Читать интересную книгу Там, где цветут дикие розы. Анатолийская история - Марк Арен

Демир Гази замолчал, с уверенной улыбкой глядя на корейцев. Он хорошо знал, как действует эта улыбка на тех, с кем он ведет переговоры. Она разоружала противников, убеждала скептиков и обнадеживала нытиков. Но корейцы и сами улыбались, причем непрерывно. И эти улыбки служили им надежным щитом, за которым ничего нельзя было разглядеть. Поверили они его словам? Или посмеиваются над ними? Все будет ясно потом, когда от слов надо будет перейти к делам…

— Мы в курсе проблемы геноцида, — сказал старый кореец. — И нам бы очень хотелось разделить вашу уверенность в том, что Армения когда-нибудь сможет смягчить свою позицию. Но по мере изучения этого вопроса у нас сложилось впечатление, что враждебность между двумя вашими соседними государствами проходит не на политическом уровне, а на гуманитарном. То есть на уровне межличностных отношений. У нас сложилось впечатление, что контакты между турецкими и армянскими участниками проекта будут осложнены взаимной неприязнью. Уважаемый господин Гази упомянул о «нейтральном исполнителе проекта», который, как я понимаю, должен будет сглаживать эти противоречия. И, как я понимаю, эту роль господин Гази отводит корейской стороне. Но здесь мне хотелось бы возразить. Корейская сторона не вправе брать на себя столь деликатную миссию по постоянному сдерживанию межэтнических конфликтов.

Старый кореец, продолжая улыбаться, глядел на Демира. А тот потянулся за сигаретами и неторопливо распечатал пачку, выигрывая время для обдумывания ответа. Затянувшуюся паузу нарушила Медина. Она бы никогда не позволила себе вмешаться в разговор мужчин, но перед корейцами, наоборот, можно было и щегольнуть некоторой свободой поведения современной турчанки.

— Никаких конфликтов не будет! — горячо воскликнула она, прижимая руки к груди. — Разве вы не знаете, что уже много лет мы осуществляем с армянами совместные проекты? Взять, к примеру, реставрацию древних памятников…

— Знаем, знаем, — кивнул мистер Хван.

— Реставрация древних памятников осуществляется на деньги ООН, — добавил старик, мистер Ким. — Международные инвестиции объединяют даже непримиримых врагов. Но мне бы хотелось получить подтверждение того, что армяне и турки способны сотрудничать без помощи ООН.

— Если позволите, я напомню, — вмешался брат Медины. — Да, между нашими странами нет дипломатических отношений. Да, граница закрыта. Тем не менее товарооборот между Арменией и Турцией в прошлом году превысил сто миллионов долларов. И я уверен, что в будущем, 2007-м, он будет намного больше.

— А что скажет уважаемый господин Гази? — спросил Ким.

Демир Гази наконец закурил. Разогнав дым ладонью, он улыбнулся:

— Я мог бы привести вам десятки примеров взаимовыгодного сотрудничества между турками и армянами. Но из слов уважаемого господина Кима я понял, что наиболее убедительным для вас будет фактор не экономический, а гуманитарный.

— Вы совершенно правильно меня поняли, — сказал Ким. — Меня бы весьма интересовала, к примеру, статистика межнациональных браков в приграничных провинциях. Это очень существенный показатель, который мы всегда учитываем при составлении прогноза политической стабильности.

— Статистика? Как сказал кто-то из мудрых американцев, «есть ложь, есть большая ложь и есть статистика». — Демир выдержал паузу и добавил: — Вас интересуют примеры межнациональных браков? Что ж, есть и такие примеры. И они — перед вами. Ни для кого из присутствующих не секрет, что уважаемая госпожа Алибейли — армянка по матери. — Он указал ладонью на улыбнувшуюся Медину, а потом приложил ладонь к своей груди. — А у меня — отец армянин.

Демир произнес это легко и непринужденно, как бы сообщая общеизвестную истину. Краем глаза он заметил, что Медина чуть не свалилась с кресла. Она вцепилась в подлокотники и смотрела на него, и даже под гримом было заметно, как она то бледнеет, то краснеет.

— Да, армянин, — повторил он. — И, как видите, это обстоятельство нисколько не мешает нам заниматься бизнесом, и довольно успешно.

— Никогда не думала, что ты способен на такой ловкий ход! — воскликнула Медина, когда они остались одни в ее машине. — Слышал бы тебя сейчас твой отец!

— Это не ловкий ход, дорогая, а чистая правда.

— Что???

— Чистейшая правда! Понимаю, в это трудно поверить. Я и сам еще не до конца поверил. Но мой отец… Ты же знаешь, что это за человек! Я представляю, как трудно было ему это сказать — а ведь мог бы и скрыть… — Демир выбросил сигарету в окно и тут же закурил снова. — Да, он мог бы скрыть. Так было бы проще.

— Что скрыть? Я тебя не понимаю.

— Он встретился с кем-то во время поездки в Европу. С кем-то, кто дал ему письмо от матери, понимаешь? Родители моего отца — армяне! Они бежали в двадцатом году, а его им пришлось оставить. Отец вырос в турецкой семье. Он и нас воспитал как истинных граждан Турции. Он никогда не скрывал своей ненависти к армянам — и что же получилось? Он ненавидел сам себя!

Медина аккуратно вела машину по узким улочкам старого города. Она молчала, сосредоточенно глядя перед собой. Казалось, ее занимает только дорога. Но, едва разминувшись с высокой арбой, она вдруг сказала:

— Не представляю, как ты теперь будешь жить. Если бы со мной такое случилось, я бы с ума сошла.

— А что случилось? Ничего не случилось. — Демир небрежно махнул рукой. — Что, у меня хвост вырос? Или нос еще длиннее стал?

Он вытянул шею, смотрясь в водительское зеркало, и пригладил пышные волосы с редкой проседью.

— Смотри, ничего не изменилось! Если бы я не сказал, ты бы и не узнала ничего.

— И все же, — задумчиво произнесла Медина, — я думаю, будет лучше, если ты не станешь об этом распространяться в Стамбуле.

— Официальных сообщений публиковать не стану, — заверил ее Демир. — Но кое-кто должен все узнать обязательно. И чем скорее, тем лучше.

На этот раз Медина все поняла без объяснений и улыбнулась.

— Думаешь, на маму это подействует?

— Подействует, не подействует — не важно. Мне не надо, чтобы она меня вдруг полюбила. Но теперь ей нечего будет сказать против нашего брака. И вообще мой отец родился в Киликии, а твоя мама — где? В Стамбуле. А стамбульские армяне не такие уж и армянские по сравнению с теми, кто родом с Киликии!

— Ого, как ты заговорил! — засмеялась Медина. — Но с мамой я как-нибудь разберусь. А вот что мы будем делать с корейцами? Неужели ты думаешь, что для них так уж важно, что наши родители — армяне?

— Посмотрим. Я их понимаю. Проект долгосрочный, и им нужны гарантии, что ни один из участников не сойдет с дистанции раньше срока из-за каких-нибудь посторонних обстоятельств. Думаю, что я их немного успокоил. На личном уровне проблем с контактами не будет. А вот на официальном… — Демир потер лоб. — Если бы все зависело только от частного бизнеса, беспокоиться было бы не о чем. Выгода есть выгода, и глупо от нее отказываться. Но если начнут вмешиваться политиканы, причем с обеих сторон, сама знаешь, к чему это приведет.

— Значит, надо постараться обойтись без лишней рекламы, — сказала Медина. — Пусть все выглядит так, будто трассу прокладывают одни корейцы. Причем о границе вообще речи не должно идти. Карс — Трабзон, и точка. Помнишь, как Ходжа Насреддин взялся учить арабскому языку ишака муллы? Ему все говорят — дурак, как ты согласился на это? А он отвечает — я же договорился обучить его за десять лет. А через десять лет или ишак сдохнет, или мулла.

— Умница! — Демир хлопнул в ладоши. — Стройка будет идти не один год. А когда мы доведем трассу до Гюмри, или ишак сдохнет, или мулла. Границу уже откроют. И все забудут, что когда-то между армянами и турками были какие-то проблемы.

— Не забудут, — покачала головой Медина. — Но работать все равно надо. Деньги зарабатывать надо. Так и будем жить, как жили. Ничего не забывая, но продолжая жить бок о бок.

Она припарковала машину возле гостиницы, где остановился Демир.

— В гости не зову, — сказала она виновато. — Мама затеяла у себя ремонт, сейчас у меня живет.

— Хочешь, я сам с ней поговорю?

— Тебе она не поверит. Не волнуйся, я все ей преподнесу в лучшем виде. В духе мексиканских сериалов. — Медина снова улыбнулась. — Да, история как раз для хорошей мелодрамы.

Жаль, никто не возьмется сделать из нее кино.

— Почему ты думаешь, что никто не возьмется?

— Побоятся. Слишком многим в нашей стране такое кино пришлось бы не по вкусу.

Медина справилась с задачей, и скоро Демир уже смог найти общий язык с будущей тещей. А ведь это было гораздо труднее, чем наладить прочные связи с потенциальными строителями и инвесторами трассы Гюмри — Карс — Трабзон.

Корейцы, судя по всему, остались вполне удовлетворены данными своей технической и финансовой разведки. Нанятые ими европейские специалисты заторопились домой, чтобы встретить Рождество в кругу семьи. Пользуясь благоприятным случаем, решили наведаться домой и корейцы. Провожая их, Демир не поскупился на подарки. А во время прощального ужина, помахивая каким-то журналом в руке, подсел к старому вредному мистеру Киму.