Раз!
Слитным движением, без рывков и кривляний, подтянуть подбородок к перекладине.
Два!
Держа тело прямо, опуститься вниз и повиснуть на вытянутых руках.
Раз!
Слитным движением…
Отработав норматив, Кристофер исполнил "выход силы" на две руки разом, подержался так немного, глядя на тренировочную площадку свысока, затем спрыгнул на утоптанную тысячами солдатских ботинок землю.
Сзади подошла Екатерина.
- Полегчало? - с иронией спросила она, протягивая бутылку с водой.
- Еще нет. – перевел дыхание Кристофер и сделал затяжной глоток. Пот обильно стекал со лба на нос, мокрая майка прилипла к спине, но этого было мало. Мозг упорно не желал сдаваться и прекращать думать. Значит, продолжаем себя загонять.
Кристофер пробежался оценивающим взглядом по рядам турников, примерился к скамье со штангой и, наконец, остановил выбор на недостроенном штурм-городке. Войска охранения собирались окопаться вокруг Геофронта всерьез и надолго, и командование приняло необходимые меры, чтобы JSSDF-овская элита не заплыла жиром в процессе несения службы.
- Крис… Может не надо? – вздохнула Екатерина. – Давай вернемся к нашим.
Беглая часть персонала Нового NERV-Япония маялась от безделья и неопределенности в выделенных для нее палатках, ожидая, когда же глубокоуважаемые генералы на деле озаботятся их судьбой.
- Надо, Кэт, надо.
Учитывая аховое душевное состояние, у Кристофера было всего два варианта: либо бегать, либо пить. От второго варианта его отвратила Екатерина, успевшая вовремя тормознуть бывшего майора-тактики на пути к местному солдатскому бару. В выражениях она в тот момент не стеснялась. "Какого хрена ты забрал всю вину себе?! Отдай мне хоть часть!"
К сожалению, этого Кристофер сделать не мог. Да и не хотел.
Полных поражений не бывает. Всегда можно найти выход.
Так?
Наверное.
По крайней мере, первый день после появления купола АТ-поля над разрушенным Токио-3, Кристофер прожил именно с этой мыслью. Он метался по лагерю, изводя себя и других, пока трио генералов через своих холопов не передали ему вежливую просьбу не попадаться им на глаза до особого распоряжения. Это, собственно, и спровоцировало попытку утопить тоску в вине. Окончательно осознав свое бессилье, Кристофер бросился в другую крайность. Его мозг поднял архивы и принялся перекапывать прошлое в поисках ответа на вечный вопрос: "Где я облажался?"
И, в конце концов, ответ нашелся. Вот она, его главная фатальная ошибка – отказ застрелить безоружную сволочь в белом халате. А ведь Икари Гендо его на полно серьезе предупреждал: я, мол, чудовище, нажмите на курок, пока есть шанс.
Получается, вина Кристофера в том, что он даже на короткое время не смог переступить через свою человечность? В том, что не пожелал опускаться до уровня Икари Гендо? И в результате Аска, Айони и еще тысячи людей попали в ловушку этого подонка?
В пылу отчаяния, Кристофер попытался мысленно звать Айони, однако никаких голосов, кроме своих собственных, его разум не услышал. Никто по эту сторону АТ-поля не знал, живы ли еще обитатели Геофронта.
Поняв, к чему его могут привести подобные мысли, Кристофер решил вспомнить курсантскую молодость. Физически измотать себя до бесчувствия – действенный способ.
- Мне тоже плохо, Крис. – Екатерина коснулась его разгоряченного плеча.
- Присоединяйся. – Кристофер показал на штурм-городок. Интересно, сумеет ли он пройти его в одиночку?
- Да ну тебя…
- Я скоро. – Кристофер отдал ей бутылку и побежал.
Раз!
Первое препятствие…
* * *
Гамлету несказанно повезло – когда два дня назад ворон добрался до Затопленного Города и, обессилив после долгого полета, плюхнулся на подоконник "Башни", его нашлось, кому встретить и принять сообщение. В сопровождении смешков и улыбок остальных ребят, Синдзи обреченно взглянул в серые птичьи глаза.
Смешки мгновенно прекратились. При взгляде на побелевшего Синдзи, всем стало не до смеха.
Ворон принес с собой дрожащий хаос изорванных образов. Разобрать по отдельности не представлялось возможным, общая же картина складывалась следующая: Айони было очень больно, очень страшно, и она просила о помощи с пометкой "СРОЧНО!!!"
А ведь только этим утром ребята в торжественной обстановке самораспустили Отряд Лавина. Как оказалось – преждевременно.
Коротко посовещавшись, ребята единогласно приняли решение брать курс на разрушенный Токио-3. Что бы они не наговорили друг другу в прошлом, чужой Айони им не была. А своих они не бросали. К тому же, судя по ее беззвучному крику, произошло нечто из ряда вон.
Вечером того же дня, когда ребята уже вовсю гнали по дорогам на арендованном джипе, информационную блокаду прорвало, и всю Сеть заполонили отзывы анонимных очевидцев. Заснятые на мобильники кадры демонстрировали невероятную картину – разрушенный Токио-3, накрытый тем, что Синдзи сходу определил, как АТ-поле.
- Отец… - тихо ругнувшись про себе, проговорил тогда парень. – Опять ему неймется.
Потеряв Эскалибур, отряд решился мобильности. Добавим сюда вставшую на уши страну и повсеместно перекрываемые дороги, и станет понятно, почему ребята добрались до цели только этим утром. Спрятав машину в укромной низине, отряд в полном боевом облачении взобрался на удобный холм неподалеку от лагеря войск охранения и теперь вдумчиво изучал в бинокли, вставшие пред ними препятствия. Компанию им составил грязно-коричневого цвета череп размером с сарай. Судя по вырезанной на костяном лбу эмблеме бывших хозяев, здесь встретил свою кончину УПМ номер 6.
Вопреки ожиданиям, соседство с чудовищными останками ребят не тяготило. В костях не осталось ничего угрожающего. Дремлющий в правой глазнице ворон Гамлет подчеркивал на диву умиротворяющее впечатление от композиции: холм, череп и молодая зеленая трава, заново прорастающая из отравленной сгнившей плотью земли.
Зрелище открывающееся, если отвернутся от черепа, вызнавало диаметрально противоположные эмоции. Оно, как говорится, внушало.
Мерцающая, призрачно-желтая полусфера высосала в свою пользу весь цвет в округе. Мир впал в депрессию. По серому небу бежали низкие серые тучи, на серой земле, среди серых палаток военного лагеря копошились серые люди. Даже ветер, тоскливо завывающий над холмами, и тот казался серым.
Лагерь войск охранения перекрывал собой автомобильной шоссе, некогда соединявшее Токио-3 с остальной страной. На лагере замыкалась окружившая развалины унылая контрольная полоса из заграждений с колючей проволокой и дозорных вышек. Если ребята хотят попасть в город, им придется найти способ ее преодолеть. Это была проблема номер раз. За линией заграждений начиналась полоса городских пригородов, которая резко упиралась в стену АТ-поля. Это была проблема номер два. Инструкций Айони не выдала, а своих идей по этому поводу у ребят не было.
Зато они были у военных. И доказательство тому – грозного вида конструкция, развернутая в стороне от лагеря. Для ее исчерпывающего описания хватало двух слов: "большая" и "пушка". При желании, можно также добавить наречие "очень". Воображаемая прямая, начинающаяся в стволе Орудия, пронзала полусферу АТ-поля и далее уходила под землю, в Геофронт.
- Что… это? – ахнула Хикари.
- Прототип боевого позитронного ускорителя JSSDF, усовершенствованный вариант. – объявил восхищенный Кенске.
- Все такая же идиотская бандура. – заявил Синдзи.
- Думаешь, пробьет? – поинтересовался Тодзи, стрельнув пальцами по куполу АТ-поля.
- Вполне. Ангела же пробило.
Мана, в пол уха слушая разговор, улыбнулась про себя и сосредоточилась на обзоре лагеря. При приближении, цвета вернулись: люди стали черным, а палатки зелеными.
Неожиданно, девушка увидела то, что заставило ее до хруста пальцев сжать бинокль. В прицеле сузившегося до предела поля зрения стояло ненавистное прошлое. И перебирало четки.
- Кэндзи… - режущим, словно лезвие голосом прошептала Мана.
Стерильно белая комната с кафельными стенами… Жесткий топчан с ремнями для рук и ног… Холодная искорка, дрожащая на кончике иглы… И провал в мутное забытье.
Потом было отвратительное пробуждение и рвотный привкус во рту. На краю топчана сидел генерал Кэндзи. С диктофоном в руке. Дождавшись, когда ее взгляд достаточно прояснится, он включил воспроизведение, положил диктофон на медицинский столик и вышел за дверь.
Запись содержала беседу двух голосов. Первым был голос дознавателя, задававшего короткие направляющие вопросы, а вторым – ее собственный, невнятный и заплетающийся.