и вообще италийцем испанец может лишь чудом. Проще и дешевле в большинстве случаев уступить приезжему вымогателю. Но разве на всех римлян добра напасёшься? Их же – как саранчи.
Сам-то Катон честен и справедлив, надо отдать ему должное, себе лишнего не возьмёт и откупщикам со всеми прочими мародёрами воли не даст. Но он-то сделает своё дело и уйдёт, а мародёры останутся, а они ведь катоновские, такие же точно долдоны, для которых любой римлянин всегда прав, а подвластные варвары – заведомо виноваты. А в Испании этого очень не любят…
По поводу ближайших карфагенских дел Арунтий беспокоился куда меньше. Не станет Рим резать свою дойную корову, дающую ему каждый год по двести талантов серебра. В самом же городе у него, надо полагать, «всё схвачено». Дальняя перспектива для детей и внуков – другое дело.
– Можно ли остановить Рим тем оружием, которым пользуются в вашем мире?
– В нашем мире было… тьфу, будет и такое оружие, которым можно было бы хоть завоевать, хоть уничтожить весь этот мир по многу раз. Но здесь нам его не сделать – нет ни тех научных знаний, ни машин. Наш мир сам развивался много столетий, пока не наработал всего этого, и за пятьдесят лет этого разрыва не преодолеть.
– Но что-то ведь всё-таки можно сделать?
– То, что можно, уже делаем, досточтимый. – (Диокл у меня как раз приступил к изготовлению стволов деревянных пушек из брёвен дикой африканской оливы, и особых затруднений тут не предвиделось.) – Но этого недостаточно, чтобы остановить и рагромить римское войско. От разбойников-нумидийцев, надеюсь, отобьёмся, если не сам Масинисса со всеми своими силами нагрянет, от него самого с его войском – уже едва ли, а о победе над римскими легионами и думать-то смешно.
– А если я помогу? Деньги, сырьё, рабочая сила – не ваша забота. Машины – тоже помогу, чем смогу. Надо будет – и мастерские Арсенала вам в помощь задействую. Понадобятся учёные греки – переманю или похищу. Скажите только, что вам нужно.
– Видишь ли, досточтимый… Как бы тебе объяснить… То, что сможем сделать силами этого мира мы – смогут и другие, если будут знать, как всё это делается. Смогут и греки, и римляне. А пятьдесят лет – срок большой. За это время Рим и сам таким оружием обзавёдётся, и противодействию ему свои войска обучит. И вот тогда уж его не остановит никто и ничто. Разве это тебе нужно?
– А кто их научит? Мы же будем хранить всё в тайне.
– Как ты это себе представляешь? Ту пару десятков орудий, которые мы делаем, можно сделать втайне. Места они занимают немного, и их нетрудно спрятать от лишних глаз. Нетрудно и запастись для них боеприпасами, не привлекая к ним лишнего внимания. Уже труднее, но для тебя посильно набрать и несколько десятков преданных и надёжных людей, которые не проболтаются посторонним. Можно даже найти достаточно укромное место для их испытания и обучения орудийной прислуги. Но это пара десятков орудий, достаточная для отражения небольшого набега дикарей. В большой же войне они погоды не сделают. Против самого Масиниссы и его войска таких орудий нужна добрая сотня в лучшем случае, а уж против римских легионов – многие сотни. И ведь они должны будут не просто лежать на складе – нужно будет обучать войско обращению с ними. Ну и как ты собираешься сохранять всё это в тайне целых пятьдесят лет? Уже через десять лет самое большее Рим получит все нужные ему сведения, а через пятнадцать или двадцать к стенам Карфагена подступит римское войско с тысячами таких орудий. Думаю, что они даже и усовершенствовать их смогут, а их возможности, ты уж не обессудь, многократно больше твоих. И если в нашей истории Карфаген продержался… тьфу, продержится против Рима в своей последней войне три года, из которых только последний год и будет выдерживать настоящую осаду, то вот с такими орудиями – только большими и бронзовыми – римляне снесут его стены за месяц или два.
– С бронзовыми? А как же они их отольют?
– Как и мы – по восковым моделям. Как греческие скульпторы свои бронзовые статуи отливают.
– Хм-м-м, – тесть призадумался. – Может быть, ты и прав. Но тогда получается, что ни Карфагена, ни Испании нам от Рима не спасти?
– Не спасти, досточтимый. Большие войны выигрываются большими силами, а их у Рима больше. Вот истребил Ганнибал во многих боях многие тысячи римлян, и разве кончились у Рима солдаты?
– Ну так это же они и италийским союзникам, кто отличился на войне, римское гражданство дают. Римляне даже рабов как-то раз после Канн освободили и целый легион из них сформировали, когда свободных для новых войск не хватало. Сами римляне давно бы уже кончились.
– Нам-то какая разница, досточтимый? Для нас римский солдат – это римский солдат, кем бы он ни был до того. Перебьём, допустим, нынешних – римские женщины ещё нарожают, а кого не нарожают римские – нарожают за них все прочие италийские. А вся Италия велика и многолюдна, досточтимый.
– Верно, а италийки – горячи и любвеобильны, – пошутил Арунтий, припомнив, видимо, что-то из собственных былых похождений. – Хорошо, это я понял. Но ты ведь ещё говорил, что есть и такое оружие, против которого бессилен весь наш мир. Значит, и Рим тоже против него бессилен?
– Есть и такое, но нам его здесь не сделать – ни за десять лет, ни за пятьдесят, ни за столетие, – желанной для тестя «вундервафлей» был бы как минимум полноценный станковый пулемёт под полноценные винтовочные патроны, которых и иметь к нему надо соответствующее количество, то бишь хренову тучу. Сам-то агрегат мы, возможно, даже и сделали бы как-то, никто ведь не ставит задачу непременно уместиться в габариты, вес и цену «максима» на станке образца 1910 года, но с патронами-то как быть? Бездымный порох на основе пироксилина – «изобретём», при наличии индийской селитры, которой тесть накупит, сколько запросим – говно вопрос, даже с капсюлями тоже в конце концов что-нибудь точно придумали бы, но латунные гильзы и оболочки пуль в потребных для прожорливого пулемёта количествах – как их нашлёпать без более-менее современной металлообрабатывающей промышленности? Вытяжная штамповка – это уже не кузница и не колхозная ремонтная мастерская, а серьёзный хайтек.
Тут ведь в чём засада? В пробивной силе оружия. Безоболочечная свинцовая пуля или картечина продырявит на более-менее близком расстоянии насквозь и пехотный щит, и кожаный панцирь, и греческий полотняный линторакс, и римскую