Я натянул фартук, надел поварскую шапку (показывал пример персоналу). Посмотрел на печь, где запекались пшеничные караваи – мастер Потус заявил, что доставать те пока рано. Прикинул, что именно должен буду сегодня сделать и в какой последовательности. До закрытия магазина и встречи с представителями моего рекламного отдела решил разобраться с тестом. Чтобы потом больше времени посвятить зарядке. Давно сообразил, что магия позволяла не так чётко соблюдать те процессы, что старый пекарь мастер Потус возвёл в традицию. Ничего не случится, если заготовки караваев «отдохнут» чуть дольше.
Едва я только приступил к работе с тестом, как в зал пекарни ворвалась Лошка. Резкая, возбуждённая. Без головного убора и без улыбки на лице. С покрасневшими глазами и растрёпанными волосами. Вслед за ней в пекарню из магазина проникли звуки голосов покупателей.
- Мастер Карп!
Продавщица отыскала меня взглядом. Прижала к груди руки (сжимала в руке смятую фирменную шапочку), изогнула крутыми дугами брови. Хлюпнула носом, вытянула клювиком губы – те задрожали. Из глаз девицы брызнули слёзы. Но та их словно не замечала. Смотрела на меня, силилась что-то сказать.
- Мастер Карп! – повторила Лошка.
Судорожно всхлипнула. Мазнула шапкой по своим глазам, по мокрым щекам, по носу. Часто заморгала.
Я отодвинул тесто, обтёр ладони о фартук.
Спросил:
- Что случилось?
- Там!.. - сказала Лошка. – Там!..
Указала рукой на дверь в магазин.
Я посмотрел на дверной проём – увидел часть прилавка, стеллаж с хлебом…
- Мастер Карп! – выдохнула продавщица. – Полушу убили!
Глава 33
«Что значит, убили, етить его? – произнёс в моей голове голос мастера Потуса. – Он ведь только-только ушёл домой!»
Призрак появился из стены, подошёл к продавщице. Мне почудилось, что он попытался приобнять её за плечи. Хлюпая носом и захлёбываясь слезами, Лошка рассказала, что к нам в магазин прибежала девчонка (Шиша – атаманша местной детворы). Шиша сообщила ей, что дети нашли нашего пекаря на пустыре около синего дома, мёртвого.
- Да как же энто, мастер Карп?! – причитала продавщица. – Как же энто?!
«Не может такого быть, парень, - вторил ей старый пекарь. – Малявка, етить её, что-то напутала! Или наврала! Дети ведь такие вруны!..»
- Где она? – спросил я. – Где Шиша? В зале?
Продавщица дрожала, захлёбывалась слезами, стучала зубами.
- Нннаверное.
Пальцем указала в сторону магазина. Я отодвинул Лошку со своего пути – рванул к двери. Выскочил в зал, проигнорировал приветствия женщин – не очень-то сейчас желал расшаркиваться в любезностях. Бросил на прилавок фартук и шапку, завертел головой. Увидел чумазое лицо Шиши за спинами притихших покупательниц. Девчонка топталась неподалёку от входа. В её глазах тоже стояли слёзы. Я поспешил к ней – не успевшие посторониться женщины разлетелись, как кегли.
Схватил девчонку за руку – потащил на улицу.
- Веди, - скомандовал ей. – Покажешь, где он.
Шиша не вырывалась. Молча кивнула. Повела меня к дороге.
Старался подстроиться под её шаги. Зажмурился от ярких солнечных лучей, едва только мы вышли из-под навеса древесных крон. К вечеру солнце обрело золотой оттенок; нещадно слепило глаза, наказывая за то, что я почти весь день сегодня проторчал в доме. Едва ли не бежал вслед за Шишей, соображая, о каком синем доме говорила Лошка; подсказки мастера Потуса не добавили понимания. Услышал топот лап – обернулся. Нас догнала троица волкодавов. Собаки пристроились за моей спиной – отыгрывали роль свиты.
Загадка синего дома осталась неразгаданной: когда атаманша свернула с дороги, ничего синего я поблизости не увидел… за исключением неба. Зато заметил следы крови на поросшей травой каменистой тропке. Клифы тоже обратили на неё внимание – склонили к земле головы, шумно сопели, принюхиваясь; лизать застывшие на травинках рубиновые капли не пытались. Шиша дёрнула меня за руку, заставив совершить очередной поворот. Провела мимо двух мальчишек из своей ватаги – указала на куст.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Вон там он. Лежит.
Сперва я заметил знакомые сапоги (не из дешёвых – наверняка, подарок Полушиных родственников). Потом бросил взгляд на широкую спину пекаря (парень лежал на земле в той самой рубахе, в которой вышел их пекарни с полчаса назад). И наконец, я увидел покрытую кудрявыми волосами голову своего работника, окружённую ореолом кровавой лужи. В этом мире я уже сталкивался с похожими картинами. Хотя в прошлом – не доводилось. Кровь на земле ещё не свернулась. Но над ней уже кружила парочка толстых зелёных мух.
- Пацаны около дороги наткнулись на кровь, - сказала Шиша. – И вот… нашли.
Следопыт я неважный. Но даже у меня в голове промелькнула мысль, что пекарь на этот пустырь явился не своим ходом. Об этом говорили и кровавые пятна на дорожке, и вспаханные Полушиными сапогами борозды на земле. Склонился над телом парня, попробовал разглядеть его раны. Чтобы сообразить, как именно убили пекаря. Волосы на затылке Полуши выглядели относительно чистыми – без следов крови. Да и на одежде, помимо травинок и грязи, ничего примечательного я не увидел.
«Как думаешь, мэтр, - спросил я. – От чего он умер? Если парня и пырнули в грудь железкой, то короткой… или несильно: рана не сквозная. И не похоже, что ему раскроили черепушку: на вид она целая. Хотя его голове всё же досталось. А иначе, откуда тогда вся эта кровь?»
«Чтобы судить о ранах, юноша, - произнёс профессор Рогов, - следует тщательно осмотреть всё тело. В том, что у молодого человека пострадала голова – в этом я с вами соглашусь. В ином случае лужу крови сложно объяснить. Но я не согласен с другим вашим выводом. С чего вы взяли, что парнишка мёртв?»
- Не понял, - сказал я.
Наклонился и резким рывком перевернул Полушу на спину. Услышал шумные вздохи – так отреагировали на мои действия детишки. Громко фыркнул Барбос – заставил детей замолчать. Я едва не повторил стон детей: увидел, во что превратилось Полушино лицо. Выглядело оно кровавой маской, сквозь которую угадывались разбитые губы, порванная щека и расплющенный нос. Отметил: парню понадобится помощь умелого лекаря, чтобы сохранить смазливую внешность; или услуги мага.
Тот пузырь, что надулся и лопнул на Полушиной ноздре, подтвердил слова Мясника: парень не умер.
«Брось в него регенерацию, - скомандовал я. – И обезболивающее заклинание. Действуй, мэтр».
Почувствовал холодок в животе – среагировал на магию.
«Что с ним случилось?»
Разглядывал разбитую физиономию пекаря, его испачканную одежду.
«На мой взгляд, ответ очевиден, - заявил профессор. – Парня сильно избили. Но убить не пытались. Изуродовали лицо, но почти не повредили череп. Сотрясение мозга мальчишка, без сомнения, получил; но сохранил мозги в целости. Били его сильно, но аккуратно. Взгляните на его конечности. Им хорошо досталась – мягкие ткани пострадали. Но переломов я не наблюдаю – во всяком случае, открытых. Если желаете, юноша, могу просканировать его состояние магией».
«Я и такое умею? Как интересно. Действуй».
В этот раз я ощутил холод в районе желудка, да и просуществовал он дольше, чем обычно. Заметил, что в отличие от детей, клифские волкодавы посматривали не на раненного пекаря, а на меня. Собаки заглядывали мне в лицо, точно изучали мою реакцию на находку; и дожидались моих распоряжений. Они разошлись по пустырю. Словно специально обступили меня с разных сторон.
«Могу предположить, Егор, что вашего работника избили тупым твёрдым предметом – дубиной, к примеру, - сказал Мясник. – Наблюдаю у него многочисленные повреждения мягких тканей, трещины на рёбрах, на костях конечностей и лицевой части черепа. Но больше всего досталось кистям рук. Обратите внимание на его пальцы, юноша: невооружённым взглядом видны вывихи и ушибы – это помимо повреждённой костной ткани. Но я повторю вам своё прежнее утверждение: убить вашего подчинённого не пытались – хотели только избить».