На сей раз я миновал переходную зону, поэтому перемена была очень резкой.
Оглядевшись, я увидел в комнате других людей, накрытых голубыми простынями. В теле каждого были трубки, присоединенные к баллонам или аппаратам. Я чувствовал трубки у себя в горле и иглы, торчащие в руках. Голова казалась наполненной свинцом, а грудь — раздавленной слоном. К тому же я ощущал смертельный холод. «Господи! — подумал я. — Я чувствую себя еще хуже, чем перед операцией!»
— Где я? — спросил я медсестру.
— В реанимационной, — ответила она.
Я закрыл глаза и провалился в темноту на следующие восемнадцать часов.
О том, что происходило в реанимационной, мне рассказала Фрэнклин, и врач это подтвердил.
Вскоре после окончания операции один хирург заметил, что какая-то из трубок наполняется кровью. Он понаблюдал за ней и позвал другого врача. Они решили, что нужно вернуть меня в операционную и попытаться хирургическим путем остановить кровотечение.
Фрэнклин стояла рядом. Услышав, что они обдумывают еще одну операцию, она опустилась на колени у моего изголовья.
— Дэннион, врачи говорят, что ты кровоточишь, и собираются разрезать тебя снова, чтобы прекратить кровотечение. Ты можешь сам перестать кровоточить, Дэннион. Я знаю, что можешь. Пожалуйста, постарайся.
Врачи продолжали наблюдать. Через несколько минут кровотечение остановилось. Тогда они молча посмотрели друг на друга и вышли.
Спустя несколько дней я поправился достаточно, чтобы вставать с постели и принимать душ. Еще через несколько дней я уже смог одеваться и тайком выскальзывать в больничный кафетерий, чтобы что-нибудь съесть вкусненького.
Однажды, когда я сидел за столиком и ел жареного цыпленка, в кафетерий вошел хирург-ассистент, который держал пари, что я не выживу Он сел за соседний столик. Я представился и сказал, что видел и слышал, как они готовились к операции.
Он расстроился и начал извиняться за то, что заключил такое пари, когда я еще «не заснул».
— Все в порядке, — успокоил я его. — В некотором смысле мне хочется, чтобы вы выиграли.
Глава 15. Продолжение следует
Операция на сердце не сделала меня физически здоровым. Через несколько недель меня выписали из больницы, но во многих отношениях это означало прыгнуть из огня да в полымя. Иногда я по-прежнему терял сознание даже от легкого переутомления. Часто падал в обморок посреди ресторана или магазина. Долгое время обмороки происходили не менее двух раз в неделю. Наконец я научился распознавать опасные признаки и успевал садиться прежде, чем свалиться на пол. Это спасало меня от разбитого носа, но я все еще терял сознание как минимум раз в месяц.
Некоторые лекарства сделали меня крайне восприимчивым к инфекциям, а из-за препаратов, разжижавших кровь, обычный порез кровоточил как водопад.
Летом 1993 года я порезал палец и внес в кровь стафилококковую инфекцию, приковавшую меня к постели почти на месяц. Несмотря на вводимые внутривенно огромные дозы антибиотиков, я едва избежал септического шока. Несколько дней мне хотелось умереть, не столько чтобы вновь посетить небесное царство, сколько из-за нестерпимой физической боли.
Но во время испытаний меня поддерживали видения. Хотя я уже не «посещал» небесные классы, где Существа Света учили меня строить Центры, я помнил их уроки и планировал вскоре приступить к сооружению первого из них.
В 1991 году я сконструировал кровать, являющуюся важнейшим компонентом Центров снятия напряжения. Я установил ее в клинике доктора Реймонда Моуди в сельском районе Алабамы. Он как раз начал изучать облегчающие видения — метод, с помощью которого люди, потерявшие близких, могли в воображении встречаться с ними. Для этого пациент должен был полностью расслабиться. Испытав мою кровать на себе, Реймонд пришел к выводу, что она идеально подходит для этой цели.
Мы пробовали кровать на многих людях, и результаты зачастую далеко превосходили обычное расслабление. Один за другим пациенты сообщали об испытанных ими необычных состояниях. Некоторые наблюдали калейдоскопические цветовые видения, другие расслаблялись настолько, что, как сказал один из них: «Я чувствовал себя так, словно я взорвался». Наиболее характерным было чувство пребывания вне своего тела.
Проверив кровать в клинических условиях, я мог сосредоточиться на организации Центров. Сейчас я работаю над первым из них в Южной Каролине. Его назначение — помочь неизлечимо больным смотреть в лицо смерти. Семьдесят центов из каждого доллара, расходуемого в этой стране на здравоохранение, тратятся в последние шесть месяцев земного существования пациента на продление его жизни в среднем на две недели. Эти дни становятся наиболее мучительными как для умирающего, так и для его семьи.
Думаю, для людей важно избежать мучительной смерти. Речь идет не о самоубийстве, а всего лишь о здравом смысле. Ненужное затягивание жизни порождает ложные надежды и мешает спокойному переходу в иной мир. К тому же это плохо отражается на родных больного, которые истощают свои финансовые и душевные ресурсы, стараясь продлить его жизнь хотя бы на несколько дней.
Дважды пережив присмертный опыт, я понял, что мир, ожидающий нас после смерти, может многое предложить неизлечимо больному. Поэтому первый Центр станет хосписом, где умирающим облегчают переход в иной мир, а их семьям помогают примириться с ожидаемой утратой. В этом Центре люди смогут исцелить их души и обрести спокойную веру в Бога.
Многие спрашивают меня, почему я так хлопочу о Центрах.
— Тринадцать Существ Света поручили мне их построить, — отвечаю я. — Они не спрашивали, хочу я это делать или нет, а просто сказали, что это нужно. Когда я умру, то навсегда останусь с Существами Света и, зная это, хочу выполнить поручение.
В последние несколько лет я говорил о своих двух присмертных опытах миллионам людей во всем мире. По приглашению Бориса Ельцина я появился с доктором Моуди на Российском телевидении и рассказал миллионам жителей этой страны о своих опытах и видениях. Мне даже удалось поговорить о моей вере в духовный капитализм, при котором люди свободны блюсти свою веру так, как они хотят. Есть много путей к праведности, сказал я, и это хорошая новость для всех нас, так как, насколько мне известно, каждый вдет своей дорогой.
Я знаю, что мой путь уникален. Мне часто это говорили. Однажды после выступления перед церковной общиной ко мне подошла женщина и озадаченно заметила, что часто слышала, как люди рассуждают о Боге, но никто из них не говорил так, как я.
— Держу пари, что вы пьете, — сказала она.
— Да, мэм, пью.
— И вам нравятся женщины, не так ли?
— Тоже верно, мэм.
— Тогда я вот что вам скажу, мистер Бринкли, — проговорила она, сердито глядя на меня. — Когда Бог искал пророков, ему, очевидно, пришлось скрести дно пивной бочки, чтобы найти вас.
Я не мог с этим не согласиться. Видя в зеркале человека, которым я стал, я не переставал удивляться происшедшему.
Я часто задавал себе вопрос: почему это случилось именно со мной? Ведь я никогда не просил ни о чем подобном. Я никогда не опускался на колени и не молил Господа Бога изменить мою жизнь. Так почему я?
На этот вопрос у меня нет ответа. Но в поисках утешения я часто обращаюсь к Библии, к Первому посланию к Коринфянам, особенно к главе 14. Два стиха в этой главе приносят мне успокоение:
«Ибо кто говорит на незнакомом языке, тот говорит не людям, а Богу, потому что никто не понимает его, он тайны говорит духом;
А кто пророчествует, тот говорит людям в назидание, увещевание и утешение».
Не знаю, почему я был избран сделать то, что я делаю. Я только уверен, что моя работа должна быть продолжена.
В МИРЕ СВЕТА
Многие люди заслужили мою признательность за помощь в создании этой книги, и я хотел бы упомянуть здесь о некоторых из них. Прежде всего это мой соавтор Пол Перри, наш редактор Дайан Реверенд и наш агент Нэт Собел, без которых книга не вышла бы в свет.
Кроме того, выражаю благодарность Мелани Хилл, не позволявшей останавливаться процессу работы, Джен Дадли за ее понимание, Джоан Хартли за то, что она всегда оказывалась в нужном месте, и Вэлери Викенс за ее музыку: А также сотням служащих в больницах и хосписах и сотням умирающих, с которыми я встречался последние двадцать лет.
Но больше всех я благодарен моему отцу.
Предисловие
Впервые я повстречал Дэнниона Бринкли, когда ждал машину, чтобы поехать в чикагский отель «Омни». Мы оба должны были выступать в шоу «Опра», и всем приглашенным велели встретиться в вестибюле отеля, чтобы вместе ехать в «Харно Продакшнс».
Когда мы с моей женой Салли вышли из лифта и начали знакомиться с другими участниками шоу, сзади послышался гулкий голос: