Напоминаю себе, что это раненое существо. И ранил ее я. Я должен загладить… Исправить. Хватит ли мне терпения? Клянусь сам себе, что хватит. Иначе никак.
— Я не хочу, чтобы ты страдала, Настя. Скажи мне, что я могу сделать, чтобы ты была счастлива? Только не говори отпустить, умоляю. Тебя ведь на родине ничего не ждет… ничего абсолютно. Я не могу отпустить.
Снова притягиваю ее в свои объятия. Настя замирает совершенно неподвижно. Даже не чувствую, как она дышит.
А потом со вздохом отстраняюсь, говоря себе, что если сделаю то, что хочу больше всего на свете, если поцелую ее… это будет самым большим противоречием самому себе. Но главное — это может напугать девушку. А я не хочу, чтобы она боялась меня. Я хочу, чтобы она мне доверяла.
Поэтому, отстраняюсь.
— Ну что же, я устал сопротивляться твоему желанию работать, — говорю с улыбкой.
— Разве мое желание — вещь странная? Я должна вам… Я разбила, нанесла ущерб…
— Я знаю, что ты не виновата. И не хочу, чтобы ты чувствовала себя рабыней. Это не так. Я отношусь к тебе как…
Настя смотрит выжидательно, а я замолкаю. Потому что сам не знаю, как к ней отношусь. Все построено на инстинктах. Я не могу анализировать отношения с ней. То, что произошло… то что лишил девушку девственности… Был жесток и неумолим… Для меня это дикая ситуация. Наверное, отношение к ней сейчас — попытка вымолить прощение. Правильно ли поступаю? Может быть отпустить гораздо более приемлемый вариант? Предложить денег.
Но почему-то у меня стойкое ощущение что деньги Настя не примет и ее это еще сильнее оскорбит. Мы словно заложники проклятой ночи, спродюсированной ее теткой. Которая, по всей видимости, сидит в Москве довольная и в уме тугрики подсчитывает. Хотя нет, с чего ей быть радостной — я же обнулил чек еще в тот день, когда она в моем кабинете соловьем заливалась и дополнительные суммы выпрашивала. Как только вышла за дверь, я позвонил в банк и попросил своего знакомого не выдавать по моему чеку никаких денег. Причем не отказывать первые три дня, а просить отсрочки. Чтобы мерзкая баба ходила как на работу в банк и каждый раз обламывалась. Моя маленькая месть.
— Почему молчите? — голос Насти отвлекает меня от мыслей. — Вы начали про работу и снова замолчали.
— Да, поедем в мой офис. Подберем тебе что-нибудь.
— Я не знаю языка…
— Ну, зато русский знаешь, надеюсь хорошо?
— Пятерка была… в школе.
— Вот и отлично.
POV Настя
Людвиг удивляет меня, он совсем не такой как в Москве. Здесь чувствуется что он на родине. Он более расслаблен, и… обаятелен. Поневоле проникаюсь его настроением, попадаю под его обаяние и это меня пугает. Когда привлек меня в свои объятия я замерла… Испугавшись, что хочет поцеловать меня. И сразу рой мыслей. Чего он хочет? Можно ли верить его обещаниям, что больше не тронет? Мой босс на одну ночь… Ночь, которую никогда не забуду. Можно ли верить, что ему не захочется повторить, то что было?
Но главное — меня не только пугает его близость, но и волнует!
— Я хочу, чтобы вы дали мне работу! — вздыхаю с грустью.
— Хорошо, если ты так настаиваешь на работе, прямо сейчас поедем в мой офис.
Людвиг отступает, и становится отстраненным, далеким. Расспрашивает меня о том, что умею. Теперь он всего лишь мой босс, это должно успокоить, тогда почему мне все равно не по себе?
* * *
Офис Людвига располагается в центре города. Очень красивые улочки, старинные здания, которые разглядываю с восторгом. Здесь кипит жизнь, сотрудники бегают туда-сюда. Офис занимает два этажа, повсюду стеклянные двери, и восхитительный аромат кофе. То, которым он угостил меня на прогулке до сих пор сохраняет на языке восхитительное послевкусие.
— Пойдём сразу в мой кабинет, — говорит Лёд, а я с ужасом думаю о том, что, наверное, для меня здесь не найдётся подходящего занятия, ведь я не знаю языка.
— Знаешь, я очень много изучаю русскую культуру, мне она очень нравится, у меня очень много друзей в твоей стране. Пока только один ресторан в Москве, но я планирую это исправить, — говорит Людвиг, опускаясь в большое кожаное кресло. — Поэтому человек знающий язык идеально, его носитель, мне очень даже пригодится. Но ты не стой, садись.
Возле стены симпатичный оранжевый диванчик с широкими подлокотниками, выглядящий очень мягким. Осторожно сажусь на краешек. Телефон Людвига звонит, и он, извинившись, выходит, а я сижу и смотрю в широкое окно. Тут шикарный панорамный вид на центр, на реку.
— Так вот, решено, будешь проверять для начала, а потом возможно и составлять под диктовку деловые письма. Проверять на ошибки и стилистику, — говорит вернувшийся Лед.
— Спасибо вам большое, — сглатываю комок в горле. Я и правда ужасно рада, что он не обманул меня. Сделал все, как и обещал…
Мы провели на работе целый день и это было ужасно интересно, хоть я поначалу и нервничала. Но постепенно привыкла. Во мне созрело решение начать изучение английского, на нем тут многие разговаривали. Что-то я помнила по школе. Заикнулась об этом Людвигу во время диктовки, и он с радостью подхватил идею, пообещав учебники. И даже предложил репетитора, но я конечно отказалась, ведь это дорого.
Глава 16
Домой я вернулась одна, Людвиг попросил Бьерна отвезти меня, сказав, что у него встреча. Наверное, решил отправиться к своей невесте… Что-то кольнуло внутри, хотя это глупо, я радоваться должна тому что он не поехал со мной. И так слишком много близости, общения. Я ведь еще вчера приняла решение держаться от него как можно дальше… А в результате, весь день вместе…
Бьерн открыл дверь, впуская меня, зашел в коридор, спросил, нужно ли мне что-нибудь.
— Вы собираетесь запереть меня?
— Для вашего же блага, Настя. Вы не знаете город, не знаете языка. Нам с Людвигом будет спокойнее, если дверь будет заперта. Ни о чем не волнуйтесь. Обед готов, отдохните… — Бьерн замялся, не зная, как еще успокоить меня.
Равнодушно пожимаю плечами. Бьерн очень любезен, но все равно в такой ситуации трудно не чувствовать себя пленницей.
Я голодна — в офисе мне предлагали перекусить, но я стеснялась. Но первым делом поднимаюсь к себе, чтобы переодеться. Дело в том, что весь день я чувствовала себя ужасно неловко в выбранном мной же самой наряде. Это можно сравнить с поговоркой — назло лицу отморожу уши. Потому что выбрала я строгий черно-белый комплект в какой-то мере в пику Людвигу. Показать свое отношение к происходящему. А в результате в офисе чувствовала себя чопорной монашкой, все смотрели с недоумением, потому что дресс кода там ни у кого не наблюдалось. Люди ходили в джинсах, ярких майках, коротких юбках. Все пестрело яркими оттенками и принтами. И черно-белая я… Как не от мира сего. Не зря еще с утра меня осмеял Лёд, теперь я это поняла…
Удрученно думаю, что же одену завтра на работу… И даже для дома у меня крайне мало повседневных вещей… Эх, может зря и не вовремя я свою гордость проявила?
Захожу в гардеробную и замираю — она полностью забита вещами! Чего тут только нет, огромное количество платьев, джинсов, спортивных легких трико, маек, топиков. Коробки с обувью и нижним бельем. Даже мелькает шальная мысль — может приехала невеста Людвига? И сочла эту комнату своей? Может Лёд не успел предупредить, что я заняла эту комнату, временно… Но все новехонькое и с этикетками. И тут на одной из коробок замечаю записку.
«Жаль, ты не захотела сама выбрать то, что по душе»
И все! Нет даже подписи, хотя зачем она нужна… И так понятно.
Самое удивительное, что нахожу среди платьев те два, которыми так любовалась в магазине, серебристое и малиновое. Которые примерила, но решила, что не могу себе позволить…
Я абсолютно шокирована этим открытием. Это очень трогательный поступок, не могу не признать. Но почему внутри все трепещет от мысли, что Лёд не только постарался максимально пополнить мой гардероб, но и узнать, что мне понравилось в этом магазине… Или же это был Бьерн?