пробыли в Кувейте большую часть месяца, когда, наконец, получили приказы, которых так долго ждали. Мы были в пустыне, тренируясь в перемещениях, в палатке временного полевого штаба, разбитой среди дюн. Джон, командир взвода, вызывал своих командиров патрулей всякий раз, когда проводился важный брифинг. Джейсон, бывший командир патруля, а ныне заместитель командира штабного патруля, обычно включался в работу. Но на этот раз, когда Джон позвал нас по именам — «Дэвид, Джорди, Лэнс, Галл…» — вызова для Джейсона не было.
Мы собрались в палатке оперативного штаба, и нам дали час «Ч», время для пересечения границы с Ираком. Мы совершали «армейский маневр», в котором участвовала вся 16-я десантно-штурмовая бригада плюс 10 000 бойцов экспедиционных сил американской морской пехоты. Все время было рассчитано до последней минуты, иначе мы бы испортили сквозной график. Взводу Следопытов предстояло пересечь границу в 03:00 16 марта и направиться на ПОБ (передовую оперативную базу) глубоко в иракской пустыне.
Это означало, что у нас было чуть больше двадцати четырех часов, чтобы полностью простерилизовать себя, привести в порядок свое барахло и подготовить транспортные средства к перемещению. А до этого нужно было еще многое сделать. Я вернулся туда, где в пустыне были собраны наши машины патруля, чтобы сообщить ребятам хорошие новости. Мы припарковались в неглубоком вади, высохшем русле реки, которое наполнялось водой только во время дождя, которое было единственным укрытием на многие мили вокруг.
Спускаясь по неровному каменистому склону, я мог разглядеть характерные очертания наших машин, припаркованных в полоске тени, которую давал берег вади. Тяжелые пулеметы 50-го калибра были откинуты назад на своих креплениях, их дула были направлены к небу, как шеи каких-то устрашающих хищных птиц. Я вышел из-за нашего Пинки, а Джейсон протягивал руку вперед. Он стоял ко мне спиной, и я как раз собирался прервать его, когда услышал, что он говорит.
— Чертов Личико Дейв! — Джейсон сплюнул. — Ему только что исполнился 21 год, и он думает, что знает…
Остального я не расслышал, но по выражениям лиц парней понял, что Джейсон был не в себе. Стив, Трикки и Джо стояли лицом ко мне, и выражение их лиц говорило само за себя. Они знали, что я только что поймал Джейсона на том, что он нанес мне удар в спину, и Джейсон понял по выражению лиц всех присутствующих, что я был прямо за ним.
Я понял, что должен предпринять что-то немедленное и решительное, иначе меня сочтут слабаком. Но я также знал, что не могу устроить трепку или разорвать его на части словесно. Это только принизило бы его и усугубило бы его негодование. Парни знали, что я не какой-нибудь слабоумный офицер, который никогда не попадал в переделки. До Следопытов я провел шесть лет в парашютно-десантном полку, до этого был в команде по боксу в Сандхерсте. Тем не менее, я должен был покончить с этим сейчас, пока все не взорвалось по-крупному.
Я заговорила в наступившей тишине:
— Джейс, давай поговорим наедине.
Он медленно повернулся и поднялся на ноги. Я шел впереди по открытой пустыне, направляясь туда, где нас никто не мог подслушать. Я шел медленным и ровным шагом, а Джейсон следовал за мной в напряженном молчании. Он знал, что его поймали с поличным. Он знал, что был неправ. Он знал, что я никогда бы не поступил с ним так же. Я прочитал все это в быстрой виноватой вспышке в его глазах, когда он повернулся, чтобы последовать за мной.
Пока мы шли двести ярдов или около того, я мысленно репетировал то, что собирался сказать. В прошлом капралам-десантникам и другим людям под моим командованием приходилось нелегко, но у меня всегда получалось. Разница была в том, что мы собирались вступить в войну, а такие Следопыты, как Джейсон, были такими же волевыми, какими и находчивыми. Я остановился, Джейсон остановился, и мы повернулись лицом друг к другу. В каком-то смысле мы были полярными противоположностями. Я был высоким и жилистым, в то время как Джейсон был приземистым, крепким и мускулистым.
— Скажи мне, Джейс, в чем проблема? — спросил я.
Он сделал паузу. Он замолчал, долгое время глядя на песок. Затем:
— Дэйв, ты просто должен знать, что здесь, в патруле, много старших парней, и я просто хотел бы, чтобы ты знал, как использовать этих парней … Просто используй парней, вот и все…
Я не спешил отвечать. Я знал, что на этот раз он потерял лицо. Я должен был попытаться быть великодушным здесь и дать Джейсону выход из конфронтации, в которую он сам себя втянул. Я предложил ему простой способ выбраться оттуда.
— Джейс, если у тебя возникнут еще какие-либо проблемы со мной, я хочу, чтобы ты сначала подошел и поговорил со мной, и сказал об этом прямо. Не позволяй этому распространиться среди парней, ладно?
Джейсон кивнул:
— Хорошо. Достаточно справедливо.
Рукопожатия не было. Никаких мужских объятий. Ничего банального в этом нет. Это было всего лишь несколько резких слов, сказанных в открытой пустыне, и мы закончили. Я надеялся, что мы с этим разобрались. Мы собирались вступить в войну, и нам давно пора было похоронить такое соперничество.
Джейсон был «нижним чином», он проложил себе путь вверх по служебной лестнице, и я был уверен, что он видел во мне типичного «офицера из высшего класса». Он решил, что я из шикарной, богатой семьи и здесь по привилегии. Он видел во мне багаж, который ему придется нести, и правила, которые ему не нужны. Он был неправ по нескольким пунктам. Во-первых, никто не попадает в Следопыты, не пройдя изнурительный отбор. Никто. Во-вторых, я вырос в Миддлвиче, городке на окраине Манчестера, и жил в унылом жилом комплексе 70-х годов.
Мой отец обучал детей с трудностями в обучении и поведенческими проблемами, многие из которых происходили из неблагополучных семей. Он обладал терпением святого по отношению к тем, кого система списала со счетов. Ему удалось выслушать их и относиться к ним как к человеческим существам, и он перевернул многие из их жизней. Несколько из этих парней пошли служить в армию, и в свой первый отпуск они возвращались навестить его и благодарили за то, что он для них сделал. Я не думал, что смогу сделать то, что сделал он, и уж точно не с такой добротой и эффектом, и я очень уважал его.
Я ходил в местную государственную школу Святого Николая, и по воле