Читать интересную книгу Вандал (сборник) - Андрей Посняков

– И мы туда же! – молодой человек широко улыбнулся. – Поклониться святой Перпетуе, испросить благости и покровительства во всех наших делах.

– Хорошее дело, – одобрительно кивнул паломник. – Идемте же с нами, добрые люди, ведь вместе куда веселей, да и безопаснее – по дорогам бродят разбойники… избави, Господи.

Седобородый, а за ним и все остальные монахи, и Александр с Малышом – перекрестились.

– Меня зовут брат Силистрий, – улыбнулся старец. – Я тут, у братьев, вроде как за старшего.

– Я – Александр, а это Алексий, племянник.

– Алексей, не Алексий, прабабушка же так назвала! – заспорил было подросток, но Саша нетерпеливо махнул рукой – идем уж. Алексей, Алексий – какая разница-то?

Так и зашагали дальше – впереди – монахи, за ними – беглецы. Продвигались вперед медленно – с чувством, с толком, с расстановкой, как видно, паломники привыкли не спешить, словно бы показывая свою отрешенность от всяческой мирской суеты. Останавливались у каждой развилки, молились, испрашивая у Господа или какого-нибудь почитаемого святого удачного пути и счастья для всех путешествующих. А когда вышли на широкую мощеную дорогу – естественно, римскую, – тут уж устроили целый молебен, крестились и клали поклоны минут двадцать, если не полчаса, после чего сели трапезничать, щедро поделившись едой (уж какая была) со своими новыми спутниками.

– Ну, и зачем нам в Колонию Юлия? – улучив момент, заканючил Лешка. – Нам же в Гиппон надо.

– Зачем нам в Гиппон?

– Ха! Так ты ж сам сказал – идем, мол, в Гиппон Регий, а там… оттуда – в Гадрумет на каком-нибудь попутном судне.

– Какая разница? Поплывешь в Гадрумет из Колонии Юлия… может быть, и я с тобой двину. Еще и ближе. И с чего тебе так дался Гиппон?

– Гиппон привычнее, – чуть помолчав, смутился юноша. – Я там был три раза… А в Колонии Юлия – никогда.

– Ну, вот видишь! Хоть столицу посмотришь.

Закончив трапезу и молитву, паломники вновь двинулись в путь. Отроги крутых гор постепенно сменились пологими холмами и широкими долинами с зелеными виноградниками, оливковыми рощами и садами. То тут, то там попадались засеянные пшеницей поля и окруженные оградами из плоских камней огороды, по обеим сторонам дороги, меж полями, рощами и огородами белели виллы, когда-то римские, а ныне – вот уже около сотни лет – принадлежащие завоевателям-вандалам. Еще первый король – знаменитый Гейзерих – приказал наделить всех своих воинов землей и никогда не брать с них налогов. Вот так и жили – за счет местного населения, а как же еще? Слава богу, земли кругом лежали плодороднейшие, продуктов хватало. Если, кончено, не случалось слишком уж засушливых или слишком дождливых лет.

Все чаще по пути встречались повозки, всадники и бредущие с вилами на плечах крестьяне, скорее всего – посаженные на землю рабы и колоны. Паломники приветливо здоровались со всеми, пели псалмы, молились – и получали милостыню, пусть не такую уж щедрую – хлебные лепешки, кувшинчик вина, сыр, оливки, но и этой пищи вполне хватало, и в пути монахи не бедствовали.

Один крестьянин оказался ну до чего любопытным, так и ехал на своей запряженной быками телеге рядом с братом Силистрием, пока не пришло время свернуть, все расспрашивал о святых мучениках, да о казнях.

Брат Силистрий удовлетворял похвальное любопытство мирянина на полном серьезе и с видимым удовольствием, во всех подробностях рассказывая о покровительнице Карфагена святой Перпетуе. Как она родилась – в роскоши и неге, в семье почтенного римского патриция, конечно же – закоренелого язычника и врага Светлой Христовой веры, как – тайком от деспота-отца – крестилась, восприняв Слово Божие, как пошла на смерть за свою веру, не одна, а со многими сподвижниками, как дикие звери, выпущенные для казни, улеглись у ног святой, словно агнцы, и тогда язычникам-римлянам пришлось прибегнуть к мечам…

Саша и сам слушал с удовольствием, качал головой, крестился, нарочно выказывая свою набожность всем паломникам, а в особенности – их седобородому старшому, манеры которого выдавали человека образованного и явно из богатой семьи, не вандальской, конечно, а римской. И это было неплохо! Пару раз молодой человек задавал кое-какие вопросы, еще раз утвердившись во всех своих догадках, и, мало того, пришел к выводу – брат Силистрий – либо уроженец Карфагена, либо очень долго там жил. И – как выходец из знатного местного рода – явно имел в этом городе весьма неплохие связи, чем обязательно нужно было воспользоваться.

В данный момент времени молодой человек, хорошенько поразмыслив, вовсе не собирался выдавать себя за вандала – могли узнать, мало ли… Пославшие Мириам люди – кто б они ни были – вовсе не выглядели дураками. Да, арест Александра сорвался, однако тут вовсе не их вина, а заслуга все той же Мириам, Сашиного воинского искусства да верного браунинга, который все же пришлось бросить, как и вот – недавно – «калашников». Если нет патронов – к чему таскать с собой пустую игрушку?

Если не вандал, тогда – кто? А кто угодно!

– Давно хотел спросить, брат Силистрий, правда ли, что в Колонии Юлия есть кафолический храм? – проводив глазами отъехавшего селянина, произнес Саша.

Монах довольно кивнул:

– Есть, и не один – слава Тразамунду-рэксу. Он ведь когда-то и разрешил их открыть…

– А нынешний рэкс Гелимер – не против?

– Гелимеру-рэксу, похоже, что все равно. Либо просто не доходят руки.

– Не надо ли что-нибудь сделать в церквях? Мой племянник – мозаичных дел мастер, и он мог бы… Без всякой оплаты, просто во славу Божию.

– Похвальное, похвальное стремление, – одобрительно улыбнулся монах. – Думаю, найдется ему работа во славу Господа нашего! Храм Святой Перпетуи давно пора подновить… О пище же путь твой племянник не беспокоится. Да и… – брат Силистрий вдруг хитро прищурился. – Мастер, работающий в Христовом храме, несомненно, найдет себе заказы от очень влиятельных и небедных людей. У кого-то дом, у кого-то вилла… Работы хватит.

– Но местные мастера…

– О, они не будут против… Я так думаю! – Силистрий помолчал и снова улыбнулся. – Твой племянник, как мастер – и вправду хорош? Слишком уж он юн.

– А вот мы сейчас у него спросим, – Саша обернулся и помахал рукой. – Эй, Алексей! Алексий!

Юноша молча подошел, поклонился.

– Что за мастер учил тебя искусству составления мозаик? – негромко поинтересовался старец.

– Мастер Амвросий из Гадрумета, – тут же пояснил Малыш. – Он, видишь ли, святой брат, вынужден был уйти из своего родного города и… В общем, поселился у нас.

– Тебя учил Амвросий из Гадрумета? – изумленно переспросил брат Силистрий.

– Да, именно он.

– И что же, он хвалил тебя?

– Да уж не ругал.

– А сейчас мастер Амвросий жив?

Подросток скорбно качнул головой:

– Увы, давно уже умер.

– Царствие ему небесное!

– Царствие…

Александр тоже перекрестился и довольно хмыкнул. Итак, Лешка, можно сказать, был пристроен, осталось подумать о себе любимом. Ну, да тут и думать было нечего – не воин, так кулинар! Отыскать любую подходящую таверну, устроиться, пусть даже, на первое время, помощником, а там… Главное дело – завести необходимые знакомства, нет, не среди сановников или людей влиятельных или имущих – что им какой-то там повар? Нет, вполне достаточно будет и слуг, без которых не обходится ни один богатый дом. А слуги частенько бывают даже осведомленней своих хозяев и – не редкость – гораздо умней. Не по дружбе, так за солиды расскажут, что нужно. Да, за солиды, они же – номисмы, они же – безанты – чуть больше четырех с половиной граммов чистого золота.

– Дядя Саша…

– А?

– Ты о чем размечтался-то?

– Так, о своем, а что?

– Да уж больно вид у тебя довольный.

Чем ближе к столице, тем многолюдней становилась дорога, она шла уже параллельно акведуку, несущему в город прохладную воду Атласских гор. Карфаген не испытывал недостатка в воде – благодаря римлянам. Благодаря римлянам он и расцвел вновь, после того, как ими же был разрушен: Август, Траян, Диоклетиан – чего только там не построили: термы, амфитеатр, прекраснейшие базилики, вообще, бывшая столица пунов быстро превратилась в зажиточный римский город – две главные – двенадцатиметровой ширины – улицы, пересекающиеся меж собою, делили Колонию Юлия на четыре больших квартала, примерно по сто двадцать домов каждый, на северо-западе, в квартале бедняков, правда, преобладали не дома, а хижины, зато на холме в центре города горделиво возвышался Капитолий, с колоннами и золоченым куполом, ничуть не хуже, чем в Риме. Разрушенный вандалами, он был вновь восстановлен, теперь уже – в качестве храма, напротив которого располагался дворец правителя – рэкса. На развалинах огромного амфитеатра – брата-близнеца Колизея – была выстроена церковь Святой Перпетуи. Именно здесь, на этой арене, когда-то предали казни эту ныне почитаемую покровительницу Карфагена. Синий купол храма был виден издалека, и брат Силистрий с удовольствием указал на него, как только паломники оказались в виду города.