У нее сжалось горло, но она выдавила из себя вопрос: — У тебя есть дети?
— Нет. — Он покачал головой. — Все длилось недостаточно долго для этого.
— О. — Мэллори пожевала губу, вспоминая книгу в магазине, на библиотечной карточке которой значилось ее имя, о брачных ритуалах: — Она была перевертышем, как и ты?
— Да. Она была частью стаи, и я подумал… — Люк тяжело вздохнул. — Неважно. Я хотел иметь жену, детей и все остальное, но она очень быстро поняла, что она не та, с кем я хочу этого.
Мэллори старалась, чтобы на ее лице не отразилась тоска, которая пронзила ее грудь. Он ведь хотел этого с ней, не так ли? И она тоже хотела этого. Она чувствовала это, память об этом, где-то глубоко в мозгу, спрятанную за завесой, которую заклинание Наны все еще удерживало, чтобы скрыть от нее ее прошлое.
— Люк, я… — начала она, но кто-то, произнесший ее имя, прервал ее.
— Мэллори. Привет! Рад видеть тебя здесь.
Повернувшись, она увидела, что Билли незаметно подкрался к ней. Он ухмылялся, но улыбка не касалась его глаз. Он смотрел на нее и Люка, и, похоже, их близость его совсем не обрадовала, но он скрыл это под очередной фальшивой улыбкой.
— Что скажешь? Как насчет того, чтобы потанцевать как в старые добрые времена? — Он протянул руку, и ей пришлось побороть желание отступить.
Что-то в нем было не так. Она была уверена в этом. Может быть, она и не помнила всего, но о Билли Шоле она помнила достаточно, чтобы узнать этот взгляд. Он тихо кипел, но старательно делал вид, что все это несерьезно и добродушно.
— Извините, мальчики. — Прежде чем Мэллори успела придумать предлог, чтобы отказать Билли, в их маленькую группу вплыла Руби, словно темноволосый ангел, облаченный в кожу. — Не хочу прерывать вечеринку, но если я не доставлю эту девушку домой до полуночи, она превратится в тыкву.
Люк закатил глаза на сестру: — Всего десять вечера.
— Именно. — Руби сделала дикое, преувеличенное выражение лица. — Нам пора идти.
Мэллори сдержала смех, когда ее подруга схватила ее за руку и потянула за собой. Она помахала через плечо двум мужчинам. От одного из них она не хотела уходить, а от другого не могла отделаться достаточно быстро. Они оба смотрели ей вслед, но ее глаза были устремлены только на Люка.
— Я приду завтра, как мы договорились.
Он кивнул в ответ, и Мэллори позволила Руби вывести ее из бара на улицу.
— Ого. — Руби прошипела, когда они оказались на тротуаре. — Может быть ты была права насчет Билли.
— Ты так думаешь? — Мэллори пошла в ногу с подругой, когда они направились по улице в сторону дома бабушки и квартиры Хоуп.
— Да. — Руби нахмурилась. — Я была в баре, когда ты вышла из туалета, и увидела, как ты отвлеклась на моего брата. Я решила дать вам пару минут поговорить после утренней сцены, но заметила, что не только я наблюдаю за вами. Билли тоже наблюдал, и когда он подошел к вам, чтобы прервать разговор, я решила, что пора увести тебя оттуда.
— Я же говорила, что с ним что-то не так. Я добавлю его в список убийц.
Руби фыркнула: — Я сказала, что ты можешь быть права насчет того, что он преследует тебя, Мэл, а не то, что я согласна, что он убил твою бабушку. Может быть, тебе стоит снизить уровень подозрительности буквально ко всем в этом городе?
— Ты права. — Она вздохнула. — Если разговор с Гэри что-то и доказал, так это то, что мои инстинкты хороши, но мне нужно сосредоточиться на реальных доказательствах, если я надеюсь раскрыть убийство бабушки.
— Это моя девочка. — Пока они шли к дому, Руби обняла ее за плечи. — Завтра будет новый день, и тогда мы придумаем нового подозреваемого. А сегодня давай перегруппируемся и отдохнем.
Мэллори согласилась, но держала то, что сказал ей Люк, при себе. Она не была уверена, что ей нужен еще один новый подозреваемый. Если Люк не отбросил Абернати как главного подозреваемого. Она поговорит с ним об этом завтра, и если что-то в этом есть, то привлечет к этому Руби.
Ее подруга была права. В очередной раз. Ей нужно было отдохнуть и перестроиться. Завтра будет новый день.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Глава 12
После не очень продуктивного утра, проведенного в полицейском участке за просмотром показаний свидетелей и протоколов допросов, Мэллори вернулась в квартиру над гаражом, взяв ключ, который дала ей Хоуп. Она очень надеялась, что встреча с Люком и обсуждение их теорий относительно Абернати приведут к какому-то открытию, но в итоге они лишь убедились к одной неоспоримой истине.
Абернети был в закусочной «Зеленая дверь», когда убили Нану. Люди видели его. Официантка подтвердила его заказ и даже дала полиции копию чека. Мэллори показалось странным, что он провел весь вечер в закусочной, заказав еду, потом десерт, потом кофе и еще один десерт, но когда она спросила об этом Люка, он сказал, что официантка объяснила, что он принес с собой документы, и что для него не было ничего необычного в том, чтобы сидеть здесь и заниматься своими делами, попивая кофе по вечерам. Странность не означала быть убийцей, и, судя по этому клочку бумаги, Абернати никак не мог быть тем, кто убил бабушку, если только коронер не ошибся во времени ее смерти по крайней мере на несколько часов.
Таким образом, все возвращалось на круги своя: подозреваемых не было, и никто не знал, зачем кому-то еще понадобилось убивать Нану.
Несмотря на то, что утро оказалось малопродуктивным для расследования, Мэллори с удовольствием провела время с Люком. Она рассказала ему о последних пятнадцати годах своей жизни, а он поведал ей о том, как стал шерифом. Он был прав, когда сказал, что искра между ними не погасла, и как бы Мэллори ни хотелось раздуть пламя и посмотреть, насколько оно горячо, она понимала, что для принятия такого решения ей необходимо иметь ясный ум.
Это означало, что ей нужно раскрыть убийство Наны и раз и навсегда избавиться от проклятия, блокирующего память. Поскольку с первым сегодня уже ничего нельзя было сделать, она попрощалась и направилась в книжный магазин, чтобы поговорить с Хоуп о втором. Но Хоуп там не оказалось, а девушка, работавшая за стойкой в кафе, сказала, что у нее выходной, поэтому она и вернулась в квартиру, чтобы узнать, чем занимается сестра.
Как только она переступила порог квартиры, глаза ее расширились. Хоуп могла быть маленькой ведьмой-хиппи с богемным, свободным стилем, но в ее жилище всегда царила чистота и порядок. Когда утром Мэллори уходила в полицейский участок, она сложила запасные одеяла и простыни и положила их небольшой стопкой на край дивана. Они были единственной вещью, которая лежала не на своем месте во всей квартире, но теперь все выглядело так, словно взорвалась бомба.
— Что за… — Она захлопнула за собой дверь и повысила голос. — Хоуп? Ты здесь? Тебя ограбили?
— Что? — Ее сестра появилась из-за угла, выходя из своей спальни с кучей коробок в руках. Она бросила их на кресло в гостиной, а затем снова повернулась к Мэллори. — О, нет. Это не кража со взломом. Я просто пытаюсь разобраться с некоторыми старыми вещами бабушки до похорон.
— До… — Мэллори уронила сумочку и хмуро посмотрела на сестру. — Отойди назад и давай попробуем еще раз. Хоуп, что происходит?
— О. — Хоуп почесала лоб, на котором, к удивлению Мэллори, осталась полоска грязи. — Прости. Я забыла тебе написать, да? Коронер отдает тело Наны, и мы можем заняться похоронами. Я взяла выходной, чтобы успеть сделать как можно больше.
Мэллори пыталась и не смогла не смотреть на младшую сестру. Она открыла рот, готовая обругать Хоуп за то, что та не сказала ей об этом и не попросила ее помочь, но остановилась, увидев царивший вокруг беспорядок. Конечно же, Хоуп решила все сделать сама, ведь на протяжении более полутора десятков лет она была единственной, кто мог принимать какие-либо решения вместе с бабушкой. Мэллори не могла винить ее за то, что она не додумалась включить ее в процесс, когда в течение многих лет не было никакой возможности включить ее во что-либо.