Через какое-то время они оказались у подножия гигантского монумента. Огромная каменная гиена смотрела на них своим немигающим взглядом. Фигура в плаще вошла в узкий проход меж лапами чудовища, поднялась к его груди и — исчезла.
— Кром! — прошептал пораженный Конан. Он был варваром и потому неприязненно относился ко всему сверхъестественному.
Однако вскоре загадка эта была разрешена. Стоило им подойти к каменной груди чудовища, как они заметили трещинку, становящуюся все тоньше. Они стояли перед огромной, в два человеческих роста дверью, которая захлопывалась буквально у них перед носом.
Конан метнулся вперед и вставил в щель свой клинок. Гигантская дверь замерла. Напрягшись изо всех сил, так что пот выступил у него на лбу, Конан попытался потянуть дверь на себя. Щель стала пошире, и он смог просунуть в нее пальцы.
Дверь со скрипом открылась. Конан поднял свой меч и, ни минуты не раздумывая, вошел внутрь. Остальным не оставалось ничего иного, как только следовать за ним. Последним в дверь вошел друид — видно было, что делает он это нехотя.
Воина-гандера Конан отослал назад, напутствовав его такими словами:
— Торус, слушай! Подопри дверь пикой и беги в лагерь. Пусть Паллантид ведет сюда все наше войско. Да смотри нигде не задерживайся! Мы отправимся вперед, ждать вас не будем.
* * *
Они оказались в просторном коридоре с высокими сводами. Пламя факела тревожно затрепетало. Конан и его спутники осторожно двинулись вперед, боясь попасть в западню или засаду. По широкой каменной лестнице, которой заканчивался коридор, они спустились вниз и оказались под землей.
— Клянусь Митрой, именно поэтому мы никого не встретили! — прошептал Троцеро.— Все колдуны спрятались здесь, в этом подземном лабиринте!
Это действительно был лабиринт. Подземные коридоры то и дело разветвлялись, образовывая запутанную сеть. Чтобы не заблудиться, Конан при каждом повороте делал смолистым факелом отметку на стене. Они шли все дальше и дальше вперед, но коридоры оставались все так же пусты. «Где же скрываются эти проклятые колдуны?» — подумал Конан и сказал вслух:
— Мы все идем и идем, а этим коридорам и конца не видно! Если правы те, кто утверждает, что земля круглая, мы скоро окажемся на другой ее стороне!
Они вновь подошли к лестнице. Стоило им спуститься по ней, как Троцеро испуганно прошептал:
— Мой господин, может быть, нам все-таки стоит дождаться других?
— Может быть, и стоит,—угрюмо ответил ему Конан.— Но прежде я хочу хорошенько осмотреть это место. Воины скоро подойдут, нам же пока, как видишь, опасаться некого. Идем!
Они оказались в огромном круглом зале, схожем с амфитеатром. Повсюду виднелись каменные скамьи. Конан поднял факел высоко вверх, но так и не смог рассмотреть центра зала. Ему вдруг вспомнился огромный ипподром в его столице Тарантии.
— Интересно, для чего им эта штука? — озадаченно пробормотал он.
Троцеро хотел было что-то ответить ему, но тут вдруг раздался совсем иной голос — низкий, полный силы, в котором звучали торжествующие нотки.
— С помощью этой штуки, Конан Аквилонский, мы избавляемся от наших врагов!
Конан вздрогнул. Прежде чем он успел двинуться, вспыхнул холодный искусственный свет, который был едва ли не столь же ярок, как свет солнца, хотя и не имел видимого источника. Киммериец увидел, что на скамьях, стоявших по другую сторону зала, сидят сотни и сотни одетых в черное людей. Справа от него зияла огромная арка, что была ничуть не меньше той двери, через которую они проникли в подземелье.
Прямо перед Конаном на огромном троне, вырезанном из черного камня, восседал крупный человек, одетый в простую зеленую рясу. Видно было, что это чистокровный стигиец; хищное лицо его казалось вырезанным из бронзы, темные глаза смотрели на людей едва ли не брезгливо.
— Добро пожаловать в мою империю,— усмехнувшись, сказал Тот-Амон.
Если бы Конан знал, что Торус, которого он послал за подкреплением, лежит, истекая кровью, в сотне метров от черного сфинкса, пронзенный стигийской стрелой...
9. ОРУЖИЕ СТИГИЙЦЕВ
Паллантид не успевал отдавать команды. Со всех сторон звучали трубы и гремели копыта.
Стоило Конану и его спутникам исчезнуть за каменной дверью, как дела приняли дурной оборот. Все началось с предательства кофского и офирского легионов. Палатки их стояли на самом краю лагеря. Дозорные один за другим подбегали к генералу, докладывая ему о том, что все кофийцы и офирцы внезапно покинули лагерь, то ли поддавшись панике, то ли заранее решив покинуть аквилонское воинство.
Паллантид принялся ругаться на чем свет стоит. Он отдал приказ поднять взвод кавалерии и нагнать предателей, но тут вдруг оказалось, что аквилонцы остались без коней — на них бежали пешие легионеры Кофа и Офира.
В это время в лагере появился один из гандеров и передал генералу приказ Конана о снаряжении отряда, который должен был последовать за своим королем. Не успел Паллантид отправить людей, как к нему подбежал еще один запыхавшийся дозорный:
— К оружию, мой господин! Мы окружены! Стигийцы идут на нас со всех сторон!
Из-за барханов, окружавших лагерь, на поле выехало множество вражеских лучников. Понять, сколько их, было невозможно. Они с диким воем носились вокруг лагеря, засыпая его стрелами. Стигийцы стреляли наудачу, однако стрелы их унесли с десяток жизней. Лагерь наполнился криками и стонами.
На вершине одного из барханов появился взвод лучников, стрелявших огненными стрелами. Подобно кометам, прорезали они ночную темень. Одна за другой стали вспыхивать палатки.
Аквилонские воины по большей части уже не спали,— их разбудила суета, возникшая при известии об измене. Задыхаясь от дыма, они выходили из своих палаток, на ходу надевая шлемы и перевязи.
— Тушите огонь! — закричал Паллантид.— Сворачивайте палатки! Сенвульф! Где ты, черт бы тебя побрал?!
— Я здесь,— ответил стоявший рядом с ним капитан бос-сонских лучников,— Где король?
— Бог его знает! Он отправился по следу шпиона! Расставь своих людей вокруг лагеря и заставь их поупражняться в стрельбе. Пусть обратят особое внимание на тех, что стреляют огненными стрелами. Амрик!
— Я здесь, мой генерал!
— Пусть твои люди, вооружившись пиками, окружат бос-сонцев. Надеюсь, брустверы они и без моей помощи выроют.
* * *
Тот-Амон зловеще улыбнулся.
— Слишком уж часто ты переходил мне дорогу, киммериец,— сказал самый страшный колдун земли.— Впервые ты ступил на эти земли сорок лет назад. Я должен был раздавить тебя еще тогда, когда ты был немощен и мал. Знай я тогда, с кем имею дело,— и то был бы уничтожен одним движением моего мизинца. Я мог это сделать в доме Каллиана Публико или в столице Зингары Кордаве, когда ты помешал мне стать ее правителем. Я мог убить тебя в крепости графа Валенсо, что стояла на самом берегу Западного моря, где я увидел тебя впервые. Мог я тебя уничтожить и в бытность свою рабом Аскаланте из Тарантии,— тогда ты только начинал править Аквилонией, верно? Как видишь, просчетов я допустил немало, но ничего, это дело поправимое.