здрав и жив, а конь его будет мертв; а кто поедет в левую сторону, тот сам будет убит, а конь его жив и здрав останется».
Мотив подорожного столба было бы интересно исследовать специально. Он встречается и в сказке, и в былине, но трактовка его очень различна как по жанрам, так и внутри них. В данной сказке он заменяет испытание, функционально соответствует ему. Куда поедет герой? Герой рассуждает очень рационалистически, вовсе не по-сказочному. «Иван-царевич прочел эту надпись и поехал в правую сторону, держа на уме: хотя конь его и убит будет, зато сам жив останется и со временем может достать себе другого коня». Здесь сказочник, рационалист XVIII века, приписывает герою свои собственные взгляды. Истинный герой всегда едет по дороге смерти, встречает смертельную опасность и справляется с ней. В данном случае герой думает о своей собственной жизни. Во исполнение предсказания набегает огромный серый волк, разрывает коня надвое и исчезает. Испытание, казалось бы, не выдержано. Но сказочник думает иначе. В руки героя должен теперь попасть волшебный помощник или волшебное средство. Рассказывается это так: «Вдруг нагнал его Серый Волк и сказал ему: „Жаль мне тебя, Иван-царевич, что ты так изнурился, жаль мне и того, что я заел твоего доброго коня. Добро! Садись на меня, на Серого Волка, и скажи, куда тебя везти и зачем?“». Нам ясно, что момент испытания и получения волшебного помощника здесь деформирован. Что показывают варианты? Варианты подтверждают нашу догадку. У H. Е. Ончукова волк явно связан с мотивом благодарных животных. «Волк говорит: „Я тебя съем“. А он (царевич) говорит: „Не ешь, я тебе годен буду“. Ну, потом сел он на волка и в царство поехал» (Ончуков, 1908, № 88). В такой форме этот мотив не имеет смысла (чем же Иван-царевич может пригодиться волку?), но сказочника это не останавливает, он просто спутал мотив благодарных животных.
Есть варианты, в которых действие развивается так же, как у Афанасьева. Но есть и другие. Так, в цитированном варианте на столбе написано: «Кто поедет вправо, тот одно счастье найдет, кто влево – тот два счастья найдет, а кто прямо – тот несчастье найдет». Умные братья едут по счастливым дорогам, а младший – по дороге несчастья, но именно он находит счастье. Такая трактовка точнее соответствует сказочному канону. В дальнейшем сказка в афанасьевском варианте развивается беспрепятственно. Волк приводит Ивана-царевича к тому саду, где в золотой клетке живет жар-птица. Волк приказывает Ивану взять птицу, но не брать клетки. Но Иван, конечно, нарушает этот запрет. К клетке привязана струна, раздаются стук и гром, караульные его ловят и приводят к своему царю. Царь готов простить его, если Иван добудет ему златогривого коня. Волк приводит его к тем конюшням, где живет златогривый конь, и все, как по нотам, повторяется снова. Волк запрещает брать золотую узду, что висит на стене. Иван-царевич опять не слушается, опять звучит струна, повторяется весь диалог с царем, владельцем коня, который готов его простить, если он добудет для него королевну Елену Прекрасную. Но в третий раз действие не может развиваться так, как в первые два. Оно должно увенчаться успехом. На этот раз волк сам похищает царевну. Она и царевич садятся на волка и едут.
Выражаясь языком сказки, дальше происходит следующее: «Иван-царевич, сидя на Сером Волке вместе с прекрасною королевною Еленою, возлюбил ее сердцем, а она – Ивана-царевича» (Афанасьев, 1957, I, 419). Теперь обмен Елены на коня уже невозможен: Елену надо привезти домой. Выручает волк. Он обращается Еленой, Иван-царевич его отдает и получает златогривого коня, а затем волк опять превращается в волка, и они едут дальше. Жар-птица также добывается при помощи обмана: волк обращается конем, и Иван-царевич получает жар-птицу. Они возвращаются домой, волк исчезает, и все могло бы быть хорошо, но, подъезжая к родному городу, Иван и Елена садятся отдохнуть. Это шитый белыми нитками обычный сказочный мотив. Герой засыпает специально для того, чтобы его можно было обмануть. Как раз к этому моменту, ничего не достигнув, возвращаются старшие братья. Они забирают у него Елену, коня и жар-птицу, а Ивана-царевича разрубают на мелкие части. Откуда ни возьмись появляется волк, ловит ворона и заставляет его добыть живой и мертвой воды, оживляет Ивана-царевича, истина разъясняется. Братьев сажают в тюрьму, Иван женится на Елене, и сказка кончается не совсем трафаретным, и словами: «А Иван-царевич женился на прекрасной королевне Елене и начал с нею жить дружно, полюбовно, так что один без другого ниже единой минуты пробыть не могли».
По простоте, прозрачности, стройности своей композиции этот русский вариант сказки о жар-птице – лучший из всех мировых вариантов. C точки зрения сравнительной в нем есть некоторые дефекты, но они заметны только специалисту-исследователю. В западноевропейских вариантах волк – заклятый царевич, отчего сюжет отяжеляется и усложняется. Русские же варианты отличаются необычайной простотой.
Правда и кривда (А 613, Аф. 115–122). Это одна из самых популярных русских сказок. В ней нет задачи, высказанной словами, но есть задача по существу. Сказка популярна не только у русских, но и во всем мире. Известна она была уже в Средние века, но, по-видимому, она много древнее. Сюжет ее был обнаружен на древнеегипетском папирусе. Сказка эта интересна тем, что в ней прямо и непосредственно выражена известная философия, что в сказке встречается довольно редко, так как философия ее обычно вытекает из сюжета и характера действующих лиц, но никогда прямо не высказывается. Остановлюсь коротко на этой сказке в той форме, в какой она имеется в первом варианте Афанасьева. Сказка эта занимает как бы промежуточное положение между сказками волшебными и новеллистическими.
‹Жили два мужичка.
Аф. 118, Сит.
«Два крестьянина: Иван да Наум».
Аф. 115, Сит.
«Двоя нашей братьи мужичков, бяднеющие-пребяднеющие».
Аф. 116, Сит.
«Жили два купца: один кривдой, другой правдой».
Аф. 115, Герш.
«Адин-ат жил каё-как, калатился всеми неправдами, гаразд был, знаш, на абманы, и приворнуть…»
Такое начало нетипично для волшебной сказки. Они спорят, кто из них прав.
Аф. 116 Спор
«Послушай, Правда, – сказал раз Кривда. – Ведь кривдою жить на свете лучше! – „Нет!“. – „Давай спорить?“. – „Давай“».
Аф. 115 Спор
Один-от говорит: лучше жить кривдой; а другой-от говорит: кривдой век прожить не сможешь, лучше жить как ни есть, да правдой.
Они решают выйти на дорогу и спрашивать встречных, как лучше жить – правдой или кривдой. Тут же иногда заключают сделку.
О. 158[941] Пари
«Если до трех раз скажут, что кривдой жить лучше,