у кого конкретно он будет находиться. В любой другой европейской стране работать в несколько раз легче.
– Ну, работать сложно всюду, – философски заметил майор.
– Не надо, Тони, не надо этих многозначительных интонаций. Ты злорадствуешь, что у меня срывается задание? Тебе какая в этом корысть?
– Что ты, Мия. – Дэкстер поднял руки, как будто сдавался. – И в мыслях не было. Я просто хотел тебе помочь, если тебе моя помощь нужна.
– Между прочим, Тони, – американка устало опустилась в кресло, – я и так сделала невозможное. С этими остолопами я вычислила с помощью случайного дипломата второго русского, который был в машине с тем агентом, что лежит раненый в больнице. Но у него при себе архива нет, значит, он у другого. А на этого второго у меня не было абсолютно никаких данных, но я его вычислила. И сейчас они здесь, в Бухаресте, прямиком направляются в мои сети. Все будет хорошо, я знаю.
– Конечно, Мия, все будет хорошо. Я верю в