Читать интересную книгу "Его Мишень - Евсения Медведева"

приобретшим новые оттенки вкусом, как вдруг холод металла коснулся моего подбородка и заскользил по шее вплоть до самого декольте. – Тебе пора…

– Почему?

– Потому что скоро рассвет, и тебе пора вновь ненавидеть меня и стараться убежать.

– А когда стемнеет? Ты снова пришлешь за мной машину и будешь кормить на этот раз крабами, даже не подозревая, как действуешь на меня…?

– Почему ты думаешь, что не подозреваю? – его рука легла на моё колено и стала двигаться то вниз, то вверх, с каждым разом задирая край платья всё выше и выше.

– Мне так хочется думать… Потому что иначе мои угрызения совести станут невыносимыми утром.

– Ты справишься, – Герман взял меня за руку, поднял и, развернув к себе спиной, повязал шелковый шарф на глаза. Но это было не всё, потому что его ладонь резко опустилась на спину, толкая меня прямо на кресло. Я по инерции схватилась за спинку, вынужденная встать обеими коленями на сидение, когда задницей ощутила его возбуждение. Я ахнула, ощущая, как и без того пылающий внизу живота огонь становится живым… Мышцы начали пленительный, медленный танец возбуждения, а кровь забурлила. Его горячие губы опустились на плечо, заскользили от шеи вдоль позвонков, он языком повторял выпуклости, не торопливо обжигал выдохом вплоть до самого края выреза. Герман встал на колени и, откинув полы разреза, стал покрывать мелкими горячими поцелуями ноги, попутно надевая на меня лодочки. – Это был волшебный вечер, Мишель.

– Дей…ствительно, – заикаясь, выдавила я.

– Мишель… – его руки легли на талию, легко подняли меня с кресла, поставили на пол и повели, очевидно к лифту. – Машина ждёт…

Глава 17.

«Моя ты, Ксюша… Моя… Я могу ещё миллион раз сказать об этом…»

Внутри было пусто и холодно… Я лежала на кровати, не желая открывать глаза, чтобы не впускать дневной свет. Схватила вторую подушку, накрыла ею голову и застонала…. Новый день. Зачем? Для чего?

Мысли смешались в кашу, обрывки воспоминаний, ощущения и его запах… От кожи пахло пряной ванилью, от которой начинала кружиться голова. Сейчас, видя свое отражение в зеркальном полотне двери, мне было стыдно. То, что я чувствовала вчера, было не описать словами. Эта волна обжигающего пламени была настолько живая, она бесновалась внутри, разгоняя кровь по венам с такой скоростью, что дышать было больно. А повелевали этим даром его руки… Он, как колдун, нажимал ведомые только ему точки, заставляя вновь и вновь вдыхать его аромат, что дурманил сильнее алкоголя. Герман…

Меня вдруг подкинуло на кровати… Вместо имени мужа, что крутилось шесть лет на языке каждое утро, я думаю о больном незнакомце, что кормит меня по ночам и, не спрашивая позволения, играет с телом, как ребёнок с игрушкой? Ему и тела моего мало, потому что он безжалостно завладевает душой, поселяя в ней воспоминания о себе!

Рванула с кровати и, на ходу натягивая спортивный костюм прямо поверх пижамы, выбежала из квартиры. Бежать… Нужно просто бежать!

Ноги сами несли меня в парк. Мчалась, не разбирая дороги, лишь бы просто вытравить этого мужчину из своих мыслей. Но он лишь отчетливей прорисовывался в моих воспоминаниях. Разгорячённая кожа стала просто пылать его ароматом, беря меня в свой плен навязчивых иллюзий. Он будто был рядом.

Дыши, Мишель… Вдох… Выдох… Дыши…

Большие карие глаза, обрамленные чёрными пушистыми ресницами, вспыхнули настолько явно, что я остановилась, согнувшись пополам, будто под дых получила. Больно было… Очень. Я физически ощущала предательство по отношению к Игорю. Предала его, причем по собственной воле.

Дура!

То, о чем и говорил Герман… Ненависть к нему, к его рукам и таким правильным в темноте словам крепла с каждым шагом. Воспоминания о нём становились отравленными чувством стыда. Намного проще ненавидеть тёмное пятно в пустом зале ресторана, чем конкретного человека. Снова сорвалась с места и бежала до тех пор, пока не свело икры. Но и тогда я не остановилась, чуть прихрамывая упорно брела, но уже в сторону дома.

– Упали? – знакомый голос раздался откуда-то справа.

– Нет. Просто внезапно решила, что великая бегунья, – улыбнулась пацану, сидящему на бордюре. Узнала его по выгоревшей джинсовой бейсболке и голубой футболке с футбольным клубом на груди. Парень прижимал к колену лист подорожника и щурился, смотря мне в глаза.

– Аккуратней. Вы то жрачки накупите на футбольную команду, то бегаете, как сумасшедшая. А ещё у вас кофта на левую сторону надета, – развеселился он. – Бабка моя говорила, что биты будете теперь.

– Стерплю, – я почему-то свернула с тротуара и не без труда села рядом. – Ты сам-то чего подбитый?

– Упал, – парень дернул плечами и поправил кепку. Я замерла на миг, потому что из-под нее показались грязные волосы, а на лбу была большая выпуклая шишка.

– Сильно?

– Стерплю, – передразнил он меня, выкинул, очевидно, использованный подорожник и сорвал новый. Колено его было содрано, в ссадине до сих пор видна асфальтная крошка, а по ноге размазана засохшая кровь.

– Обработать бы.

– Заживёт.

– Меня Ксюша зовут, а тебя?

– Егор.

– Сколько тебе?

– Десять уже.

– Где живёшь?

– Далеко.

– Но я тебя здесь уже второй раз вижу, – я все внимательнее рассматривала пацана, не понимая, что смущает.

– Я просто прихожу сюда в мяч с пацанами погонять. А что? Вы, как дворник, прогнать меня хотите? – парень округлил глаза, в которых застыли слезы.

– Нет. А хочешь есть?

– Не надо мне вашей жалости, – парень хмыкнул и отвернулся.

– А при чем здесь жалость? Пойдем ко мне? У меня куриный суп. Если сегодня не съедим, то все. Пропадает.

– Кто ест на завтрак суп?

– Я. И с большим удовольствием, – еле поднялась на ноги, понимая, что завтра буду ой-как жалеть о своём порыве. – Идёшь?

– Только чур без расспросов, – парень хмыкнул, осмотрел меня с головы до ног, подобрал потрёпанный рюкзак и пошел следом. – Вы взрослые так любите вопросы.

– Егор, я просто предлагаю тебе позавтракать.

Так мы с моим новым знакомым побрели в сторону подъезда. Парень прихрамывал на левую ногу, а я на правую. Консьержка сначала хотела взвизгнуть, увидев его, и, видимо, не в первый раз, но, заметив меня, села обратно на стул, лишь губы недовольно поджала.

– Ксения Дмитриевна, вам тут курьер опять цветы прислал и коробку, – женщина кивнула на стойку, где обычно складывали посылки для жильцов, если их не было дома.

– Спасибо, – я внимательно рассматривала недовольное лицо женщины, решив поболтать с ней чуть позже. – Идём, Егор.

Если честно, то мне жуть как хотелось вывалить на него все свои вопросы. Но понимала,