– И вы говорите это здесь?! – с горечью спросил Кэноэ. – Посмотрите вокруг! Вас так много, даже в этой комнате! Ваша беда в том, что вы чувствуете себя одинокими даже среди людей! Научитесь же объединяться! Помогите своему соседу, чтобы он помог вам. И не бойтесь, слышите, не бойтесь! Страх и одиночество – вот что притягивает к себе несчастья и невзгоды!
В эти минуты он, казалось, смотрел на себя со стороны и удивлялся неожиданному повороту событий. Он, принц Императорского Дома, окруженный десятками взирающих на него с надеждой и верой людей, произносит проповедь о единстве, словно революционер в запрещенном романе! Это было так странно, так чудно, что он чуть не рассмеялся в голос.
– Вам хорошо говорить! – громко закричала вдруг женщина, стоящая почти в дверях. – Вам легко ничего не бояться! А что делать мне, если мой муж пострадал во время аварии на заводе и до сих пор не встает с постели?! Я живу здесь, в комнате? 337, и за неуплату нас всех грозят выкинуть на улицу! Что делать мне, я спрашиваю?!
– Я не знаю, – Кэноэ поднялся с места. – Наверное, надеяться на помощь других людей. Пусть кто-нибудь проведет меня к тому, кто принимает здесь решения. В вашем мире я могу немногое, но я постараюсь сделать все, что могу! И помните: не бойтесь и держитесь друг за друга! Только так вы сможете сделать вашу жизнь достойной!
На пути к выходу его на несколько секунд задержал Кмалорн.
– Ваше высочество, – прошептал он, глядя на Кэноэ полными восхищения глазами. – Вы сказали людям именно то, что им необходимо было услышать! Даже если вы больше не вернетесь сюда, мы будем помнить вас. Но и вы не забудьте нас и наших бед, когда станете Императором…
– Скорее всего, я никогда им не стану, – махнул рукой Кэноэ. – Но может быть, это и к лучшему. Император – это всегда где-то наверху, он как Небо, которое одно на всех и которому почти нет дела до отдельных людей. Пусть уж лучше я останусь тем, кем я есть сейчас…
И уходя, он слышал за спиной неясный многоголосый шепот:
– Да благословят вас Звезды…
Владелец дома господин Граух, которого Кэноэ представлял жадным стариком с цепкими костлявыми пальцами, оказался молодым человеком, может быть, даже не разменявшим четвертой дюжины лет. На Кэноэ он смотрел с уважением, но без подобострастия.
– Я польщен вашим визитом, ваше высочество, – с легкой усмешкой поклонился он Кэноэ. – Разрешите догадаться о том, что послужило причиной вашего появления в моем скромном кабинете? Вы пришли просить за неплательщиков из 337-й, верно?
– У вас налаженные источники информации, – холодно заметил Кэноэ. – Очевидно, в этом доме стены имеют не только уши, но и глаза.
– Положение обязывает, ваше высочество. Как добросовестный собственник, я обязан знать, что у меня происходит.
– Собственник? – насмешливо приподнял бровь Кэноэ.
– Да, собственник. Конечно, мне известно, что по нашим законам частные лица не могут владеть целыми домами, но, тем не менее, это здание является моей собственностью так же точно, как если бы это значилось в Имперском кадастре.
– Ладно, оставим эту любопытную тему, – Кэноэ снова подбавил холода в свой голос. – Итак, вы знаете причину моего появления в вашем кабинете. Единственное, что меня здесь не устраивает, это произнесенное вами слово "просить".
– Ах, да. Прошу прощения, ваше высочество. Я забыл. Принцы не просят. Они приказывают.
– Снова неверно. Я не имею власти над вами и не могу вам приказывать. Но, скажем так, настойчиво рекомендую.
– Со всем почтением, я вынужден отклонить вашу рекомендацию, ваше высочество.
– Что?! – Кэноэ не был готов к такому повороту событий. – Вы отказываетесь?!
– Отказываюсь. Но позвольте объяснить, – Граух миролюбиво вытянул вперед ладони. – Я понимаю, ваше высочество, вам нелегко это понять, но этот дом – мой. Он выстроен на мои деньги, я один, лично, несу расходы на его содержание. Я должен платить полиции, чтобы она не трогала моих постояльцев, крыше, чтобы мой дом оставили в покое, различным службам за электричество, воду и все прочее. На все это уходит очень много денег. А ведь я, как бизнесмен, еще хочу получить что-то для себя, возместить расходы на строительство, а затем – построить еще один такой дом. Я не могу прощать долги, ваше высочество. Это означало бы создать прецедент, и вместо одного неплательщика у меня появится дюжина!
– Что же, значит, для вас главное – деньги? – презрительно спросил Кэноэ. – Сколько они вам задолжали? У меня достаточно денег, чтобы покрыть эту сумму.
– Я не возьму у вас деньги, ваше высочество, – Граух твердо смотрел в глаза Кэноэ, не отводя взгляда. – Это означает создать еще один прецедент. Как только вы погасите долги одного квартиросъемщика, у вас тут же появится куча новых нахлебников. Вы хотите этого?
– Я хочу помочь людям! – жестко сказал Кэноэ. – И в частности, тому человеку, который не может заплатить за комнату в вашем доме, так как получил ранение при аварии!
– Понимаю, – кивнул Граух. – Но этот человек уже две декады как здоров. Ему не повезло – он потерял прежнюю работу и не может найти новую. Я надеялся, что он снова начнет зарабатывать, но я не могу бесконечно "входить в положение". Они не платят уже пять декад – это больше полутора сотен! Кстати, ничего страшного с ними не случится. В Старом Городе полно ночлежек, где можно устроиться за впятеро меньшую сумму, чем здесь. Просто люди хотят жить у меня, несмотря на дороговизну, потому что в моем доме поддерживаются чистота и порядок. Что же, те, кто не могут платить, должны уйти. Между прочим, я не собираюсь скачивать с них долг любой ценой.
– Это как? – мрачно спросил Кэноэ.
– Многие домовладельцы в Старом Городе забирают в залог детей, – нехотя сказал Граух.
– Детей?! – возмутился Кэноэ. – Для каких целей?!
– Для… всяких, – пробурчал Граух. – Я этого не практикую. Кстати, из-за этого мне приходится платить крыше больше, чем другим.
– Благодетель, – фыркнул Кэноэ.
– Да, в определенных пределах, – Граух был совершенно серьезен. – Я деловой человек, ваше высочество, а значит, обязан соблюдать сложившиеся здесь законы, какими бы жестокими и несправедливыми они не казались. Понимаете, для меня это единственная гарантия, что и другие будут уважать мои права, которые вытекают из тех же законов. Это система, ваше высочество. Ни вы, ни я ничего не можем с ней поделать.
– Прямо как в анекдоте, – невесело хмыкнул Кэноэ. – Знаете, приходит слесарь латать водопроводные трубы. В одном месте починит – в другом прорвет. Там починит – глядит, опять где-то прохудилось. Упарился весь и говорит: "Тут уж ничего не поделаешь, всю систему менять надо!"
– Верно, ваше высочество, – Граух так же невесело засмеялся. – Но пока, если вы что-то хотите сделать, вам придется действовать в рамках существующей системы.
– Сделать? – переспросил Кэноэ. У него вдруг возникла идея.- Скажите, а в вашу систему впишется такой вариант, когда каждый из ваших жильцов станет дополнительно платить, скажем, по полдюжины монет в декаду, а в обмен, если потеряет работу, получит гарантированное пособие, допустим, на срок в пять или шесть декад?
– Впишется, – медленно сказал Граух, глядя на Кэноэ с неподдельным интересом. – Разрешите, ваше высочество? Я должен отнестись к вашему предложению со всей ответственностью.
Он достал из ящика стола калькулятор и начал что-то подсчитывать на нем, то и дело задумчиво глядя на потолок.
– Резон здесь есть, ваше высочество, – наконец сказал он. – Но мне нужно посоветоваться кое с кем из знакомых. В одиночку мне это не осилить. Разрешите провести встречу в вашем присутствии?
– Разрешаю.
Кэноэ с интересом наблюдал, как Граух готовит большой стационарный аппарат связи к проведению видеоконференции. Через несколько минут экран осветился, и на пяти из девяти квадратов, на которые он был разделен, появилось изображение. Еще один квадратик оставался темным, как и три других, но мигающий огонек в углу показывал, что связь есть, просто абонент желает остаться невидимым.