Читать интересную книгу Гном. Трилогия - Александр Шуваев

  Косвенным следствием налета стало то, что десантные суда дали ход, неуклюже маневрируя и стремясь укрыться среди импровизированного ордера боевых кораблей. После этого их особенно отчетливо услыхали ФОР торпед, выпущенных с "Ангары". Первый из них, рассчитав, что добыча никуда не уйдет, отключил электромагнитный взрыватель, и взрыв произошел при контакте, как в старые добрые времена, на глубине восьми метров. У кормы "Маргариты" вспух тяжелый, гладкий водяной бугор, только не вдруг прорезавшийся на верхушке острым фонтаном белой пены, а несчастный транспорт встал на дыбы, буквально проваливаясь под воду. Арендованная "Коба Мару" легла на грунт тут же, неподалеку, продержавшись на воде после взрыва всего несколько минут. Подвернувшийся под раздачу британский эсминец сначала швырнуло вперед, потом корпус его разодрало внутренним взрывом, и он почти мгновенно воткнулся в дно тем, что у него осталось от кормы. Тяжело груженный танкотранспорт "Денвер" только вздрогнул, потом грузно накренился и вдруг опрокинулся столь стремительно, что картина эта оставила ощущение чего-то нереального. Сверху валились бомбы, обломки самолетов, осколки зенитных снарядов, сбитые самолеты с бомбами и самолеты без бомб, отдельно. В небе кипели "собачьи свалки" между истребителями, между истребителями - и штурмовиками, между истребителями - и пикировщиками, и не такой уж редкостью в тесном небе над Инчхоном стали столкновения между самолетами. "Ил - 10С" не упускали возможности пройтись по палубе очередями из крупнокалиберных пулеметов и зажигательными снарядами из автоматических пушек. Среди всей этой массы впечатлений первая серия взрывов "ЭТА - 50" прошла незамеченной, потерявшейся среди прочей пиротехники. Зато вторую по какой-то причине заметили сразу. Очень уж выделялись среди всего прочего шесть взрывов подряд, которые убили шесть судов. Восемьсот семьдесят три килограмма комптагена не знали жалости: линкоров тут не было, а корпус транспортных судов раздирало так, что они тонули, как камни, или мгновенно переворачивались кверху днищем. Тут даже до самых завзятых тугодумов дошло, что они столкнулись с классическим кошмаром Атлантических конвоев образца 40 - 41 годов. Со скоординированной атакой авиации - и субмарин. Инстинктивная попытка убраться подальше от входа в бухту привела только к еще большей сумятице и целому ряду столкновений между беспорядочно маневрирующими, тяжело груженными судами. Тем более, что это еще и не помогло. В 15 : 14 по местному времени прогремел первый взрыв из третьей, и последней серии, так что в следующие четверть часа на дно отправились еще шесть кораблей с работающими машинами. По какой-то случайности больше всего от торпед "Ангары" досталось 1-й дивизии морской пехоты США: в ходе разыгравшегося побоища она потеряла около сорока процентов личного состава и значительную часть тяжелого вооружения. Это, надо сказать, не прощается, и бог знает, чем закончился бы для "Ангары" день накануне Рождества 1950 года, если бы ее выступление было последним номером программы. На самом деле, не успела взорваться последняя из выпущенных ею торпед, как со стороны моря, почти строго с запада появилось новые полчища китайских самолетов.

  К этому удару китайские коммунисты собрали все и, главное, всех, кого могли собрать по обе стороны границы. К их собственному удивлению, по общему счету оказалось не так уж и мало. Да какое там, - мало. Очень даже прилично. Значительную, но все-таки не большую часть составили выпускники и курсанты советских летных училищ. А остальные происходили оттуда. Товарищ Чжан Су-чжао совершил невозможное, за какие-то пять лет он, фактически, создал ВВС НОАК с нуля, а теперь, к началу нового пятьдесят первого года, превратил их в силу, с которой приходится считаться всем. И друзьям, и врагам. А теперь, когда коммунисты буквально с самого начала инцидента в Корее начали собирать авиационный кулак, готовя его к чему-то подобному, вопрос о том, кто его возглавит, не стоял уже с самого начала.

  Другое дело, что он планировал первый бой Первой Революционной Воздушной армии немножечко по-другому. Большая часть машин, пилотируемых, по преимуществу, молодыми пилотами, наносит удар с севера, с северокорейских аэродромов, полностью втягивает в бой гораздо лучше подготовленные, но не столь многочисленные силы союзников, пускает им кровь, заставляет спалить боеприпасы и горючее. После этого, согласно его замыслу, в дело вступает он сам, во главе самых опытных пилотов, подойдя к порту с запада, низко над морем. На деле вышло, как всегда: бой сложился так, как сложился, и никак иначе.

  С одной стороны, новички застали врага врасплох и, пользуясь внезапностью и численным превосходством, неплохо ему вломили.

  С другой, - он сам явился к месту сражения минут на десять позже, чем надо бы, и теперь уже его самого, вполне свободно, могли бы принять на шухер.

  Гавань наплывала на машину, встречая его множеством дымов, как охваченное пожаром редколесье в какое-нибудь особенно засушливое лето. Сверху флот союзников являл собой картину полнейшего разгрома, как это бывает и обычно после массированной атаки авиации, но он-то знал, как обманчиво бывает такое впечатление... И все-таки ребята не все свои бомбы побросали зря. Далеко не все. Если бы те же самые машины пилотировали более опытные летчики, хотя бы уровня его товарищей по Великой Отечественной, он бы непременно оснастил их более тяжелыми бомбами и, хотя бы, часть машин обязательно использовал в качестве торпедоносцев. В этом случае, - при такой массовости налета! - удар привел бы к полному разгрому десантного соединения и гибели всего 10-го армейского корпуса союзников. Но для того, чтобы поступить так, он являлся слишком ответственным человеком, слишком хорошо знал возможности своих людей и был слишком хорошим методистом. Тут не Перл-Харбор, и нет линкоров, неуязвимых для бомб малого калибра, а процент бомб, угодивших в ту или иную морскую цель для его личного состава не превысит десяти процентов, и это еще очень оптимистическая оценка. Так что, чем терять тяжелые бомбы, пусть попадут хоть чем-нибудь, поэтому даже машины второй группы несли, по преимуществу, обыкновенные фугаски по пятьдесят - сто килограммов. Что касается авиаторпед, то этот вариант он всерьез даже не рассматривал. Такое деяние следовало бы рассматривать в качестве преднамеренного убийства.

  Если нельзя, но очень хочется, то можно. По всем канонам, делать сейчас какие-либо телодвижения было, мягко говоря, нежелательно, но неизвестность становилась уж вовсе невыносимой. Помимо всего прочего, у Игоря Воронина имелось и серьезное оправдание: как можно более полноценное выполнение боевого задания. Поэтому он все-таки решил приподнять "Ангару" "под Штырь", тем более, что ничего особенно опасного в такой момент он все-таки не ожидал. Наверху его откровенно ждали, и, как только он отправил в эфир кодированный запрос, и повторил его дважды с интервалом в пять секунд, ему немедленно сбросили свежие результаты по точным координатам. Кроме того, он получил сообщение о предстоящем повторном (он не знал и о первом, но это не важно) воздушном налете китайцев на флот союзников, и, самое главное, приказ командования о немедленной ракетной атаке. Авианосцы противника при этом обозначались в качестве приоритетных целей.

  Инженер Никифоров, включенный в состав БЧ исключительно для этой цели, наконец, обрел смысл жизни. До сей поры он маялся бездельем, стал постоянным объектом шуток со стороны прочих моряков, и получил устойчивое обозначение "Приписник". Теперь пришел его день. Сноровисто введя свежую информацию "к сведению" ФОР, он открыл лючок, прикрывающий разъемы системы управления. Активировав ФОР, он сбросил ему информацию о собственных координатах, об общем направлении к цели и указание относительно авианосцев. Этот образец ФОР, в отличие от тех темных, тупых устройств, что управляли торпедами, знал очень много и обладал значительной гибкостью в выборе тактики. Уж он-то имел целую массу записанных в сети МСЭ сведений об авианосцах, их облике, возможностях и проблемах, которые могли возникнуть в ходе атаки.

  ... Отключиться, вставить в разъем неизвлекаемую керамическую заглушку, заварить люк. Все. Теперь возврата не было. Перейти к следующему. Все четыре боевых блока, равно как управляющие ими ФОР, исходно никак не различались. Но вот теперь он специально "назначил" последнего из них - главным: еще не хватало, чтобы они всеми воткнулись в палубу одного и того же авианосца. В отличие от торпед, надежное общение между которыми через слой морской воды оставалось почти неразрешимой технической проблемой, ГМББ между собой общаться могли. Не то, чтобы свободно, но, все-таки, когда ракеты, миновав верхнюю точку траектории, отстреливали боевые блоки, те имели возможность "разобрать" цели между собой за короткое время движения в разреженных слоях атмосферы. Это предусматривалось, но, по понятным причинам, не требовалось ни в данном случае, ни при первых боевых пусках вообще. Пока он работал, судно осторожно, но со всей возможной поспешностью удалялась от места боевых действий почти строго на запад, ближе к китайскому берегу. Прежде всего, для ракетного оружия такого типа существовал минимальный радиус действия, - он составлял пятьдесят километров. Ну и, кроме того, оказаться на таком расстоянии от места преступления, что любые подозрения отпадали автоматически, и никто не будет искать, тоже могло пойти на пользу для здоровья.