prose_contemporary Юрий Вильямович Козлов Одиночество вещей
Романы «Геополитический романс» и «Одиночество вещей», вошедшие в настоящую книгу, исполнены поистине роковых страстей. В них, пожалуй, впервые в российской прозе столь ярко и художественно воплощены энергия и страсть, высвободившиеся в результате слома одной исторической эпохи и мучительного рождения новой. Главный герой «Одиночества вещей» — подросток, наделённый даром Провидения. Путешествуя по сегодняшней России, встречая самых разных людей, он оказывается в совершенно фантастических, детективных ситуациях, будь то попытка военного путча, расследование дела об убийстве или намерение построить царство Божие в отдельно взятой деревне. Всё вышесказанное можно отнести и к «Геополитическому романсу». Это романы-мистерии, романы-детективы, романы-фантастика. Предпринятое автором исследование «загадочной русской души» держит читателя в неослабевающем напряжении с первой до последней страницы. По мнению литературных критиков, «Геополитический романс» и «Одиночество вещей» — «настоящие русские триллеры, способные взволновать читателей гораздо сильнее дешёвых западных поделок».
1991–1992 ru LT nemo FB Editor v2.0 16 October 2009 OCR "LT Nemo" 2009 F5B94E24-9703-4B8E-A54D-58049FA06DEA 1.0 Козлов Ю. В. Геополитический романс Издательская фирма «КОВЧЕГ». Предприятие «САШКО» Москва 1994 5-87639-005-4 Козлов Ю. В. К59 Геополитический романс: Романы. — М.: Ковчег, 1994. — 416 с. — (Русская рулетка). ISBN 5-87639-005-4 «Одиночество вещей» и «Геополитический романс» — это романы-мистерии, романы-детективы, романы-фантастика. К 4702010201—006 / 8Ш8 (03)—94 Без объявл. ББК 84.P7 Юрий Вильямович Козлов ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЙ РОМАНС Редактор М. Нестерова Технический редактор А. Берникова Корректор М. Козлова Сдано в набор 24.11.93. Подписано к печати 29.03.94. Формат 84×108/32. Бумага типографская. Гарнитура «Таймc». Печать офсетная. Усл. печ. л. 21,84. Уч.-изд. л. 22,63. Тираж 50 000 экз. Заказ № 4654. Издательская фирма «КОВЧЕГ». 125239, Москва, Воронцовская ул., 23. Книга издана при участии предприятия «САШКО». 129090, Москва, ул. Гиляровского, 10. Отпечатано с готовых диапозитивов в полиграфической фирме «КРАСНЫЙ ПРОЛЕТАРИЙ» 103473, Москва, Краснопролетарская, 16. По вопросам реализации обращаться в книготорговую фирму «ЭЛЬФ», тел. (095) 154-10-12. © Козлов Ю., 1993 г. © Петров А., 1993 г., оформление серии. © Жданов А., 1994 г., иллюстрации. Составитель серии А. Афанасьев Разработка серийного оформления А. Петрова Иллюстрации А. Жданова По вопросам приобретения авторских прав обращаться в издательскую фирму «КОВЧЕГ»: Москва, ул. Михалковская, 15, тел: 154-10-12. В серии «Русская рулетка» будут изданы новые романы как очень известных в России и за рубежом писателей, так и молодых, чьи имена станут настоящим открытием для читателя. Авторы серии, люди различных взглядов и политических убеждений, в своеобразной для каждого из них манере изложения — будь то криминальный или амурный роман, фантастическая или сатирическая проза — предлагают свою версию нашего безумного времени. Острый, напряжённый сюжет этих произведений не позволит читателю, открывшему книгу, отложить её недочитанной.
Юрий Вильямович Козлов
Одиночество вещей
Часть первая
Война гороскопов
Леон перелистывал «Философский энциклопедический словарь», невообразимой толщины книгу, в которой не было философии, когда услышал, что дядя Петя, младший брат отца, последовательно изгнанный из семьи, из квартиры, из партии, с работы (не одной), алкаш, только-только вырвавшийся после трёхлетних страданий из ЛТП, заделался фермером-арендатором в деревне Зайцы Куньинского района Псковской области.
Это явствовало из полученного от дяди Пети письма, которое в данный момент читала на кухне вслух мать.
Отец был совершенно равнодушен к судьбе младшего брата. Письмо из неведомых Зайцев несколько дней приглашающе лежало на холодильнике, однако отец не удосужился его распечатать. «Гляди-ка ты, — только и сказал он, — почта ещё функционирует». В последнее время отец перестал проявлять интерес к получаемым письмам, равно как и снимать трубку звонящего телефона. Нераспечатанные письма он, на манер Фолкнера, складывал в стол. К звонящему телефону подходил, когда тот переставал звонить.
Мать, естественно, знала про внезапную и странную отцовскую нелюбовь к новостям — политическим и семейным, — из которых, собственно, состояла жизнь. Но полагала, что всё должно иметь свой предел. Не распечатывать письмо от хоть и неудалого, но всё же родного брата было, по её мнению, запределом. Поэтому она читала письмо вслух.
Как и следовало ожидать, оно заканчивалось просьбой выслать в долг пятьсот рублей, которые дядя Петя обещал вернуть в начале лета, как только получит от правительства ссуду, а ещё вернее, осенью, когда рассчитается за произведённую сельхозпродукцию и будет при немалых деньгах. Подобное уточнение, видимо, должно было подчеркнуть искренность и основательность арендно-фермерских намерений дяди Пети.
«Он что, охренел там в этих Зайцах? — удивился отец. — Какую ссуду? От какого правительства?» — «От нашего, советского, а может, российского правительства, — ответила мать. — Он не уточняет. Петя молодец. Лучше поднимать сельское хозяйство, чем пьянствовать да судиться с райкомом из-за взносов». — «Поднимать? — усмехнулся отец. — А кто, интересно, его положил?» — «Как кто? — сказала мать. — Наше советское, а может, российское правительство. Или оба вместе». — «А теперь, стало быть, советское и российское правительства передумали? От кого этот дурак ждёт ссуду? Какие пятьсот рублей? Он их тут же пропьёт!» — «И всё равно, — упорствовала мать, — он молодец. Хоть на что-то решился. Будет, как Кандид, возделывать свой сад». — «Вероятно, — неожиданно легко, если не сказать, равнодушно, согласился отец. — Всякое неначатое дело таит в себе совершенство. Вот и летят, как бабочки на лампу. А как начнут — сплошное разочарование, обожжённые крылья».
Леон вспомнил, чем закончилась давняя дяди Петина попытка отсудить от исключившего его из рядов КПСС райкома уплаченные за восемнадцать, что ли, лет пребывания в партии членские взносы. Жестоким обследованием в психдиспансере, где дядю Петю пытали разрывающими суставы инъекциями и электрошоком, от которого мозги в голове, если верить дяде Пете (а как тут ему не верить?), превращались в трясущееся в горшке говно, трёхлетним заключением в ЛТП в Пермской области на лесоповале. Леон чуть было не спросил у отца, неужто же и дело со взносами таило до своего начала совершенство? И если да, в чём оно заключалось?
Но не спросил. Отец, принимая во внимание возраст Леона, вряд ли бы ответил искренне. «Конечно же, таило, — так бы ответил отец. — Дядя Петя, к примеру, мог принести в портфеле в здание райкома бомбу и взорвать его к чёртовой матери. А он затеял глупую судебную тяжбу и всё испортил».
Да и не очень-то интересовал Леона дядя Петя, последний раз появлявшийся у них в Москве как раз три года назад — перед ЛТП, — когда Леон ходил в пятый класс. Дядя Петя запомнился тихим, трезвым и бесконечно грустным. Как-то не верилось в громовые его запои, когда он с топором в руках и с пеной на губах гонял жену и детей, крушил мебель, разбивал к чёртовой матери раковины и унитазы.
За два дня, проведённые у них, дядя Петя починил все вышедшие из строя электроприборы, включая такой сложный, как вязальная машина, намертво прикрепил к стенке стеллаж с тяжёлыми книгами.
Стеллаж уже несколько лет, подобно гигантскому утюгу, угрожающе нависал над отцовской головой, когда тот садился за письменный стол работать.
На стеллаже располагались собрания сочинений классиков марксизма-ленинизма: коричневые Маркс и Энгельс, синий Ленин, под самым потолком — вишнёвый неприметный Сталин. Книгами идущих вослед практиков и теоретиков недавно ещё всепобеждающего и единственно верного, а нынче никого и ничего не побеждающего и единственно, неверного учения отец отчего-то брезговал, не помещал их в опасно гуляющий над головой утюг-стеллаж. Глянцевые томики и брошюрки, несерьёзных, как западные триллеры, расцветок, вероятно, могли, по мнению отца, внести диссонанс в монолит учения, смотрелись бы на стеллаже как сорные васильки и лютики, а случись возврат к суровым временам — как куриная слепота! — посреди единообразного, но почему-то (понятно почему!) непрополотого литого свинцового поля. Им и было место на непрестижных полках в кладовке в неорганизованной компании прочих печатных сорняков-однодневок: газет, журналов, еженедельников, старых и многочисленных новых, нечётко или излишне чётко отпечатанных на толстой или тонкой, жёлтой или белой бумаге. Воистину за сорняками было не разглядеть злаков. Предстояло собрать урожай не свинцовых, как обычно, зёрен, но плевел.
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](https://cdn.coollib.biz/s20/1/3/0/5/5/5/130555.jpg)