Машину Арса пришлось оставить возле больницы - она ему понадобится, когда его отпустят. Мы взяли в ларьке по две бутылки пива и сели в первый попавшийся транс, и после первого же глотка пива мой мозг отключился.
Включился он от подозрительной вони - открыв глаза, я обнаружил себя рядом с Крезом в каком-то подозрительном кафе. В раскрытые окна шумела осенняя ночь.
Подозрительного вида бармен протирал подозрительной тряпкой посуду, время от времени поглядывая на нас с подозрением. Крез энергично уминал какую-то подозрительную булочку, запивая ее подозрительно пахнущим чао. Точно такие же стояли и передо мной - подозрительно понюхав одну, я отказался от идеи последовать примеру своего друга. Возможно, под влиянием желудка, который заранее известил меня о своем отказе принять эту пищу, сославшись на текущие профилактические работы.
Пришедшее в себя сознание взяло наконец бразды правления в свои руки, но пользовалось этим исключительно для того, чтобы, трусливо забившись в угол мозга, ворчать мне всякие гадости по поводу моего морально-нравственного облика и поведения.
Центральный процессор... поврежден на сорок процентов.
Уровень энергии... десять процентов.
Рекомендации: немедленно перейти в горизонтальное положение.
- Ну что ты думаешь? - спросил наконец я Креза и нерешительно откусил пирожок, но тут же испуганно выплюнул откушенное себе под ноги. - Кройн, я имею в виду. Похоже, мы попали.
- Кройн? - Крез посмотрел на меня с таким удивлением, словно баталия в "Реакторе" случилась пару лет назад. - А... да ерунда. Ну и что? Устроим засаду.
Я сделал презрительную гримасу, оценив короткий и неуклюжий полет мысли своего друга.
- Сам он не придет. Он нашлет валежников. Мы не должны сегодня ночевать дома.
- Ну и что? Пускай нашлет, а мы их замочим.
- Всех?
- Всех. По одному.
Я перестал жевать и посмотрел на Крёза, стараясь вложить в свой взгляд максимум усталого презрения. К сожалению, мои лицевые мышцы, отвечающие за презрение, не смогли выдать необходимый уровень мощности.
- По-моему, должно быть понятно и идиоту, что если Кройн нашлет на нас ВСЕХ своих валежников, то ВСЕХ их мы не замочим.
- Угу, - подозрительно легко согласился Крез. Его взгляд остановился на моем фоне. - Тебе кто-то звонил, пока ты лежал в отключке.
Я посмотрел на экран фона и подскочил, как ужжаленный.
- Что-то случилось? - спросил Крез.
Мэя Дэвис!
- Ничего, - пробормотал я, вытирая обильный пот со лба.
О Господи!
Время?
Полночь!
Я молниеносно набрал ей, но она не отвечала.
- О черт... - пробормотал меня, затем меня скрутило, и я отбежал в кусты, чтобы излить им свою желчь.
Мэя Дэвис! О я, идиот! Надо же было так бездарно упустить свой шанс! Теперь она никогда не простит мне! Что же делать?! А делать нечего! Звонить во втором часу ночи?! Пьяным голосом просить прощения?!... нет, теперь мой путь только на Кинхаунт, в череде подвигов, которые прославят меня и смоют свой позор ...
Вернувшись через несколько минут за стол, я увидел на нем новую партию пирожков, и жадно схватил один из них. Мне уже было нечего терять.
- Что с тобой, друг? - спросил меня Крез неожиданно теплым, почти нежным голосом.
Видимо, это убедило меня рассказать ему все. Про то, как я встретил чудесную девушку, и как за всеми этими перипетиями с айзерами позорно пропустил свидание с ней.
- А,.. - Крёз минуту смотрел на меня, затем продолжил жевать. - Понятно. Корону ты уже упустил, сейчас упустишь влюбленную в тебя принцессу. Продолжай в том же духе.
Я подскочил, как ужаленный, но не нашел слов в ответ.
Он посмотрел на меня с брезгливым сожалением.
- Поехали на море, там подумаем. На роболайне. Как в юности.
Роболайн неспешно катил по мокрому от снега монорельсу набережной, постукивая колесами на стыках. Под этот монотонный звук уставший Крез блаженно уснул в соседнем кресле.
А я долго думал о Мэе Дэвис, отчаяние и надежда боролись в моем сердце... пока, утомленный ими, я не задремал в уютном кресле.
Ночные часы тихо текли один за другим. Роболайн ехал вдоль моря от одной остановки до другой, на окраине разворачивался и ехал обратно. В приоткрытые окна дышал свежий морской ветерок.
Только на рассвете пробудившийся организм заставил меня продрать глаза и почувствовать, что кресло, какое бы оно удобное ни было, все равно остается креслом. Спинные и ягодичные мускулы требовали срочно размяться, не говоря уже об остальных органах тела, которые, будь у них глаза, смотрели бы на меня с видом забытых в магазине детей.
Растолкав Креза, я вышел с ним на 28-й Эскадренной, и мы с наслаждением разрешили кое-какие наболевшие вопросы, а затем вдохнули запахи подветренного берега, глядя на поднимающееся над морским горизонтом солнце.
Лет пять назад здесь стояла Королевская Эскадра. Новая власть отправила ее на металлолом за ненадобностью - последняя планетарная война была выиграна (не без нашего с Крезом участия), и поддержка флота отнимала деньги у бюджета, остро нуждавшегося в средствах для восстановления разрушенных войной территорий. Корабли отправили на переплавку, и, надо полагать, это железо, выстреливавшее когда-то тысячи тонн разрушительных зарядов в боях у побережья Пандукии, уже превратилось в каркасы новых домов и трасс на том же месте, где падали смертоносные гостинцы.
Но мне было жаль этих красавцев, отправившихся в небытие. Новая власть слишком рьяно стирала следы старой - можно было хотя бы пару кораблей оставить для музеев. Например, огромный линкор Аргелион, белоснежной массой надстроек висевший над сверкающей гладью этих вод. Или изящный и стройный крейсер Вестник, сыгравший решающую роль в трагической баталии под Тинападо.
Теперь ничто не напоминало о них. Кроме моей ностальгии о прошлом.
Медленно плывущие над бескрайней водяной равниной облака окрашивались в разнообразные розовые, фиолетовые, синие, голубые тона. Несколько маленьких парусов уже белело на пути к горизонту - беспокойные рыбаки вышли на морскую ниву, чтобы в этот ранний час собрать с нее первый щедрый урожай.
Купив по дороге выпить и перекусить, мы вышли на овеваемый холодными ветрами берег, сели на пирс и стали смотреть на набегавшие черные волны, время от времени кидая в рот по парочке соленых рыбок и запивая их теплым пивом.
Ближе к полудню солнце наконец решило вылезти из-за пелены облаков и вяло взглянуло на плескавшееся море. Мы разделись, искупались в ледяной воде и развалились на горячих камнях, греясь на солнце и приходя в себя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});