Читать интересную книгу В тесных объятиях традиции. Патриархат и война - Нона Робертовна Шахназарян

он оказывается между любимыми людьми, которые постоянно требуют подтверждения лояльности: «А. был четырежды женат, потому что мать его З. не поладила ни с одной. Причем, избавлялась от первой, приводила вторую. Как только отношения с ней ухудшались, она возобновляла отношения с первой. Первая родила дочь и двоих сыновей. Вторая была бакинка, прожила год, родила дочь и не выдержала, сбежала. Третья и неделю терпеть не стала, выматерила свекровь (обсценная брань от имени брата) и ушла (такое поведение не нормально, шокирует рассказчиков, но и веселит). Четвертая сиротой была, разведенная, со своей дочерью (hetan peratz) пришла к ним в дом. Очень добрый человек, дружила со всеми его побочными детьми. Она не возражала, чтобы муж ее (жестянщиком был, неплохо зарабатывал) материально помогал этим детям. Злые люди подначивали ее, „строполили“, она не поддавалась: „сама испытала, что значит быть сирой“. Конечно, свекровь была неисправима. Но сын, умудренный прежним опытом, при первой же размолвке построил в этом же дворе, рядом с материнским свой дом и ушел, несмотря на причитания матери, которая „сама, одна растила своего единственного, ненаглядного сына!“»

Существует определенная связь между глубиной эмоциональной связи матери с сыном и характером отношений свекровь-невестка в дальнейшей жизни, и это становится очевидным из следующего интервью: «Моя мать очень любила меня, я был младшим сыном. Отец ушел на фронт в 1941 году, когда мне было год от роду. Он велел ей кормить меня грудью, пока он не вернется с фронта. Она так и сделала. Пятилетним ребенком я все еще сосал грудь и был очень привязан к ней. Кормить грудью она меня бросила, когда пришла бумага о том, что отец „пропал без вести“. В 29 лет моя мать осталась вдовой и так и не вышла замуж, „честная“ (namusav) была женщина. Она посвятила своим детям всю свою жизнь. Она вела себя безукоризненно, в смысле общения с мужчинами и все ради нас, своих детей, чтоб нас упрекнуть в деревне не могли. За это я ей ни в чем отказать не мог…Мать никак не могла поладить с моей женой, но я ее так и не обидел, ни разу, в жизни, ни одним словом. Находился как между двух огней, потому что и жену тоже любил. Материально помогал матери… тайно, чтоб ни жена, ни мои сестры не знали. Сестры тоже очень вмешивались в нашу жизнь, науськивали мать. Сумасшедший дом, в общем. Доходило до абсурдных ситуаций… Прихожу как-то домой очень поздно, глубокой ночью, уставший, с рейса. Смотрю мать сидит на своей табуретке как всегда со своим вязанием, ждет меня. Она взволнованно рассказывает мне о своей ссоре с моей женой и требует, чтобы я разбудил ее сию же минуту и … „поколотил как следует“. Что делать… она взволнованна, нервничает. Я захожу в спальню, бужу жену, учиняю расспросы. Потом накидываю на нее подушку и через подушку бью, чтоб не больно было, делаю вид что бью, понимаешь? Прошу ее, „кричи“. Но это ведь тоже женщина не простая, она громко кричит мне, чтоб мать слышала, „если ты мужчина, так бей же меня по-настоящему, не через подушку“! Настрадался я с ними, всю душу мне вынули (hokhis keralyn)». «Странный» поступок выступает здесь как некий текст, смысл которого может быть понят только в контексте конкретной культурной среды, конкретной человеческой жизни.

Очевидно, мужчина разрывается между социальной ролью, обязанностями сына и супруга. Между свекровью и невесткой складываются отношения конкуренции, подогреваемые «социальными надзирателями». Которая из женщин более значима для мужчины — животрепещущий вопрос: «Страшно себя ощущал, когда в первые год-полтора они ругались. Я любил жену, иначе не женился бы на ней, но сколько лет до этого я любил свою мать. Это был ад, то матери угождал, успокаивал ее, говорил она молодая, все образуется, то жену упрашивал „если любишь меня, уступай иногда, просто промолчи“. Старался всячески избегать этих ссор. Часто до поздней ночи играл с друзьями в шашки-шахматы, чтоб позже возвращаться домой, чтоб уже спали все, не жаловались. Когда совсем сильно ругались, увозил ее к матери на время, чтоб страсти поулеглись». Тут на передний план выступает право на мобильность, на освоение социального пространства. Мужчина может отдалиться от семейных проблем и неурядиц, «сбегая» из дому к друзьям, играть в шашки до полуночи, этой возможности почти лишена женщина. Ее мобильность, особенно самовольная, снижена до минимума. Ходить в дом матери можно «не чаще раза в две недели» (другой вариант — «раз в восемь дней») часто назидательно проговаривали информантки в возрасте, которым роль свекрови и ее чаяния уже ближе, чем проблемы невестки.

Мужчина может оставаться под родительской опекой порой всю взрослую жизнь: «Вообще, он обожает свою мать, она его тоже всегда поддерживает, особенно материально. А я совсем недовольна этим. Он уже достаточно взрослый, хватит его опекать. Чуть что, она уже сует ему деньги. Я хочу почувствовать, что я его жена, на его обеспечении. И мне надоело быть всю жизнь благодарной свекрови». Несколько женщин рассказывали, что их мужья прямо говорили им: «таких как ты сколько угодно найду, а мать у меня одна»(фраза превратилась в клише).

Встречались и случаи, когда отношения складывались идеально. Установка на такие отношения, помимо прочего, дается в день свадьбы через ритуал обмазывания маслом висков свекрови в знак вечного уважения и послушания[175]. Но в жизни идиллия в отношениях свекровь-невестка складывается либо в порядке исключения, либо спустя много лет после совместной жизни, когда происходит привыкание. Чаще всего об очень теплых «материнско-дочерних» отношениях говорят женщины в преклонном возрасте. Информант 1926 г. р.: «Мои свекор со свекровью меня очень любили, с первого дня, мы очень хорошо ладили. Они меня в обиду даже своему сыну не давали, всегда на моей стороне были, в любом споре. Как-то раз рано утром свекровь подметала двор, а мы с мужем еще спали. Я слышу с верхнего этажа, как соседка напротив говорит ей: „почему это ты метешь двор, где невестка? Собаку в дом привела, а вместо собаки лаешь (идиома)“. Свекровь рассердилась и, понизив голос: „Замолчи! Я не собаку привела, а розу привела и положила в объятия своему единственному (madares) [сыну]“ А свекор и того добрее. Как мне было не любить их? Я обожала их, мы с мужем без них никто были. Я ведь с ними в несколько раз больше прожила, чем со своими родителями… Свекровь сына своего в 19 лет на мне женила, правда, он выбирал, просто шепнул ей,