награду.
— Если я сделаю это, ты оставишь меня в покое?
— Да.
Я улучаю минутку, чтобы дать ему немного попотеть, наслаждаясь преимуществом и слушая, как он извивается, прося моей помощи.
— Я тебе не верю.
— Элизабет, какого хрена? Давай же!
— Не звони мне больше.
— Ты гребаная пизда!
— Позволь мне сказать тебе, кто эта сука, — шиплю я сквозь зубы, впрыскивая каждое слово ядом своего ржавого сердца. — Ты больше не можешь издеваться надо мной. Я не игрушка, с которой ты можешь играть. Так что, эта пизда покончила с тобой, ты, маленький засранец. Позволь им убить тебя — это окажет мне услугу, если я вычеркну тебя из своей жизни.
Прежде чем я даю ему возможность ответить, я отключаю звонок и выключаю свой телефон. Вцепившись обеими руками в столешницу, я смотрю на себя в зеркало и приветствую монстра, который смотрит на меня в ответ, но не успеваю попрощаться. Я делаю несколько глубоких вдохов и обуздываю зверя, которого я пыталась приручить ради Деклана и ради нас.
Проходят минуты, и мое сердце приходит в здоровый ритм. Я наношу еще немного блеска, прежде чем беру телефон и засовываю его в сумочку, которая стоит в шкафу. Я поворачиваюсь к зеркалу и оглядываю себя, параноидально опасаясь, что Деклан увидит меня насквозь.
Выходя из спальни, я несколько секунд наблюдаю за Декланом. Он лает на кого — то по телефону, пока кастрюли дымятся и кипят. Он удивил меня объявлением ранее сегодня, что Давина, его подруга детства, присоединится к нам за ужином. Я не совсем в восторге от этого, но отказываюсь позволять Деклану заметить мое недовольство. Он говорит, что хочет, чтобы я дала ей шанс, что мне пора перестать отгораживаться от людей и выйти на улицу, чтобы завести друзей. Однако эта мысль мне не нравится. У меня никогда не было друзей. Женщины, с которыми я общалась в Чикаго, были всего лишь шарадой, которую я разыграла, чтобы успокоить Беннетта и сыграть свою роль во всей этой афере. Но эти женщины не были моими друзьями.
Единственные два человека, которых я когда — либо по — настоящему принимала в своей жизни — это Пик и Деклан. Я никогда не видела смысла в том, чтобы заводить друзей, и до сих пор не вижу. Но Давина — часть жизни Деклана, и для него важно, чтобы я узнала ее получше. Так что с моей фальшивой улыбкой я сделаю все возможное, чтобы подавить любую ревность, которая может возникнуть, чтобы успокоить его.
— У кого — то неприятности? — спрашиваю я, когда вхожу в комнату после того, как Деклан заканчивает разговор, и я стряхиваю остатки телефонного звонка Мэтта.
— Я думаю, что мне придется вернуться в Чикаго, чтобы разобраться с некоторыми делами, касающимися Lotus.
— Все в порядке?
— Да, все в порядке. Forbes собирается сделать статью обо мне для предстоящего выпуска, и они хотят получить мои фотографии в отеле Lotus.
— Ты шутишь. Деклан, это потрясающе! — восклицаю я. — Поздравляю!
Он смеется над моей реакцией, но я ничего не могу с собой поделать. Деклан провел свою жизнь, пытаясь сравняться с успехом своего отца, так что появление статьи в Forbes невероятное подтверждение.
Я беру его лицо в свои руки и смотрю на него с широкой улыбкой.
— Я так горжусь тобой.
— Ты? — флиртует он, поднимая меня на стойку.
— Да. И ты должен быть более взволнован.
— Я взволнован. — Его голос низкий и ровный, дразнящий меня.
— Я серьезно. Это потрясающе.
— Ты потрясающая.
Он убирает мои руки от своего лица, прижимает их к столешнице под своими и наклоняется, чтобы поцеловать меня в шею. Его свежевыстриженная щетина щекочет меня, и я наклоняю голову, чтобы закрыть ему шею. Деклан неодобрительно стонет и раздвигает мою шею своей головой. Он продолжает целовать и покусывать, время от времени впиваясь зубами в чувствительную кожу. Я откидываю голову назад с приятным стоном и раздвигаю ноги, чтобы пригласить его подойти ближе, но прежде чем он прижимается ко мне, звонит его телефон.
— Игнорируй его, — тяжело дышу я, нуждаясь в нем больше.
— Я не могу, Давина здесь.
Он отходит от меня и отвечает на звонок. Соскальзывая со стойки, я сжимаю бедра вместе, чтобы облегчить пульсирующую боль возбуждения, которая нарастает во мне благодаря Деклану.
— Ты дразнишь, — говорю я, толкая его под ребра, когда прохожу мимо него.
— Я собираюсь отомстить тебе за это.
— Это угроза?
— Нет. Это гарантия.
Вскоре раздается стук в дверь, и когда Деклан открывает ее, чтобы впустить Давину, черноволосый «друг» приветствует его слишком нежным объятием. Они обмениваются любезностями, прежде чем Деклан протягивает мне руку и говорит Давине:
— Ты помнишь Элизабет?
— Так приятно снова тебя видеть. — Ее улыбка слишком широка, когда она протягивает мне бутылку вина. — Я подумала, что тебе это может пригодиться, раз ты живешь с самым чопорным мужчиной, которого я знаю.
— Это мило, — говорит Деклан с притворной обидой, направляясь обратно на кухню, оставляя меня наедине с ней в гостиной.
— Спасибо, — говорю я ей, отбрасывая свою неуверенность ради фиктивной уверенности. — Это чрезвычайно продуманно.
Раньше я пила вино и обедала в верхней части Чикаго, чтобы удовлетворить Беннетта, так что с Давиной должно быть так же просто, как продавать анти — возрастные маски для лица из голубиного дерьма домохозяйкам из высшего света.
— Пожалуйста, присаживайся. Мне налить тебе бокал? — спрашиваю я, поднимая бутылку.
— Я никогда не отказываюсь от вина.
Она слишком жизнерадостна и слишком счастлива, или, может быть, это просто я слишком осуждаю. В любом случае, я стискиваю зубы, иду на кухню и открываю бутылку Санджовезе.
— Деклан, — говорит она, подходя и занимая место у барной стойки. — Как долго нам придется ждать вашу новую собственность?
— Годы. Мы строим с нуля, — говорит он ей. — Сегодня я весь день был на совещаниях, обсуждая бюджеты и графики. Мы еще даже не приступили к разработке дизайна.
— Как долго вы планируете оставаться в Лондоне?
— До завершения. То же самое, что и в чикагской собственности. Три, может быть, четыре года.
Я протягиваю ей бокал вина, и она поднимает его.
— Что ж, выпьем за новых соседей, — а затем она делает глоток. — Итак, Элизабет, я знаю, что ты не можешь быть здешней с таким акцентом.
— Нет, я из Штатов. Иллинойс, — говорю я ей.
— Где был Деклан? Чикаго?
— Да.
— Так побалуйте меня. Расскажите мне, как вы двое познакомились.
Как только вопрос слетает с ее губ, я чувствую покалывание в ладонях, но я не напрягаюсь больше