— Не нужна мне та лавка, — буркнул.
У старосты брови вверх взлетели.
— Как это — не нужна?
— Место проклятое. Сам же сказывал, как вспыхнула ни с того ни с сего. Я своим добром рисковать не стану.
— Хм-м-м… Ладно, с этим после свадьбы решим. Может статься, жрецы что присоветуют. Обряд какой или жертву принести надобно будет… А теперь ступай себе домой, отоспись. — Староста погрозил Арвиру толстым пальцем: — И чтоб больше вздор про хозяина вулкана не слышал! Ясно тебе?
— Ясно, Деян, ясно, — кивнул Арвир, поднимаясь.
«От меня и не услышишь», — подумал. — «Без тебя, старый пень, разберусь».
Вышел из дома старосты и сразу к старухе Ирде, что на окраине селения жила, стопы направил.
Глава 15
— Поберегись! Нападение блинчиков!
Огневик радостно затрещал, но блин поймал споро. Подхватил и венчал им исходящую вкусным паром горку, что на тарелке высилась.
— Ну, этот уж точно не словишь!
Дух ей пальцем шутливо погрозил, но ловко ухватил брошенный ему блин за масляный край.
— Уж пятый десяток пошел, хозяйка! Остановиться, может? — спросил с сомнением. Хотя весь вид выражал желание и дальше огненным сполохом метаться по кухоньке да ловить блины, что девица один за другим так проворно из печи доставала.
Лисса пожала плечами и отложила большую ложку, которой тесто наливала.
— Можно и остановиться. Хватит и на супруга даже, ежели охота у него будет со мной поесть, — метнула хитрый взгляд в огонь.
Редрик только хмыкнул.
— Хватит-хватит! Я-то ведь все одно не ем, — бормотал дух, доставая из кладовой смородиновое варенье, свежую сметану, блюдо земляники, горшочек меда и крынку со сливками.
Моргнуть не успел, а девица с тарелкой блинов и дух с подносом уж с кухоньки ушли. Хозяин вулкана взмахнул рукой, и огонь в его кузне взметнулся к потолку, стирая видение. Теперь уж смотреть не на что было. А это в привычку у него уже вошло. Сам не знал почему. Да только нравилось за девицей наблюдать.
Пока работал, краем глаза следил, чем она занята. И догадывался, что та знает об этом. Не иначе Огневик проболтался. Хотя духа она, помня наказ хозяина вулкана, ни о чем не спрашивала. Огневик же, будто сто лет ее знал, развлекал как мог. А может статься, и сам от скуки не знал, куда себя деть.
С Редриком у девицы, хоть и шаткое, но перемирие установилось. Уже пять дней после той ночи, о которой, нет-нет, да вспоминал, прошло. Утром поднимался он в яблоневый сад, где девица надумала стол накрывать. В молчании ели, после хозяин вулкана коротко благодарил за пищу, а потом уходил в свою кузню и до вечера стучал там молотом.
Знал, что вечерами девица спускалась к подножию горы, глядела издали на огни родного селения и терпела боль брачной метки. В эти часы и Редрик сильнее прежнего в работу уходил, чтоб жжение на предплечье унять. Ежели думала, что это его заставит какое решение найти, и обоих от метки избавить, то ошиблась. Не было никакого решения, и ничего тут не попишешь.
Огневик с девицей обычно ходил, но ни разу ни о чем ее не спросил. Просто рядом стоял. А одним вечером Огневик к нему в кузню вкатился.
— Хозяин, того-самого! Сидит там… у подножия, с той стороны, где камни свалены, один! И смотрит! — путано затрещал.
— Знаю, — ответил Редрик.
Огневик потоптался на месте.
— Уж какую ночь сидит! — наябедничал.
— Знаю.
— Шугануть бы… — протянул дух вопросительно.
— Не время еще. Пускай сидит, — качнул головой хозяин вулкана.
Огневик только кивнул. Знал, что хозяин вулкана попусту ничего не делает.
Припомнил Редрик этот разговор, когда из кузни вышел. Дурня, про которого Огневик говорил, Арвиром звали. Сидел под горой несколько ночей подряд, пытаясь хозяина вулкана увидеть. Редрик только усмехался, когда тот, едва стемнеет, приходил да за камнями прятался. Знал таких, как он. Такие за гордость свою страшных дел наворотить могут. Хорошо хоть Огневик догадался Лиссе другую дорогу показать, когда вечерами отправлялась на огни селения смотреть.
Думая об этом, вышел в яблоневый сад и враз разговоры смолкли. Нахмурился хозяин вулкана. Без него, выходит, Лисса с Огневиком хохотала и веселилась, а стоило ему прийти, только ветер в кронах и свистел.
— Проходи, супруг, блинов отведай, — пригласила Лисса. Огневик около нее замер, будто пес сторожевой.
Коротко кивнул Редрик и сел напротив. Лисса ему горшочек с медом подвинула. Сама она мед не особенно жаловала, это он успел узнать. Получается, для него взяла.
Ухватил теплый ажурный блин, обмакнул в мед и отправил в рот. Едва сдержался, чтоб не зажмуриться от удовольствия. А Лисса ему уже сливок кружку пододвинула. Заметил, что сама еще есть не начинала — его ждала.
— Вкусно очень, — похвалил, подхватывая второй, а за ним и третий блин.
Чуть улыбнулась и кивнула.
— Это так, баловство одно. Вот на Ночь Костров блины принято печь, так там таких можно отведать, аж дух захватывает.
— Наслышан. — Бросил на девицу взгляд, а потом опять блинами занялся. Они так и таяли во рту.
— Со всех восьми селений раз в год на праздник съезжаются в то, откуда последнюю невесту хозяину вулкана отправляли. И так пять лет подряд.
— Знать, в селении хозяйки праздник-то будет, — встрял Огневик.
Редрик подавил улыбку. Понял уже, к чему девица клонит. Еще и духа в союзники себе взяла. Смех, да и только.
— Ночь Костров завтра уж, — ответил.
Снова кивнула.
— Знаю, — откликнулась равнодушно. Но ему-то ведомо было, как люди в селении ночь эту праздновать любят. — Там блины повкуснее моих будут. На празднике их какие только не пекут: и пшеничные, и манные, и гречневые, и картофельные, и даже…
— На празднике побывать хочешь? — спросил прямо, устремляя взгляд на девицу. Не умел словесное кружево, как иные, плести. Считал, что лучше уж прямо, как есть, сказать.
Вскинула на него голубые глаза, в которых надежда так и плескалась. У Редрика сердце стукнуло раз, другой, а потом понеслось вскачь. Вот уж диво. Он-то думал, что сердце его давно камень сковал.
— Хочу. Но не ты ли сказал, что свою прошлую жизнь забыть должна? — припомнила девица. В пальцах вертела ягоду земляники. Видать, съесть хотела да позабыла.
— Я.
— Так зачем душу бередишь вопросами?
Услышал треск. Огневик хотел что-то сказать да передумал.
— Что ж я, и супругу свою порадовать не могу разве?
Нахмурилась. А Редрик улыбку едва сдерживал. Понял, что девица целую речь подготовила, как его на Ночь Костров зазвать, а он ей всю затею испортил.
Огневик протрещал что-то и на девицу теперь смотрел. А та тряхнула косами, улыбнулась так, что ямочки на щеках заиграли, и спросила:
— И в Алом Танце участие примешь? — едва вопрос на губах замер, нахмурилась, будто вспомнив о чем. Улыбка с лица вмиг исчезла.
— Вместе в нем пройдемся, — отозвался Редрик, поняв, отчего Лисса огорчилась.
— Не принято так. Венчаны мы уже.
— А кто о том знает? Только ты да я.
Прищурилась и чуть вперед подалась.
— А ну как поймает меня кто?
— Не поймает, — ответил уверенно. При одной мысли, что кроме него кто-то в Алом Танце с Лиссой пройдется, огонь на пальцах вспыхнул. Поспешно сжал кулак, чтоб она не приметила.
Лисса губу прикусила, будто решаясь на что, потом улыбнулась.
— Я хорошо танцую. Смотри — не угонишься.
— А ежели поймаю, желание мое выполнишь.
— Какое?
— О том ночью и узнаешь.
Сам не понимал, отчего так дразнить ее нравилось. Словно напоминала ему о тех днях, когда ни забот у него не было, ни печалей.
— Поймай сперва, — отозвалась озорно.
Вызов ему бросала. А он кивнул только. Словами всего не скажешь.
Лисса ягоду в рот отправила и все на него смотрела.
— Нам ведь маски понадобятся. Могу и тебе смастерить, — предложила.