Чуть в стороне, два других генерала из троицы с интересом слушали командную тираду своего коллеги.
- Ну надо же! У нас гости! – восхитился генерал Кэндзи. – И кто же на этот раз почтил нас своим вниманием?
- Непонятно. – покачал головой генерал Муто. – Желающих найдется много, однако сильно сомневаюсь, что кто-нибудь из них станет засылать к нам диверсантов. В этом нет никакого смысла. Все знают, что мы завязли по уши и готовы почти на любые уступки.
- Теневая сторона?
Генералам припомнился инцидент в Париже. Пожелавшая остаться неизвестной сила, очевидно, получила неплохие дивиденды, стравив между собой страны и народы.
- Видимо так. Вернусь к этому вопросу, когда выдастся свободная минутка.
Генерал Итагаки бросил трубку на рычаг и повернулся к коллегам:
- Сколько еще нарушителей шляются вокруг моих позиций?
- Полагаю, эти были первыми и последними. – ответил генерал Муто. – Мы в безопасности?
- Разумеется. Лагерь и Орудие под защитой, а больше нарушителям податься некуда. Понятия не имею, на что они рассчитывали.
- Это точно. – ухмыльнулся генерал Кэндзи и покосился вбок. Ему казалось, будто мерцание полусферы АТ-поля просвечивает сквозь ткань штабной палатки.
* * *
Нельзя сказать, что Аска так уж жаловала Токио-3. И все-таки, этот город был ей не безразличен. В нем и главное – под ним, она провела три самых насыщенных событиями года своей жизни.
Сейчас, глядя на развалины города в лучших постапокалиптических традициях, она окончательно поняла, что эта страница ее жизни закрылась навсегда. Сказка про Аску Великолепную, защитницу человечества от монстров, получила свою жирную точку. Пора отложить книжку в сторону и двигаться дальше – только вперед и только вверх. Конец пустым фантазиями. С таким грузом настоящей ответственности на плечах не больно то побегаешь от реальности.
Аска подкинула в костер еще дощечек. Огонь протрещал теплую благодарность. Созерцание его медитативного танца помогало ей скоротать время. Плюс, круг живого света от костра перебивал мерцание АТ-поля. От всепроникающего призрачно-желтого сияния, истребившего практически все тени в округе, постоянно хотелось протереть глаза.
В бок девушке ткнулся влажный нос.
- Ласка, нельзя. Ты же знаешь.
Собака удрученно опустила голову на лапы. Ей надоело лежать и хотелось поиграть, но хозяйка не разрешала, опасаясь за ее лапы. В развалинах было полным полно острых камней, покореженных железок и битого стекла. Аска убедилась в этом лично, когда порвала рукав любимого спортивного костюма об торчащий обломок арматуры.
Почесав собаку за ухом, девушка поправила спальник, вернула шмотник на его законное место в изголовье и улеглась на спину, сложив ладони на затылке. Вид над головой не мог похвастаться разнообразием. Купол АТ-поля подменил собой небо. Найти среди развалин надежную крышу Аске не удалось. Пришлось устраивать место для ночлега прямо посреди дороги, пробитой военными к последнему эвакуационному лифту Геофронта. Все бы ничего, только разница между днем и ночью прослеживалась лишь на часах.
Кстати о часах. Айони говорила о трех днях. Значит, последний срок исчезает сегодня.
Дурацкая вещь – ожидание. Время от него становится похожим на пружину. Сначала растягивается, растягивается… А потом "хрясь!" и резко сжимается обратно, безошибочно выбрав самый неподходящий момент.
"И накой они нам сдались?! Мы бы сами прекрасно справились! Вечно Айони мудрит… Осталась там один на один с чертовым очкариком…"
Про пятерку подростков, возомнивших себя борцами за Свободу, Айони рассказывала в своем фирменном стиле. Тобишь, двести процентов дневной нормы едкой сатиры в каждой фразе. Аска согласно кивала, ухмылялась и вдруг, с ужасом осознала, что мысленно прокручивает давнишний ночной разговор с недоумком Синдзи. Он предлагал ей бежать вместе. Она послала его ко всем чертям. А если бы не послала? Если бы согласилась? Как бы тогда обернулась ее жизнь?
Эти пятеро побывали в местах, которые ей даже не снились. Сражались и побеждали врагов, пострашнее всех Ангелов вместе взятых. Они видели изнанку нашего мира, узнали там текущие расценки на Свободу и были готовы их оплатить.
Под любопытным взглядом зеленых глаз, Аска заколебалась. Смогла бы она жить также? И почти сразу, звякнув, словно выбравшая между орлом и решкой монета, пришел ответ: Нет, не смогла бы. Жизнь на грани – это не для нее. Она современная цивилизованная девушка и хочет быть частью общества. Руководящей частью, вестимо.
Так что пускай этот недоумок приходит, делает дело и валит куда подальше. Долго выносить его рожу рядом она не сможет. А уж про его пассию и говорить нечего.
Обсуждая план встречи, Аска и Айони исходили из условия, что дорога среди развалин идет всего одна и, следовательно, Синдзи и Ко подойдут к куполу АТ-поля где-нибудь рядом с ней. Миссия Аски заключалась в передачи им подсказки от Айони, до которой они сами в жизни не допрут. Для этого девушка вместе с едой прихватила из Геофронта раскладной транспарант: две палки и полоса ткани. На чистой стороне она долго вырисовывала большие иероглифы, которые, по идее, должны быть различимы сквозь купол.
Смешно? Ей нет. Ибо, повторимся, время идет. Правда, Айони утверждала, что лично Аске ничего не грозит в любом случае. При этом она уговорила ее взять побольше еды, а заодно еще походную аптечку и сменную одежду. Утро завтрашнего дня могло оказаться очень темным и холодным.
Ласка возбужденно задышала и вскочила на лапы.
- Ну чего ты? Я же… Погоди-ка! - у Аски округлились глаза. - Ты их почуяла, да?! Почуяла!
На ошейнике собаки было закреплено черное воронье перо. Айони что-то там наколдовала, дабы Ласка смогла почуять близость Гамлета.
- След, Ласка, след! Ищи! Умница!
Собака резво побежала по дороге в сторону купола. Аска с транспарантом наперевес старалась не отставать.
* * *
- Народ, зацени! Немое кино! – гоготнул Тодзи.
- Судзухара, хватит! Это же Аска! Аска! – Хикари замахала руками. – Ой, ребята, смотрите – собака! И такая огромная!
- Кавказская овчарка. – с ходу определил всезнающий Кенске. – Весьма редкая в наших палестинах порода.
Смазанный образ девушки с другой стороны стены АТ-поля в это время развернул над головой транспарант с большими иероглифами.
- Поплачься мамочке, недо… - прочла Мана и замялась.
- Недоумок. – закончил за нее Синдзи. – По сравнению с "ублюдком" – явный прогресс.
- Это должно нам помочь? – нахмурилась Мана
У отряда не было выбора – либо они каким-то неведомым образом проникают в запечатанный город, либо их ждет незавидная судьба. Обратно через контрольную полосу уже не перебраться, а вечно прятаться в пригороде невозможно. На земле рыскали патрули с собаками, с воздуха нарушителей высматривал вертолет. Чтобы добраться незамеченными до купола АТ-поля, отряду пришлось долго путать следы, двигаясь перебежками от одной промзоновской развалины до другой.
Синдзи, прищурившись, еще раз перечитал сообщение Аски и пожал плечами:
- Почему бы и нет?
- Синдзи?
- Мне нужно немного тишины.
Ребята с готовность замолчали, с удивленной надеждой глядя на парня.
Синдзи закрыл глаза, задышал ровнее и сделал попытку разогнать мечущиеся мысли по углам. Он силился вызвать из небытия поток специфических ощущений, обычно сопровождающих деятельность Пилота. Контактный комбез, капсула, LCL, низкий гул на грани восприятия… Проклятье, он не может вспомнить этот хренов гул! Зато мерзкий привкус LCL вернулся на язык по первому требованию… Так спокойно, спокойно… Гул…
"Мама! Ты слышишь меня, мама?!" – Синдзи бросил пробный зов в пустоту. - "Это я! Я вернулся!"
Ответом послужило странное, сложнопередаваемое чувство, будто где-то там, вдалеке его зов натолкнулся на препятствие. Вернувшиеся эхо обнадеживало – в пустоте определенно что-то было.
"Мама! Мама! Мне нужно попасть внутрь! Открой проход! Пожалуйста! Мама!" – с новой силой воззвал Синдзи. Эхо усилилось. Теперь оно несло в себе ярко окрашенные лоскутки теплых эмоций.
"Мама… Прости меня… Я не хотел тебя бросать… Но я… Я испугался… Ева… Она… Оно… Чудовище… Мама…"
По позвоночнику парня поднялась чарующая волна вибрации. Достигнув головы, она вспыхнула перед его глазами фейерверком бесчисленных разноцветных искр. Синдзи, по своему опыту, знал название этого спецэффекта. Это был синхровзрыв – скачкообразный рост синхронизации с минимального уровня до значений, заставляющих народ в командной центре издавать невнятные звуки.