Судовой стюард наполнил хрустальные бокалы минеральной водой (на «Страннике» главенствовал «сухой закон»), и капитан тотчас поднялся.
– Господа! – начал он своим грохочущим басом. – Год назад мы провожали нашу экспедицию в неведомые края, и у некоторых из нас было немало сомнений насчёт её благополучного исхода… И вот теперь мы вновь все вместе собрались за этим же столом, и я несказанно рад поздравить с этим владельца нашего судна и непосредственного руководителя экспедиции, благодаря которому она, собственно, и увенчалась таким успехом!
Все чокнулись и дружно осушили бокалы, а потом со здоровым аппетитом приступили к обеду. Стол на сей раз, разумеется, был менее разнообразен, чем год назад, но всё же оказался достаточно хорош для походных условий, учитывая, ко всему, что судно покинуло последний порт так давно: в качестве салата подали разогретые в растительном масле мороженые овощи (из судового запаса), а в качестве горячего имелось на выбор несколько вариантов – жареная (свежепойманная) рыба, котлеты из кабанины и говяжьи ромштексы (также из обширных холодильников яхты), к которым предлагалось на гарнир картофельное пюре (на основе сухого порошка), рис и гречневая каша – с тремя видами подливов.
– Я бы сказал, что судовой кок вовсе не такой уж и неумеха, – заметил второй помощник, жестом прося прислуживающего нам судового стюарда (годом ранее из юнги произведённым мною в эту должность) добавить ему котлет. – Но всё же с нашим уважаемым Николаем Александровичем он конкурировать не может!
– Да, Иван Ильич, – немедленно оторвался от тарелки доктор. – Как вспомню беляши, пирожки, пельмешки… Просто фантастика!
– Так, может быть, попросим уважаемого Николая Александровича побаловать нас каким-нибудь блюдом? – предложил капитан, которого тут же заинтересовали эти высказывания. – Если уж не на весь экипаж, то хотя бы на стол командного состава!
– Так как, Николай Александрович… – опять заговорил Козырев, у которого по случаю благополучного прибытия на судно было превосходное настроение. – Можем мы рассчитывать на ваши божественные пельмешки?
– Только, если ты, Олег Сергеевич, возьмёшь на себя обязанность деликатно всё объяснить судовому коку… – устало улыбнулся я, подкладывая пару ромштексов на тарелку Наташи – девчонка была совсем не против моих ухаживаний за столом и имела самый дружелюбный вид. – Переделаем текущие дела, отдохнём, а там можно будет приступить к созданию кулинарных шедевров.
– С якоря-то когда нам сниматься, Николай Александрович? – между прочим поинтересовался капитан.
– Сразу после обеда, – отозвался я, разглядывая только что поставленный в центр стола огромный бисквитный торт, украшенный по центру замысловатой ярко-алой фигуркой из сливочного крема – что-то среднее между осьминогом и каракатицей. – Возьмёте курс, Илья Андреевич, на мыс Ольховского, а по прибытии пусть Иван Ильич организует погрузку на судно оставленных там припасов. Дмитрию Сергеевичу к этому времени желательно успеть подготовить главные машины – в путь к материку двинемся ещё до ужина.
– Вам самому-то бы отдохнуть как следует, Николай Александрович! – опять своим хрипловатым командным басом проговорил Ледогоров. – Как-то бледноваты вы сегодня – много, видно, на себя брать в дороге пришлось!
– Отдохну, Илья Андреевич, – отозвался я, кладя на поставленные стюардом передо мной и Наташей чистые тарелки по хорошему куску торта (чай пока налили лишь нам двоим – остальные ещё не управились с горячими блюдами). – Прямо сейчас и прилягу…
– Вот это правильно! – одобрил моё намерение капитан. – Мы уж тут на судне сами управимся, а понадобится что – и разбудить не постесняемся!
– Я посижу с книгой у вас в кабинете, пока вы будете отдыхать, Николай Александрович? – негромко спросила Наташа, чуть придвинувшись ко мне и, встретив мой удивлённый взгляд (был уверен, что серьёзной обиды не миновать), также тихо добавила. – А вы настоящий джентльмен, Николай Александрович, подобно моим любимым книжным героям… Я как раз проснулась…
– В таком случае, вам следовало в нужный момент подскочить и закричать страшным голосом… – машинально ответил я (усталость брала своё), положив на тарелку своей очаровательной собеседницы ещё один кусок торта. – Это могло показаться очень смешным…
– Это могло быть опасным, учитывая вашу привычку без долгих раздумий хвататься за оружие, которое, кстати говоря, у вас всегда под рукой, – мило улыбнулась девчонка. – А кроме того, я и так лежала ни жива ни мертва…
– Вы и вправду всерьёз опасаетесь меня, Наташа? – спросил я, быстро глянув на собеседницу, а потом на мгновение прислушался к застольному разговору.
– Огнев вдохновенно рассказывал об очередном подвиге своего начальника, не без хороших преувеличений, конечно. – Я воспринял тот поступок, как совершенно естественный – девчонку после горячей ванны непреодолимо потянуло в сон, а мужики в соседнем помещении никак не расходились…
– Николай Александрович! – опять легко улыбнулась моя собеседница. – Вас боятся даже здоровенные мужики… А я, между прочим, лишь молодая девушка!
– Может показаться странным, моя очаровательная помощница, – слабо улыбнулся я в ответ. – Но это обстоятельство как-то не осталось мною незамеченным…
Обед всё ещё продолжался, когда я, извинившись, отправился к себе – сил просто уже не оставалось, и, наверное, поэтому сразу прошёл в свою спальню, а не в гостевую каюту, где отдыхал накануне. Дверь я всё же закрыл на замок (входные двери в апартаменты оставил открытыми), рассудив, что если кому срочно понадобится, то смогут и постучать – без риска получить сразу пулю вместо ответа, по крайней мере… Подушка на моей кровати до сих пор хранила запах девичьих волос – это я почувствовал ещё до того, как сунул под неё заряженный пистолет. Поколебавшись несколько секунд (право же, в моей жизни было всё не как у людей!), я, тем не менее, улёгся и очень скоро уснул на своём удобном ложе.
Просыпался я дважды: в первый раз, когда поднимали якоря (шума вспомогательных машин почти не было слышно), а второй – во время начала погрузки припасов, оставленных на мысе Ольховского. Почти сразу меня вызвал по малой морской рации, которая лежала на прикроватной тумбочке, капитан, извинился и попросил разрешения по окончании погрузки запустить главные машины и взять курс на материк. Подтвердив своё прежнее распоряжение, я отложил рацию и через минуту снова уснул – так вымотался за все последние дни.
На этот раз я проснулся около восьми вечера и сразу прислушался к едва уловимому гулу главных машин яхты – «Странник» шёл экономичным ходом, чуть покачиваясь на пологой волне. Снова взяв рацию, я вызвал Ледогорова и спросил, как дела.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});