— Нет, я не могу так сидеть! — сказал Леонид, резко встав с дивана. Подойдя к окну, он отдёрнул штору и посмотрел на полыхающие в соседнем квартале здания.
Михаил ничего не ответил, продолжая держать у уха трубку телефона.
— Да оставь ты это! — махнул рукой Сутурин. — Никто тебе не ответит!
— Я хочу дозвониться до своей жены. Она никчёмная сука… и всё же я не желаю ей смерти.
— Слушай, — Леонид потёр затылок. — Я понимаю, ты считаешь, что нам нужно было остаться и попытаться найти твоего сына. Но я был уверен тогда, и уверен сейчас, что мы оба погибли бы там.
Афанасьев, наконец, положил трубку и, уставившись на стену перед собой, произнёс:
— А ты и рад, да?
Сутурин покосился на него и ответил:
— Если на то пошло, я НАДЕЮСЬ, что он просто умер. Не стал одним из этих монстров… и не был ими убит.
— Сразу видно, что у тебя нет детей.
Леонид проигнорировал это замечание и, отойдя от окна, сказал:
— Так, надо действовать.
— О чём это ты?
— Проедемся по городу в поисках выживших. Раз уцелели мы двое — значит, есть и другие. Чем больше нас, нормальных людей, соберётся вместе, тем проще нам будет в дальнейшем.
Михаил встал, сделал пару шагов и, развернувшись, бросил:
— Нет.
— То есть как? — удивился Сутурин.
— А вот так. Мы только что приехали, здесь безопасно — этого мне достаточно.
— Именно поэтому мы и должны отыскать ещё кого-нибудь! — воскликнул Леонид. — Разве можно сейчас отсиживаться в убежище?
— Почему бы и нет? — пожал плечами Афанасьев.
Сутурин растерянно смотрел на него, не зная, что сказать.
— Что, считаешь меня трусом? — усмехнулся Михаил.
— Я считаю, что ты не в себе из-за сына.
— Да! — смахнув телефон на пол, крикнул парень. — Я не спас своего ребёнка! Так какого чёрта я буду рисковать из-за посторонних, колеся по городу среди пожаров и завалов? Ладно бы мы знали, куда ехать — а искать самим… Уволь, дружище — это без меня.
Леонид фыркнул и произнёс:
— Поступай, как считаешь нужным. Но я поеду. И для этого мне понадобится твоя машина.
— Погоди…
— Тебе-то она зачем?
— А откуда мне знать, что ты не смоешься? — сузил глаза Михаил — Ты же хотел уехать из города.
— Это было раньше. Слишком уж всё внезапно началось. Теперь я понимаю, что твоя идея насчёт этого дома правильная. Здесь вполне можно укрепиться, и я обязательно сюда вернусь.
— Если не подохнешь там.
— Пусть так! — Сутурин тоже решил выпустить пар на телефоне и ударом ноги отправил его в угол.
На Афанасьева неожиданно навалилась усталость. Прижав пальцы к вискам, он закрыл глаза и произнёс:
— Ладно, можешь взять машину. Одно условие — вывези отсюда труп хозяйки.
— По-моему, это излишне…
— Это не просьба. Мне здесь разлагающийся труп не нужен.
— Можно её похоронить, места на участке достаточно.
— Нет! — Михаил открыл глаза. — Вон — и точка.
— Хорошо, — вздохнул Леонид. — А как насчёт собаки?
— Надо и её убить, — сказал Афанасьев и смягчившимся голосом прибавил: — Было бы чем. Ствол же мы пока не нашли.
— Я попробую раздобыть оружие в городе. В милиции, например.
— Наконец-то убедительная причина дать тебе машину.
Мужчины спустились на первый этаж. Тело женщины лежало там, где они его оставили, в луже серой слизи, всё ещё продолжающей сочиться из ран. Сутурин открыл шкаф, стоящий в прихожей, и, покопавшись в нём, достал мужские перчатки. Протянул их Михаилу, сам надел рукавицы, и открыл входную дверь. Леонид снова пересёкся взглядом с псом, по-прежнему остающимся равнодушным, и взял женщину за руки. Парень поступил так же с её ногами, и они вынесли труп из дома.
Косясь на собаку, мужчины подошли к «Волге». Сутурин ненадолго отпустил тело, чтобы открыть дверь, и помог Афанасьеву затолкнуть его в грузовой отсек.
— Хорошо бы отмыть потом, — хмыкнул Михаил.
— Не вопрос. А ты вытри всю ту гадость, что натекла с трупа в прихожей, — парировал Сутурин, садясь за руль. — Пока вода есть.
На это Афанасьеву возразить было нечего, и ему оставалось лишь мрачно кивнуть.
— Когда я вернусь, посигналю. Будь готов впустить меня в ту же минуту. По рукам?
— Да, — Михаил наклонился к окну. — И ещё кое-что. Если получится, захвати сигарет. Страсть как хочется курить, а я так и не успел купить пачку.
— Ладно, — кивнул Леонид. — Это можно.
Выпуская «Волгу», Михаил позволил себе выглянуть.
К его удивлению, улица была пуста.
* * *
Резкий звон разбивающегося стекла и дребезг падающих на пол больших осколков разорвал тишину в квартире.
Татьяна подскочила на диване и увидела мужчину, разбившего окно балконной двери и уже пролезающего в комнату. Женщину бросило в жар и сразу окатило ледяной волной. Она нащупывала пистолет, не в силах отвести глаз от серого лица человека, которое показалось ей знакомым.
Он неотрывно смотрел на неё, и даже когда перебирался через проём, старался не терять жертву из виду. Встав в полный рост (осколки захрустели под его ногами), мужчина направился к Татьяне.
Она, наконец, смогла сориентироваться и схватила оружие. Времени на прицеливание у неё не было, поэтому она выстрелила почти наобум.
Противник остановился, схватившись за левое плечо. Между пальцев потекла серая кровь. Он замер лишь на секунду, после чего снова двинулся к женщине.
На этот раз она нажала на спусковой крючок с большей уверенностью.
Пуля вошла в грудь мужчины. Он опустился на колени и, всё ещё продолжая смотреть на Татьяну, рухнул лицом вперёд, едва не уткнувшись в её ноги.
Она слезла с дивана и отошла к двери, продолжая держать противника на прицеле. Он не шевелился, но женщина не собиралась рисковать. Равно как и удостоверяться, что он действительно мёртв.
Через минуту она опустила пистолет и потёрла распухшие глаза. Татьяна не заметила, как заснула. Сколько же она проспала? Взгляд на часы — почти полдень. Достаточно, чтобы погрузиться в глубокий сон, и, будучи резко вырванной из него, пребывать в прострации. Впрочем, резь в глазах была вызвана не только этим.
Дым. Он потихоньку проникал и прежде, а теперь, когда окно балконной двери разбито, ничто не мешало ему заполнять помещение.
«Здесь оставаться нельзя, — сокрушённо подумала Татьяна. — Даже если этот дом не горит, я задохнусь. Нужно выбираться из города. А сюда приезжать вообще не стоило».
Женщина окинула комнату взглядом, осознавая, что вряд ли ей суждено когда-нибудь вернуться. Эта мысль казалась чудовищной… чудовищно правдоподобной. Что взять с собой? Документы, деньги? А какой теперь прок от этих бумажек?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});