— Это хорошая новость.
— А плохая заключается в том, что они будут не раньше чем через сорок пять минут. А… ещё одна хорошая — в том, что прибыли ваши «российские партнеры».
Он, вальсируя, развернулся так, чтобы Алекто было видно входящую в зал пару. Одетую, по меркам дня и заведения, довольно дико: в цивильное. Он — в черном костюме с шейным платком вместо галстука, по последней моде; она — в темно-зеленом платье. Строгий костюм новоявленного брата дополнялся довольно богемным предметом: гитарой.
— Мнда, — сказал Цумэ, ныряя со своей ношей на лестницу за звукопоглощающей решеточкой. — Ничего хуже и придумать было нельзя. Пусть его наш Динамит-эфенди встречает. Я пас.
— Где мои слоны… — вздохнула Алекто.
И действительно, новопришедшие смотрелись примерно так же естественно, как парочка хасидов перед Каабой. Динамит, все прекрасно слышавший, уже спешил вниз. Пропустив Алекто вперед к кабинету, Игорь глянул в последний раз сквозь решеточку. Конечно, никаких объятий на глазах изумленной публики (весьма мимолетно изумленной и слегка уже пьяноватой) не было — Эней просто прошагал мимо Винтера, слегка задев его плечом.
— Извините, — сказал он по-английски.
— Все в порядке, — улыбнулся Винтер. Если бы он заметил «хвост», он бы для виду полез в бутылку.
— Может, зайдете к нам и выпьете? Честное слово, мне так неловко…
— Что вы…
— Прошу вас…
Ситуацию, как всегда, спасла дама, осторожно подтолкнув спутника под локоть.
— Ну, если мы вас не стесним…
— Мои друзья будут очень рады…
И трио, излучая легкую благорасположенность, направилось к той же лестнице за решеточкой.
— Я, — сказала Алекто, — спас её от обморока на балу.
— А пройдемте-ка мы в нумера, — Игорь легонько подтолкнул её в дверь.
В «нумере» имелись большой квадратный стол и четыре угловых дивана. В центре стола серебристо мерцало ведерко со льдом, из которого торчали четыре бутылочных горлышка: три шампанских, одна водка. Ещё две бутылки — красное — стояли сами по себе, дышали. Белое — в отдельном ведерке.
Пиво было в десятилитровом бочонке с краником. Прямо рядом с бочонком горячо и копчено пахла горка жареных колбасок. Шпигованная чесноком и покрытая специями свинина лежала крупными ломтями на блюде — как цветок «Королева Виктория» на воде. Запечённая четвертинками картошка, тоже разложенная кругами, больше походила на хризантему.
А по краю стола плыли как лодочки узкие чугунные блюда с «цыганской поджаркой» — оленина, свинина, телятина, утка и ещё Гашек знает что — и все это шкворчит и даже слегка шевелится. И кнедлики. С чем — по виду не разберешь, это ж пробовать придется… И мысль об этом наводит легкую оторопь, потому что в центре осыпается бурыми лепестками карп. Вареный в пиве и меду. И, судя по размеру, запущенный во Влтаву как раз при императоре Рудольфе.
— Раффлезия Арнольди, — рождавшийся в сознании Игоря дифирамб столу умер, не успев родиться. — Хищный цветок. Привлекает добычу запахом сырого мяса.
— Э-э-э… говорят, того… слегка с тухлецой, — немного растерялся Игорь. — Раффлезия. Я имею в виду. Здесь — все только первой свежести. Она же единственная. Вы тут… устраивайтесь, а я — на пост. Бдить.
— Сударь, вы воистину невежа. Представьте меня гостям.
— Я воистину невежа. Пусть представляет эмир, это его знакомые, а не мои.
Знакомые вместе с эмиром вошли буквально в следующую секунду.
— Вот, — сказал Эней. — Это Лида и Саша Винтеры. А это — Елизавета Бенуа, теперь — Эмилия Льютенс. Дядя Миша… то есть, Виктор… ваш общий друг. Садитесь, ребята, — в роли хлебосольного хозяина Андрей чувствовал себя неловко. Очень некстати будет, подумал Игорь, если он вдруг вспомнит, что он здесь самый младший, не считая Антошки.
— Весьма приятно, — сказала императрица, снимая маску.
Да, белые «очки» вокруг глаз слегка припудрены, но эффект по-прежнему оставался… впечатляющим.
Чета Винтеров и Алекто обменялись рукопожатием.
— По словам Дока, — все так же неуверенно добавил Эней, — я понял, что его девушка не в курсе наших дел. Так что, наверное, о самом главном мы за обедом помолчим, а потом вы, Лида, наверное, пойдете с Владой и ребятами… ну, куда хотите. Танцевать, тут фокусы показывать будут, караоке петь…
— Есть, — улыбнулась Лида. — Прикроем ваши темные дела.
Ещё через несколько минут скелеты пропустили в танцевальный зал пирата. Настоящего пирата, в алой бандане, высоких ботфортах и с тяжелыми стеклянными бусинами в длинных и слегка неопрятных косицах. Под руку с пиратом шествовала индеанка со страусиными перьями в волосах и великолепной раскраской по всем открытым участкам тела — коих было довольно много. Когда по индеанке скользнул луч ультрафиолета, некоторые линии вспыхнули призрачным синим огнем, сложившись в рисунок костей скелета — но луч ускользнул и рисунок пропал.
Навстречу им из-за стойки бара поднялся монах.
— Мнэээ, сын мой, — спросил он, — вы живы или мертвы?
— Я жив, — ответил пират. — Но здесь всю ночь будет открытый бар, и я надеюсь благодаря ему поправить эту несносную ситуацию.
— Сын мой, несносные ситуации лучше поправлять в небольшой компании — меньше трений при делёжке спиртного. Так что я благословляю вас на шестнадцатый номер — это по лесенке вверх и дальше по галерее.
— Благодарствую… отче, — несколько ошарашенно ответил пират. — Мне… воспоследовать?
— Да как хотите, — пожал плечищами монах. — Можете воспоследовать, можете вперед меня. Все, — он вынул из рукава рясы флягу, — там будем.
Пират взял предложенную фляжку, глотнул, зажмурился, помотал головой — и отдал фляжку обратно монаху. Индеанка удивленно вскинула брови.
— Тебе, — хрипло выдохнул пират, — не надо. И ты вообще уже… скелет виден.
И они воспоследовали.
* * *
Наевшись, Влада довольно быстро заскучала. Так уж вышло, что в этой компании все друг друга знали хотя бы опосредованно — Ди был знаком с толстой тёткой в костюме Червовой Дамы, тётка — с парнем, одетым в арабский бурнус, парень — с Сашей и Лидой, и с этим «отцом Туком», и с блондином, который, избавившись от тыквы на голове, принялся уничтожать карпа так, словно это его личный враг, и с девочкой-«зомби», которая появлялась время от времени, склёвывала какую-нибудь вкусность и снова исчезала. Поэтому когда Лида, блондин и монах чуть ли не в один голос предложили пойти потанцевать, посмотреть фокусы и попеть караоке, Влада согласилась. К её удивлению, танцевать не захотел Ди, сказавшись слишком трезвым. Раньше он всегда был не прочь, и в трезвом, и в пьяном виде — а тут… Хотя пил он меньше, чем обычно. Кажется. Или не кажется.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});