Ощутить ее вкус снова было бесспорной ошибкой, каким бы заманчивым и неподражаемым он бы ему не казался.
- Да, но, - возразила она, - прежде чем ты покинул деревню, я сказала, что я приду сюда - и ты согласился.
Их беседа грозила перейти в ссору, он чувствовал это. И Флореа смотрела с нескрываемым любопытством. Бишоп улыбнулся миниатюрной женщине.
- Вы можете нас оставить. Если что-то понадобится, я позвоню.
Она указала на багаж Марики.
- Мне отнести это наверх.
- Да. Отнесите это наверх.
Марика довольно улыбнулась. Ее лицо было настолько счастливым, что у него перехватило дыхание, так бы смотрел на нее и смотрел.
Во что, черт возьми, он превратился?
- Ты не пожалеешь об этом, - сказала она, как только домоправительница с вещами покинула их.
- Я уже жалею.
Он резко опустился на близстоящий стул.
- Это временно, пока мы не разработаем совместный план действий.
Ее лицо вытянулось, и он расстроился, что улыбка исчезла с него
- Ты мне не доверяешь.
Она словно обвиняла его в предательстве. Он пристально смотрел на нее.
- Нет.
- Ты держала меня в подвале, мучила, так что мне простительны некоторые сомнения по поводу твоей лояльности.
- Я считала тебя врагом.
Она была просто восхитительна. Абсолютно ничего угрожающего.
- Я не убежден, что ты им не осталась.
- Как насчет того, чтобы отложить на время наш конфликт и обьединить силы против общего врага.
- Я и не утверждал, что не доверяю тебе в ходе совместной борьбы. Я не уверен, смогу ли я расслабиться в собственном доме в твоем присутствии и спокойно заснуть.
Хитрая улыбка заиграла на ее губах.
- Крупный, сильный вампир боится слабой женщины
- Боится, нет. Проявляет осторожность, да. Я был бы полным идиотом, если бы не делал этого.
Она провела рукой по лбу, и на нем осталось пятно. Наверху у него была ванна. Она могла бы принять ее - Бог свидетель, ванна была ей просто необходима. Она была покрыта грязью, оставшейся с прошлой ночи.
Он мог предложить ей потереть спинку.
- Следуя твоему рассуждению, мне тоже придется не смыкать глаз, размышляя, не запланировал ли ты отомстить мне, за все, что я тебе сделала?
От размышлений о ней голой и влажной Бишопа отвлек ее возмущенный тон.
- Было бы глупо с твоей стороны не задуматься об этом.
- И, тем не менее, я здесь.
- Значит, ты все-таки глупа.
К его изумлению она рассмеялась.
- Возможно и так. Но я доверяю тебе, как бы там ни было. Если ты готов довериться мне.
Она опустилась на диван напротив него. Ее плечи ссутулились, и в глазах отразилась усталость.
- Почему?
Она спокойно смотрела ему в глаза.
- Поскольку я привыкла отвечать по собственным обязательствам.
- И какое это имеет отношение ко мне?
Право он не был самым приятным соседом, и она решила добавить жертвенности своему тону.
Она вздохнула.
- Эти люди прикрываются моим именем. Ты говорил, что твой друг винит меня в исчезновении брата.
Он заметил, что она так и не ответила на его вопрос.
- Да, все признаки указывали на тебя.
- Ты говорил, что твой друг был безобидным - миролюбивым.
- Он - добродушный- ответил сухо Бишоп.
- Ты когда-нибудь слыхала об опасных добродушных?
Конечно, были и другие, но Бишоп не хотел сейчас вдаваться в подробности.
Она сглотнула. Его внимательный взгляд остановился на ее шее. Он помнил, какой шелковистый солоновато-сладкой была там ее кожа.
- Я не хочу, чтобы меня обвиняли в смерти невинных.
Он попытался сдержать свое стремление поглумиться над ней.
- Так теперь ты обеспокоена судьбами невинных?
- Да, - просто ответила она.
Он не знал, что и сказать.
- Я не могу объяснить, - добавила она, - но доверять тебе мне кажется верным. Я давно не ощущала себя настолько спокойной, как рядом с тобой. Я могла бы укрыться у своей бабушки, но мне не хочется подвергать ее опасности. Я попросила бы пристанище у одного из своих людей.
- Но ты не хочешь, чтобы они знали, что я все еще рядом.
Она смотрела на него своими темными бездонными глазами.
- Мне рядом с тобой спокойнее.
Она произнесла это? Отчасти это являлось правдой - в той части, которая касалась людей охотящихся на нее.
- Не взирая на то, что я пил твою кровь? - Ему нужно было уточнить.
Он помнил, что он чувствовал, когда прижимал ее к полу, ощущая на языке ее вкус.
Она сглотнула, снова привлекая его внимание к ее горлу. Его рот наполнился слюной.
- Ты мог убить меня, но не сделал этого.
- Мне помешали твои люди.
- Мы оба знаем, что если бы ты действительно хотел меня убить, я бы была уже мертва.
Он склонил голову, откинувшись на спинку стула.
- Предположим, что так и есть.
- Тут и предполагать нечего. Я пленила тебя, издевалась над тобой, и ты мог бы меня убить. У тебя на это было полное право. И это говорит о том, что тебе можно доверять.
Он выгнул бровь, и вопрос повис в воздухе: мог ли он доверять ей?
- Я в долгу перед тобой, - она произносила это так, словно каждое слово причиняло ей боль. - Я не оставляю долги неоплаченными.
Бишоп покачал головой. Это наиболее близкое к извинению утверждение, все, что она на данный момент могла из себя выжать. Как не странно это успокоило ту его часть, которая нуждалась в этом. Она предлагала ему свое доверие в обмен на его.
И черт побери, он был готов согласиться.
Как такое могло случиться? Все, что ему было нужно, это отыскать Найсена. Эта женщина похитила его, мучила и угрожала ему. Она собиралась отдать его людям, которые хотели его убить. И теперь она утверждала, что соблюдает собственный кодекс чести.
И как не странно он ей верил.
Она была права насчет общего врага, и того, что им лучше объединится в борьбе с ним, чем сражаться друг против друга. Но мог ли он доверять ей настолько, чтобы быть уверенным, что она не предаст его в самом конце? Как только они одолеют этого врага, она не попытается убить его снова? Если он будет доверять ей настолько, он станет, уязвим для нее.
Он уже и так был достаточно уязвим влечением к ней. Ее кровь бежавшая в его венах влекла его к ней. Ее сила привлекала его, ее стойкость с которой она противостояла собственным страхам, заинтриговала его. Его все больше и больше влекло к ней, и он желал ее, как только мужчина в состоянии желать женщину, и это не являлось просто сексуальной прихотью.
Учитывая тот факт, что всего несколько дней назад она хотела убить его, это несколько настораживало.